Испытания  « экстази» от Майкла, я проведу на полигоне ночного клуба, например московского Water Club. Раздам завсегдатаям клуба, танцующим   в ультрафиолете ламп  совсем свежих «слоеных пирожных». Со словами «вы должны думать и чувствовать» (ц), я положу на язык каждому участнику капсулу истинного понимания настоящего и предвидения будущего. Вы сможете вслушаться в эмоциональное состояние человека рядом, принять роль другого индивида. Чистая эйфория, всеохватывающее чувство объединит участников в единое целое, барьеры личного общения падут. Разумеется man, люди в неописуемом восторге от такого восприятия окружающего мира, «что все в порядке с тобой и миром» (ц).

--И, огромное спасибо товарищу Кнутикову за нашу бурную молодость, - благодарила овациями  публика.

После фурора милых крошек перед московской публикой. Бронирую  «слоеные пирожные» Майкла численностью 50 000 голов. Через семь календарных дней я везу поклажу наезженной колеей сквозь государственные границы.  Перемещение груза «экстази» из Европы в Россию происходит легковым автомобилем, мелкие партии провозятся скорым поездом. Вспомогательный вариант быстрой доставки товара в пункт назначения пассажирский самолет. Авиалайнер задействуется исключительно, когда клиент достойно вознаграждает  мое опасное бравирование  современными чудесами техники досмотра багажа пассажиров на пунктах  проверки аэропортов. Не прячу вакуумные упаковки с таблетками внутри собственного организма или на частях тела. Возьмут  с поличным    полицаи,  дерзну изложить стражам закона версию наивного лоха,  мол, наркоту в багаж подсунули контрабандисты. Вменяемый адвокат  придаст убедительности  моему повествованию  об одураченном преступниками, законопослушном туристе. «Экстази» мирно незаметно покоится в ручной клади, замаскированные под фармацевтические таблетки, например.

В зависимости от перевозимого количества «Е» фрахтуем автомобиль, грузовой-фургон  либо легковое авто. Демократичная машина с пробегом  для среднего класса в самый раз. Марка, внешний вид автотранспорта не должны на себе концентрировать внимания таможенников, инспекторов правопорядка, полицейских. Технически автомобиль следует скрупулезно проверить перед дальней поездкой. Незапланированные остановки по причине поломок автомобиля ставят под угрозу сроки доставки продукта и бесценную собственную безопасность.  Автомобиль  после двух-трех ходок за «экстази» меняю. Нет, man, это не правило. Личное суеверие.

Авто набивается под завязку «сладостями» Майкла, рулевая тяга, бензобак, запасное колесо, специально приготовленные тайники внутри салона, «экстази»  укрываю самолично без  свидетелей. Исторически так сложилось или собственный стиль ведения дела, но я  всегда предпочитаю работать одиночкой. Вверять свою карму безопасности пусть даже близкому человеку, партнеру,  значит повиснуть на тонком волоске от серьезных неприятностей. Вероятность задержания копами возрастает по проверенной  аксиоме: знают двое, знают все. Полицейские исчейки не дремлют ни днем, ни ночью, ни зимой, ни летом. У  полицаев нет как у обывателей  еженедельных выходных, традиционных праздников, круглогодично они искусно плетут агентурные сети из стукачей, информаторов, помощников. Устраивают засады, выслеживая  наркодельцов занесенных в черные списки  Интерпола*. Они настойчивые ребята man, терпеливые! Труды полицейских порой щедро вознаграждаются запертой в тюремной клетке крупной особью обитателя криминальных джунглей наркоторговца.

Я похож на земляного, дождевого червя.  Проползая твердую почву сухопутных  границ стран Прибалтики, Польши, Финляндии, Белоруссии, Украины, Германии, России, Бельгии,   создаю систему контрабанды «экстази».  Система прорытых ходов зелеными коридорами аэропортов, пограничных железнодорожных станций, пунктов пропуска автотранспорта,  провозит запрещенный груз «Е».  Меняю  маршруты перемещения криминального товара в пункт назначения, запутываю полицейских маневрируя, сбиваю их со следа. Я набираю авиалайнером высоту полета, крейсерская скорость, стюардессы угощают алкогольными напитками пассажиров в бизнес классе. Проводники вагона поезда первого класса  заваривают крепкий китайский чай. В автомагнитоле автомобиля  поет «Михей и Джуманджи»:

….И я приеду к морю, где зеленеет лето,

Осени тяжесть смою в тёплой морской воде,

А когда над нами день погасит пламя,

Две звезды зелёных обо всём расскажут мне,

А когда над нами день погасит пламя,

Две звезды зелёных обо всём расскажут мне…

(сл. Ю.Антонов)

Чтобы отвлечься от 50 000 мирно посапывающих дном чемодана лучших друзей дилера «экстази» и тюремного срока в 10 лет при  провале операции, я мечтаю.

