— ...Еду. А куда — сам не знаю, как пелена перед глазами. А тут одно к одному: наехал на таксиста! Ругается, водительские права требует. Ну, думаю, влип так влип, какие у меня права? Полез в машину, шарю у покойника в карманах — бумажник там, а в нем права. Еще водку увидел — вместе с правами тому таксисту отдал, две бутылки. Он права взял, а техталон мне вернул. Спрашивает: из нового набора, что ли? Ага, говорю, из нового. Ладно, говорит, в таксопарке разберемся. Только тут я сообразил что машина моя — такси... Ту машину в парк отбуксировали, мне другие таксисты, их много набежало, какую-то поломку в моей машине исправили, я поехал дальше... Нет, пропустил, может, вам интересно. Когда поломку искали, один таксист сел за руль, пробовал завести, потом выходит, говорит: что он, пассажир твой, не дуба ли врезал при аварии? Да нет, говорю, знакомый бич пьяный, домой его везу... Да, я прервался. Еду дальше. В одном месте остановился, где домов поблизости нет. Оттащил этого... человека в сторону от дороги, зачем-то пиджак снял. Наверное (это я сейчас так думаю), потому снял, что пиджак форменный, таксистский, чтоб не сразу милиция догадалась, кто он. Потом повело машину на гололеде, газанул слишком, юзом машина пошла — и в кювет. Разок перевернулась, по-моему, но опять на все четыре колеса встала. Попробовал выехать. Забуксовал. Здесь мне пиджак тот и пригодился, под колесо бросил. Нет, все равно буксую. Тут меня как отрубило — в полном отпаде. Вроде и не спал, а когда прапорщик меня на пост ГАИ отвез, совсем рядом, оказывается. Я сказал, что шофер пошел в парк, насчет буксировки договориться. Старшина меня и отпустил, раз не шофер я. Я перешел через дорогу, сел в — троллейбус, поехал на работу. А бригадир видит, что я не в себе, домой отпустил...

—      Минуточку, — прервал Исаев. — Надо катушку перевернуть.

—      Продолжайте, — сказал допрашиваемому Елан- цев, когда Исаев вновь включил магнитофон.

—      Так все, пожалуй, — взмахнул своими роскошными ресницами Кудрявцев.

—      Как эти три дня провели? Чем занимались?

—      Ну, как! Я ведь понимал, что вы меня ищете. — Встретив вопросительный взгляд Еланцева, объяснил: — Меня ведь вон сколько народу видело! — Стал загибать пальцы: — Таксисты, когда авария была. Прапорщик с солдатом. Потом гаишник-старшина... Я даже к девушке своей ходил, чтобы она, в случае чего, сказала, что в ту ночь я у нее был. Она наотрез! Чего еще делал? Вчера ходил на работу.

—      Где ночевали нынче?

—      У Валеры Багрова.

—      Почему не дома?

—      Мне передали, что меня участковый искал. Поэтому сегодня и на работу не пошел, какой смысл, все равно вы меня возьмете. Деньги раскручивал.

—      Откуда деньги?

—      Так в том бумажнике, ну который я из кармана вытащил, когда права искал, деньги еще были. Сорок рублей, с копейками. — Неожиданно полез в карман. — Вот он, бумажник тот. Не верите? Тут даже техталон лежит...

Чекалин взял в руки техталон: он был на имя Щербаиева.

—      Давайте кое-что уточним, — сказал Еланцев.

—      Давайте, — охотно согласился Кудрявцев.

—      Вы сказали, что от порта пешком шли минут двадцать.

—      Примерно так, я думаю. Может быть, больше.

—      А сколько времени могла занять поездка к месту, где компания вас оставила?

—      Это быстро. Минут десять.

—      Сколько времени вы ждали возвращения компании?

—      Не знаю. Что-нибудь с четверть часа.

—      Этот двор, где вы стояли, далеко от вокзала.

—      Минут пять езды.

—      Итого — двадцать плюс десять плюс пятнадцать плюс пять — пятьдесять минут. Я верно считаю?

—      Да, верно... Неужели и теперь вы меня подозреваете? Этого я и боялся — что вы не поймете меня. А ведь, честное слово, я говорил правду.

Еланцев пристально — глаза в глаза — смотрел на него.

—      Не спорю, правду вы тоже говорили. Хотя мы, конечно, не знаем ваших приключений до порта, но верю, что все соответствует действительности. Во всяком случае, на площади перед проходной порта все было именно так, как вы говорите. И дорожно-транспортное происшествие на вокзальной площади вы описали верно. И все дальнейшее в вашем рассказе не вызывает сомнений.

—      Вот видите, — с легким даже укором заметил Кудрявцев.

—      А вот с подгулявшей компанией, которая так вас подвела, нескладица выходит.

—      Почему это?

