Здороваюсь, Мария Павловна прищуривается, дабы разглядеть посетителя,  узнает меня,  выходит из-за стола, заключает в волнующие объятия. Судорожный трепет пробегает внутри, когда ладонями через шерстяную кофту чувствую ее хрупкое, изможденное тело. Мария Павловна вызывает во мне сострадание такой силы и  глубины, я готов исполнить любое желание женщины, поступками дать надежду в повседневных буднях, стать опорой в житейском быту, но я извечно существую для себя. Нет мужества, пойти на жертвы во имя  ближнего. Минуты две мы стоим обнявшись. Она  выпускает меня первая из слабых женских рук.

--Каким ты Антош стал солидным!-- нескрываемым очарованием восклицает Марина Павловна.

 Меня накрывает удручающий стыд,  первый раз за много лет отведываю с лихвой  позор,  скажем  за то, что мой деловой костюм  стоит как годовая зарплата педагога. Совесть мучает за то, что ни разу не навестил учительницу. Не  позвонил, не помог, а ведь порой Марии Павловне нечего было кушать, ее выселяли из квартиры заложенной сыном коммерсантом банку за взятый кредит на бизнес, когда он вылетел банкротом в трубу капитализма, жилье забирали в счет долга. Ей часто даже не с кем было поговорить, излить душу!

Мария Павловна не ропщет на выпавшие долю невзгоды. Не торопливо  рассказывает  о  сегодняшних  учениках, переписывание истории государства нынешними руководителями страны, внедряемых современных методах обучения.

--Как у тебя Антош складывается в жизни. Семьей не обзавелся?—добродушно справляется она.

--Нормально Мария Павловна, жизнь как у всех, -- сконфуженно выдумываю биографию по  ходу беседы -- окончил институт иностранных языков, работаю переводчиком английского в коммерческой фирме, на жизнь хватает. Детей пока не нарожал, но думаю, впереди,-- подкативший ком в горле вызывает кашель, перебивая меня. Мария Павловна искренне радуется первым успехам непутевого ученика, она убеждена, когда то трудно воспитуемый парень пошел достойной гражданина жизненной дорогой, он причинит только благо обществу.

--Конечно впереди дорогой мой, вы молоды, здоровы, сильны. Будет все хорошо!—подбадривает Мария Павловна.

--Антош помнишь свое сочинение о счастье для человека?

--Разумеется, Мария Павловна!--утвердительно качаю головой,-- вы были правы. Благосостояние приносит упорный труд! Существенней польза, которую  ты принес людям! Я сохранил в памяти ваше назидание.

--Все будет хорошо! --повторяет фразу заклинание, интонацией крайнего сожаления,   со скрытым  извинением за  неверную правду, истину в которую   она с чистым сердцем  верила и искренне отстаивала,--Пойдем, вон ребята собираются.

Я бессовестно солгал преподавательнице. Зачем констатировать неправоту Марии Павловны, тыкать просроченными жизненными приоритетами, которые она выдавала за норму морального поведения для учеников, нацеливая на деятельные горизонты во имя государства, граждан страны.   Моей классной руководительнице самой очевидно, каждый человек теперь сам по себе,  теперешнее миропонимание людей кардинально отличается от базовых человеческих норм минувшей эпохи.

Благодатных, благородных поступков во имя людей я не совершил. Нравственно не пострадал от такого рода бездеятельности. Хотя нет,  колит остро и противно ноет в груди чувственный предмет, прозванный совестью. Нравственный самоконтроль внезапно прорезался, озадачив меня идущей от сердца духовной болью.

 Встреча выпускников,  шесть лет спустя за школьными партами двенадцать бывших учеников из тридцати воспитанников обыкновенной средней школы города Москва.  На совместной выпускной фотографии шестнадцать девочек и четырнадцать мальчиков. В 1997 году из парней в классе, я и Гаврюша. Остальные ребята не смогли прийти: двое одноклассников овердоза героина, четверо погибли в бандитских разборках, один повесился в приступе белой горячке, Семенов  пропал безвести  в Чечне, Потапов в российской армии скоропостижно скончался от множества нанесенных побоев «дедами» сержантами. Мои школьные товарищи Сидоренко и Михайлов в Германии трудятся программистами, Чичеркин в месячном алкогольном запое. Заурядная судьба школьников выпустившихся в конце восьмидесятых начале девяностых! По девочкам картина радужней, без житейских перспектив, но главное девчата живы и здоровы.