Помешивая чайной ложечкой мед в стеклянной, прозрачной чашке, перебираю редкие памятные счастливые фрагменты собственной жизни, когда криминальное дело отпускало меня к песчаным берегам синего моря, оставляло на несколько дней наедине с живой природой  без людей, денег, жизненных понятий и законов. Я  дышал  соленым свежим морским  воздухом,  лежал на теплом, мелком песке под прозрачным, бездонным  небом. Ежедневно  провожал алый закат и встречал появление светила над горизонтом, сидя на чертовом стуле отвесной скалы, стены которой уходили вертикально в водную глубь.   Босиком ступал по черной, сырой земле, касался бархатистых листьев вековых деревьев. Слушал пение диковинных птиц, умывался холодной дождевой водой, стекавшей тонкими струями с крыши построенного из подручных материалов мной шалаша.  Я под любым предлогом оттягивал отъезд, ночь, день, ночь, меня искали компаньоны,  обзванивая знакомых, обязывали купленных ими милицейских исчеек достать меня из под земли. Надеялся, что партнеры совсем  забудут, полностью вычеркнут меня  из модели криминального бизнеса. Возвращаться обратно не хотел, отбрыкивался руками и ногами, отчаянно сопротивлялся. Партнеры словно демоны принуждали или уговаривали воротиться.  Прокрученный стиральной машинкой, прополосщенный и отжатый, без сил, изможденный я сдавался на милость победителя, князю тьмы, бесу, я брал груз «экстази» и тащил.

Горячий чай обжигает небо рта, приводит меня в чувства, выталкивает приятные думы на реальную действительность.  Здесь и сейчас самолет выпускает шасси заходит на посадку. Проводник поезда  просит приготовить паспорта для прохождения таможенного контроля.  Мой автомобиль встает в хвост длинной очереди из большегрузов дальнобойщиков на государственной границе.  Мандраж  учащает сердцебиение, ощущения сдавленности в горле и тягостная тошнота, страх  сковывает  в мертвое оцепенение конечности. Я незаметно провожу взглядом по пассажирам, охринеть, они нагло пялятся* и тычут пальцем на меня, хором бормоча:

--Наркокурьер, дилер, он, он, он!--громкость плавно прибавляется. --Нужно задержать, арестовать бандита.

Они поднимаются с посадочных мест и словно зомби шагают в развалку ко мне, словесно чеканя : --Ты теперь наш, наш, наш!!!!

Я теряю самоконтроль, струя воздуха вырывается из легких, заставляет криком колебаться  голосовые связки,  инстинктивно прикусываю губу до крови.   Зажатые зубами нервные окончания стреляет сигналом острой боли в мозг, тот дает отбой резонаторам, вопль умирает не родившись. Ужас отступает, волоча за собой шлейф холодной испарины по спине.  Мишень сознания поражена в яблочко, я реанимируюсь, помаленьку прихожу в себя. Пристегнутые ремнями безопасности пассажиры спокойно застыли сиденьями, самолет выруливает взлетно-посадочной полосой аэродрома. Я опрокидываюсь спиной на кресло и закрываю глаза, нужно собраться мыслями, сосредоточиться, у меня в распоряжении несколько минут до черты таможенного досмотра пассажиров и багажа.

Я припоминаю свои первые вояжи за «Е». Студент, штудирующий иностранные языки по программе обмена учащихся между вузами двух  стран. С черным, пластмассовым  тубусом для бумаг, пустота двойных стенок которого плотно наполнялась препаратом, я проходил  государственные границы как нож по сливочному маслу, не переживая страх, только легкое волнение спортсмена перед стартом. Полиция игнорировала студента-ботаника с футляром на плече, я не попадал в поле зрение стражей порядка, прокатавшись Европами год без особых затруднений. Криминальный бизнес не вызывал опасений, боязнь быть пойманным не терроризировала психику, не повергала  в лихорадочный трепет эмоции, тревога  не подступала ко мне на пушечный выстрел. Лютый страх затаился глухим местом моего заболевающего сознания, копил силы год за годом для главного сражения. Дурные чувства внутри меня сплотились повстанческой армией дисциплинированной, вооруженной пережитыми страданием, печалью, отчаянием. Отрицательные эмоции готовы к панической атаке  на почти сломленную мою психику. Я оказался застигнутый врасплох, овечкой щиплющей травку на лужайке перед голодным зубастым волком. Хищник, чувство острого страха,  выдуманный призрак следящий  из кустов неподалеку подползал близко, но не трогал меня до поры. Ноги слабели, я вставал на колени от тени накрывавшей меня грозящей опасностью. Я рассчитывал, что страх  попугает для острастки и исчезнет навсегда, оставив рассудок в относительном покое.