Мы проживали каждые сутки как наверняка последние в собственной судьбе с общим настроением, голосящим вызывающим слоганом: завтра не наступит никогда!

Возможно спустя лет двадцать, тридцать,   поколению 90-х поставят памятник благородные потомки. Высеченный из камня монумент,  молодые люди, застывшие на пути к смерти, надпись: «Они всецело понимали, что творили иное бытие, но не знали для чего!   Не совершили подвига, не сделались героями поколения. Они проложили проходимую дорогу из истлевшего прошлого в непредсказуемое будущее  на стыке безжалостных времен для путников идущих следом, сгинув в никуда Аминь. »

Буду погибать молодым, буду погибать Буду погибать, буду погибать буду-буду Буду погибать молодым, буду погибать                                          MC. Малой.

Но я предаюсь мечтам, нравится грезить о личном будущем, представляя моих маленьких детей, мальчика и девочку, бегающих июльским, теплым днем по лужайке перед родным домом.  Малыши  забавляются с большой лохматой собакой, а мы с женой сидим на открытой веранде, любуемся детками-ангелочками. Играет «Лунная соната» Бетховена.

Ссылки:

Провоз-контрабанда

Скидывать-продавать.

15.

Милицейский старшина транспортной милиции похожий на Винни-Пуха  в отглаженной  униформе рассекает мои радужные грезы о благополучном будущем. Объемное тело дежурного наряда пробкой застревает между мной и коридорной стеной. Старшина тушей барахтается, молча, противно пыхтит, толкается рукой. Слегка отступаю в сторону, багровый от натуги милиционер вырывается из искусственных тисков,  развалкой топает в следующий вагон.

Бреду в вагонный тамбур, выкурить сигарету на сон грядущий. Отворившаяся металлическая дверь тамбура показывает  девушку, сидящую на корточках, девичье личико уткнулось в мужской пах владельца кителя военнослужащего и спортивных   приспущенных штанов на обвисшей волосатой заднице.  Со всей дури хлопаю дверью. Парочка не реагирует. Приглушенный свет, отсутствие пассажиров  в  три часа ночи заставили потерять бдительность дорожных любовников. Я бью силой ногой, стоящему ко мне спиной мужику по задней стороне коленки. От неожиданного удара он низко приседает, грузное тело потерявшее равновесие разворачивает, туловище плюхается на грязный пол. Мужчина, пошатываясь, привстает. Обнаруживаю старого знакомого военного, мутный непонимающий взгляд, подполковник пьян в стельку. Правым кулаком двигаю в небритую челюсть, разбитая верхняя губа прыскает ярко красной кровью. Офицера малость раскачивает  вперед назад, телесный корпус теряет неустойчивое равновесие, бьется затылком об оконное стекло, которое секундой покрывается тысячей мелких трещин и пятном крови. Девушка визжит истерикой в панике, силится  выбраться из злополучного тамбура, но жирное растекшееся тело офицера плашмей преграждает  выход.  Известная мне проститутка забивается в угол замкнутого пространства, она надрывно плачет, синяя тушь стекает тонкими струями с ресниц, размазывается вперемежку с алой губной  помадой.  Потекший макияж являет  черты лица слабой шестнадцатилетней девочки. Молоденькая путана надрывно молит:

-Ну,  пожалуйста, не надо мы не хотели!

Со всей неуемной силой луплю ногой свалившееся мужеподобное существо в отвисший бок сала. Мои наносимые остервенелые удары заставляют вздрагивать жировые отложения организма,   маленький скукожанный член офицера российской армии. Подполковник не сопротивляется,  слабым голосом стонет, кровь стекает по упитанным покрытым щетиной щекам.

-Животные, -- ору озверевши. -- Совсем охренели млекопитающие убогие твари!

Психическую планку сдерживания мне сорвало стремительно, контроль ситуации    утерян, тормоза самообладания отказали. Жестоко колочу поочереди правой левой ногой переставшего постанывать служивого. Наконец девица выходит из взявшего в плен оцепенения дико вопит в полный голос,  истошным ревом зовет на помощь. Не обращаю внимания на проститутку кричащую, словно ее режут. Первая в тамбур вваливается  запыхавшаяся проводница следом несколько сонных пассажиров мужчин. Группа мигом замирает, картина кровопролития всецело завладевает вниманием товарищей. Валяющееся окровавленное туловище в военной форме звания подполковника с оголенным половым органом. Я обезумевший ритмично бьющий ногой беззащитного человека.   Бессмысленное избиение невинного живого существа бешено  возбуждает. Я в состоянии аффекта или…? Зачем вообще вцепился? Трахается парочка, случается, главное не мешает же  пассажирам спать.