Девушки, я и Гаврюша неспешно рассаживаемся по занимаемым семь лет назад местам. Я осматриваю одноклассниц, Гаврюшу,  мы поголовно стали старше больше по возрасту фактических лет,  не внешне, внутренне. Вовсе не понимаю, но  необъяснимо бешеная энергетика прет от ребят, энергия людей проживших целую жизнь, а не двадцать с хвостиком лет.

Разливая игристый напиток по белым пластмассовым стаканам, чокаемся, выпиваем шампанское, произносим тосты надежды за прекрасный завтрашний день. Даже мне отъявленному цинику в такие минуты единения  хочется мечтать.

О личном будущем я совсем не задумывался. Каким стану в тридцать, сорок, пятьдесят лет! Не принято в моей истории представлять грядущее! Крайне рискованная работка, но обещаю закончить с криминалом. Обязательно! Мои 24 года явятся решительным стартом дней не похожих на грязное, бандитское прошлое!  В прежней жизни я исколесил немало стран, заработал порядочные деньги, повстречал, потусовался с интересными людьми,

Для гигантской части жителей нашей страны перипетий совершившихся с плохим парнем  за двадцать четыре года, с лихвой хватит на десять   стандартных скучных жизней обывателей. Мне завидуют, глотая слюнки, прикрывая тяжело скрываемую черную зависть, улыбкой и липкой лестью. Плохого парня назначают примером успеха бестолковые жены пивным мужьям и сопливым детям.  Смешно, не правда ли man! Эталон человеческого достижения середины 90х, наркодилер! Впрочем, чему я удивляюсь! Инженеры, филологи, ученые, шахтеры,  специальности номер один   советского общества канули в лета. Правофланговые занятия на коих лихо равняется подрастающее поколение это бандиты и проститутки.

--Новое время, модерновые герои, мать их!

Мое поколение рано повзрослело, племя  юность и ранняя молодость которых пришлась на период 89-98 годов. Однажды в стране запретов дозволили все. Тотальный контроль государства личного пространства гражданина сменила полнейшая свобода и понеслось. Дикий капитализм, развал социалистической модели экономики, повальная безработица, отсутствие законов регуляторов деловой сферы. Народонаселение необъятной страны кто скоро кто шаг за шагом другой никогда  перестраивалось под реалии возникаемого непонятного образовавшегося сгустка сообщества, из руин растерзанного государства выискивая по наитию в творившемся хаосе поляну  под солнцем.

 Прежние взгляды на общепонятные вещи сгнившим бытовым мусором выкидывались на дворовую помойку. Вчерашнее нормы поведения показательно призреваемое обществом сегодня возносилось этим же обществом на пьедестал правильных поступков, так как  нужно было выживать, растить детей. Чтобы не потеряться в круговороте течений объективной реальности простые  парни и девушки делали ставки   на самих себя, очутившись в житейском море. Не уповая на родителей потерявших жизненные ориентиры смотревших на происходящее в стране растерянными глазами детей, мы не полагались  на государство, управителям страны уж точно было не до молодых граждан России.

Мы приняли первый кроваво-убийственный удар от неконтролируемой свободы в стране. Легкие деньги, героин, война в Чечне, но самое страшное полнейшее безразличие  друг к другу царившее вокруг губили молодое поколение.  Одни ребята умирали от передозировок модного наркотика, спивались, лезли в петлю от безысходности нулевых перспектив. Другие парни заканчивали земной путь, пополнив бандитские группировки, выступая рядовыми бойцами, пушечным мясом в междоусобных разборках или выбивая денежную дань с коммерсантов. Третьи барыжили ширпотребом, выплачивая  подать вторым.   Первые,  вторые, третьи,  я, мы все тогда существовали одним днем. Не строили планов на будущие времена, не рожали детей, не созидали бизнес на перспективу,  неуверенные в стабильном завтрашнем дне жили полной катушкой одним днем.