—      Все бы хорошо, да по времени не получается. Ровно в 12 часов ночи такси с госномером «47—47» находилось у железнодорожного переезда перед портом, при этом водитель Щербанев был еще жив. А в ноль часов десять минут, от силы пятнадцать минут, вы, находясь за рулем такси, совершили наезд на другое такси. Таким образом, все произошло — я имею в виду убийство таксиста — в течение пятнадцати минут. Так что концы с концами не очень сходятся.

—      Тут какое-то недоразумение, — заверил Кудрявцев.

—      Возможно, — спокойно отозвался Еланцев. — Да

вайте попробуем вместе рассеять его. Вам может показаться, что я беру вас, так сказать, «на пушку». Вот, ознакомьтесь. Здесь показания свидетелей. Кстати, в одном из показаний вы найдете также упоминание о факте, который я давеча упустил из виду. А именно — что в порту кто-то остановил машину убитого через несколько минут Щербанева и сел в нее. Кто-то, — подчеркнул Еланцев. — Я не утверждаю, что это непременно были вы.

Кудрявцев по-девичьи покраснел, и этот, такой странный у парня румянец все никак не сходил с щек.

—      Можно я закурю? — попросил он.

—      Пожалуйста. — Еланцев придвинул к нему свою пачку сигарет.

—      Нет, я папиросник, — сказал Кудрявцев и вынул из кармана изрядно уже помятую пачку «Бсломора», машинально помял гильзу, дунул в бумажный мундштук — потом лишь закурил.

Вот и «Беломор» отыскался, отметил Чекалин; правда, теперь, когда Кудрявцев сам признался, что был в машине, где обнаружены окурки «Беломора», теперь эта «железная» улика уже не имела решающего значения...

Еланцев тем временем протянул Кудрявцеву, предварительно отобрав нужные, несколько протоколов допроса свидетелей.

—      Нет, не надо, — сказал парень. — Я вам верю.

Еланцев неодобрительно пожал плечами.

—      Можете не спешить с ответом. Подумайте.

—      Пленка, — кивнув на магнитофон, подобием шутки ответил Кудрявцев, — пленка впустую уходит.

—      Не страшно, — сказал Еланцев. — У нас хватает пленки. Впрочем, если вам мешает это, можно и выключить пока.

Исаев тотчас нажал на соответствующую клавишу.

Еланцев поднялся со стула:

—      Кудрявцев, с вами останется майор. Мы покуда другими делами займемся.

Соседняя комната — кабинет Аркаши Сычева — была свободна.

—      Кстати, совсем забыл, надо дать отбой группам задержания, — сказал Чекалин. Но оказалось (позвонил дежурному) — напрасно беспокоился. Все участники групп уже знали, что Блондин задержан.

—      А ошибки со временем не могло быть? — спросил Еланцев.

Чекалин покачал головой:

—      Не должно бы. Показания таксистов в этом пункте не расходятся.

—      А он? Ведь пьяный был. Едва ли у него было четкое представление о времени.

—      Вероятнее всего, именно это он и скажет нам сейчас.

—      Пожалуй, — согласился Еланцев. Тут же сказал: — Надо вызвать свидетелей, произвести опознание.

—      Сегодня вряд ли стоит, поздно уже, — возразил Чекалин. — Тут осечки не будет, вон как лихо Саня Буряк на него вышел.

—      Да, ты трав. Вызови опознавателей на завтра. И протокол предъявления бумажника потерпевшего надо оформить.

В эту минуту их позвал Исаев.

—      Включите магнитофон, — попросил Кудрявцев каким-то словно бы не своим голосом; только взглянув на него, Чекалин понял, в чем дело: в глазах парня стояли слезы. — Было так, — откашлявшись, начал свой рассказ Кудрявцев. — Вот как все было... Когда, значит, водка нам с бичами не обломилась, я вдруг почувствовал, что здорово замерз. Пошел к автобусной остановке. Час поздний — будет автобус, нет? Шлагбаум перекрыл переезд, а за ним я заметил «зеленый глаз» такси, свободное, значит. Когда шлагбаум поднялся, я остановил первую из подъезжавших машин: их две было, но вторая занята. Таксист подобрал меня. Куда везти, спрашивает. Я сказал. Он спросил: здорово поддал? Я ему — мол, было дело, было! И вдруг он — от порта уже прилично отъехали — вдруг говорит: постой, малый, а у тебя башли как, имеются? Я рассмеялся: боишься, что не заплачу? А он: мне нечего бояться, только и ехать зря охоты мало, покажи деньги. Ну, я форс держу, будто у меня денег полно: ты извозчик — вот и вези, твое дело такое, ты обязан! Он сразу по тормозам. И — матом. Я знаю, что я обязан! Я высадить тебя обязан!.. Потянулся и правую дверцу открывает, мою, пассажира, значит, дверцу. И орет: проваливай — и чтоб духу твоего больше здесь не было! Я его как человека стал просить. Говорю, я, шеф, куртку тебе оставлю в залог, пока домой