Он лишен внимания родных, поставил крест на личном счастье, ищет утешение в крепком спиртном и продажной любви. Бесполезный жирный кусок сала. Она малолетняя проститутка наверняка убеждена в незыбленном правиле, отсосать первому встречному жизненный девичий долг. Скорее девица обожает заниматься сексом с моральными  уродами. Проститутка пострадала при зачатии, ее родители опустившиеся алкоголики. Нужно проявлять сострадание к нравственно упавшим, таким как военный и девочка проститутка! Нет, порочных надлежит выявлять и умертвлять при рождении, либо отправлять на пожизненное житье в специальные лагеря  принудительно изолировать от нормальных, достойных членов общества. Кто достойные? Я, «Шмель» законченный отморозок или Гаврюша реальный психопат, а может Бович подсадивший тысячи на пресловутый кокаин. Кто man? Молчишь! Мы не заслуживаем жизни. Наши нравственные качества за гранью зла. Нас надлежит топить в реке слепыми котятами сразу после прихода в бренный мир. Обнаруживать  порочных чудовищ на этапах развития человеческого плода у женщин во время беременности и принудительно производить аборт. Торговцы наркотиками исчадие ада проклятое  матерями с опухшими глазами  ежедневных слез.  Слезы выплаканы  после смерти  сыновей и дочерей передозовавшихся наркотиком, употребивших паленый препарат, залезших в петлю от гнетущего отходника*. Отцы погибших детей самоотверженно ненавидят нас торговцев смертью. Мы  презираем отцов за духовную слабость, безволие. Они не способны мстить. Показалось, мужчины родители сжимая крепко  руки в кулаки, кинутся на нас, станут резать острыми ножами кожу тонкими ремнями. Кишка тонка отцы, убить человека! Проявится смелость, вы сотрете наркодилеров  с лица земли.

  --Милиция! – вспыхивает бешеным воплем проводница, исчезает за дверью в вагон.

Мужчины, прибежавшие с проводником, сдерживают силой меня. Сопротивляюсь, но мощь мышц слабеет, изнеможенный сдаюсь во славу крепких победителей. Через минуты три возникает милицейский наряд два человека  старшина «Винни-Пух» и необыкновенно высокий напарник. «Винни-Пух»  заблаговременно приготовленной резиновой дубинкой что есть мочи бьет мне под дых. Дыхание перехватывает,  от мучительной боли сгибаюсь пополам, дубинка резво хлещет по центру спины. Второй мент ловко набрасывает на запястья холодные наручники, слышу щелчок замка.  Милиционеры хватают меня под руки, волокут вагоном в купе проводника, по пути обыскивают. Забрасывают мое обмякшее, потрепанное тело в купе запирают дверь на защелку. «Винни-Пух»» замахивается наотмашь  дубинкой, стараюсь закрыть  голову руками.

--Командир заканчивай дубасить, давай поговорим,--невозмутимо обращаюсь к ««Винни-Пуху»», привстаю с дерматинового лежака.

«Винни-Пух» мгновенно откликается  на предложение резким ударом кулака в живот. От сильного толчка падаю обратно.

--Вот теперь поговорим! – старшина удовлетворенный полной покорностью жертвы ставит ноги на ширине плеч, поигрывает дубинкой, ловко крутя пальцами резиновое оружие. Опасливо убираю руки с головы. Напарник «Винни-Пуха» сухой каланча сержант облокачивается спиной о дверь. Невозмутимо взглядом исследует меня словно подопытную мышь.

--Ты чего творишь мудак? – заводит непринужденную беседу «Винни-Пух».

--Командир послушай! Если интересно расскажу о моей несдержанности. Но мне кажется  не стоит из-за мелких путевых пустяков так тревожиться,--стремлюсь, не разводя лишнего трепа спешно  урегулировать проблему. В купе с Гаврюшей покоятся 100 000 американских долларов, если милицейские орлы сунутся к нам, выступит гимморой редкий. Разрулить дело станет намного дороже.