— А чего ты пасть разинул, словно акула? — удивился Вистинг.

— Приятное соседство, а?..

1 декабря, в шторм, осилили только четыре километра, но путешественники радовались: дорога по предательскому леднику кончается, можно будет снова встать на лыжи. Напоследок ледник-ветеран показал еще одно занятное местечко. Амундсен и ему подобрал прозвище: «Чертов танцевальный зал».

Жестокая пурга настигла отряд, закружились мириады снежинок, мельчайшие ледяные кристаллики больно били по лицу. «Хансен, пойдешь передовым!» — крикнул Амундсен. Лучший каюр повел собак вслепую сквозь метель и туман. За три дня норвежцы приблизились к цели на сто с лишним километров.

6 декабря пересекли 88-ю параллель и оказались в 3700 метрах над уровнем моря, это была наивысшая точка за весь поход. А на другой день отряд побил «рекорд» Шеклтона и прошел дальше достигнутого им южного предела. В эту торжественную минуту норвежцы остановились, на передних санях подняли национальный флаг. Слезы катились по исхудалому, морщинистому, кровоточащему лицу Амундсена, но, прежде чем подойти к товарищам и пожать им руки, он овладел собой. С изумленным выражением, будто после продолжительной разлуки, разглядывал начальник своих спутников. Что сделала с людьми пурга! Под ее ударами у Хансена, Вистинга, да и у него самого левая щека превратилась в изъязвленную лепешку, сочащуюся гноем и кровью. Вероятно, долгие недели пройдут, пока затянутся эти раны…

На ночевку устроились под широтой 88°25'. До полюса 176 километров, путь открыт. Амундсен забрался в палатку. Волнующий день! Да, мужество и воля творят чудеса. История исследований Антарктиды сохранит имя сэра Шеклтона, но мы уже прошли дальше!.. Норвежский полярник нахмурился: дорого бы он дал, чтобы узнать, где сейчас Скотт! Что впереди? Нетронутая целина, бесконечная равнина, которой еще не видел ничей глаз, где не ступала ничья нога? Или же… или?.. Нет, это невозможно, ведь они шли с рекордной скоростью! И все же…

«Туда, где есть хотя бы крошечная щелка, обязательно проберется сомнение и будет грызть»,- раздумывал Амундсен. Норвежцы следили за собаками — казалось, будто они принюхиваются в южном направлении, что-то чуют.

Цель все ближе. Температура 28 градусов.

— Не мерзнете? — спросил Амундсен.

— Вот еще! Костюм греет, как печка, а легко в нем, точно на тебе ничего не надето.

Костюмы для участников экспедиции пошили из старых шерстяных одеял, служивших не одному поколению норвежских моряков. Хотя в красильне они приобрели довольно приличный синий цвет, найти портного было нелегко. «Костюмы из старых одеял?!» — заревел оскорбленный мастер. А в конечном счете идея, заимствованная Амундсеном из опыта зимовки «Бельжики», оказалась удачной.

Впрочем, холода стоят умеренные, со дня выхода из Фрамхейма температура ни разу не падала даже до 30 градусов. Дед Мороз определенно доброжелательствует норвежцам. Но начальник не сожалеет, что взял обильный запас обуви. Прежние полярные путешествия научили его: ноги надо особенно беречь, серьезное обморожение хотя бы одного пальца грозит смертельной гангреной, а, как известно, хирургической клиники в Антарктике нет. Амудсену вспоминается, что двадцать лет назад мать уговаривала его поступить на медицинский факультет, однако врачебная карьера не привлекала юношу. А вообще-то весьма полезно, если в полюсной партии есть человек с опытом хирурга. В первом походе Роберта Скотта участвовал доктор биологии Эдвард Уилсон, с Шеклтоном к полюсу шел врач Маршалл, да и сейчас Скотт пригласил своего старого друга. Где-то они теперь?..

14 декабря 1911 года Руал Амундсен проснулся с чувством взволнованного ожидания великой радости. Сегодня?! Да, сегодня свершится то, чему он в течение двух лет отдавал все силы своего разума, ради чего он и его товарищи боролись, переносили лишения, рисковали жизнью! Амундсен быстро выбрался из спального мешка, глянул в проем палатки. Солнце озаряло Великое плоскогорье. Ни облачка в небе, ни дуновения ветра, неправдоподобная тишина. Какое утро! Можно подумать, что стихии Южного полюса смилостивились и готовы встретить северян с достойным гостеприимством.

Наскоро позавтракали. Выстроились в обычном порядке: первым — дежурный разведчик, за ним — Хансен, Вистинг, Бьолан с упряжками и замыкающий. Проверили одометры.

Сомнение продолжало терзать Амундсена, омрачая его торжество: а вдруг англичане?.. Но это невероятно! Однако чего не бывает на свете!.. Он подошел к Хансену:

— Гляди в оба! Ясно?!*

Тот понимающе кивнул.

— Фрам!

Собаки напряглись, рванули, понесли по хрусткому ковру. Все молчали и лишь иногда обменивались красноречивыми взглядами. Вытянув шею, Хансен добросовестно крутил головой. Ни одного пятнышка на белой равнине! Озирался и Амундсен, длинный, как жердь, и стройный. В полдень он поднял лыжную палку.

— Стоп! Сколько прошли?

Трое каюров взглянули на одометры.

— Восемь миль! — крикнул Хансен.

— И по моему счетчику восемь! Правильно! — подтвердили Вистинг и Бьолан.

Осталось только семь миль, последние тринадцать километров! Очень жаль, что солнце скрылось за облаками, нельзя проверить местонахождение астрономически… Амундсен взял короткий санный полоз с привязанным черным лагерным флагом и воткнул в снег.

— Фрам!

Каюры все чаще поглядывали на счетчик одометра. В три часа пополудни они дружно закричали:

— Стоп!

— Неужели приехали? — наивно спросил замыкающий Хассель.

Полюс! Правда, не тот, к которому Амундсен стремился еще подростком, не Северный… Но ведь указателей, что Южный полюс именно здесь, где-то рядом, никто не приготовил. Возможно, отряд ошибся, не дошел какой-нибудь километр или два? Завтра надо обойти это место, описать круг диаметром 10 миль, тогда совесть будет совершенно чиста.

— Поздравляю вас, друзья! — хриплым, взволнованным голосом произнес Амундсен.

Да, они настоящие друзья! Без этих скромных трудолюбивых храбрецов не было бы победы, все они подлинные герои! Пройдет немного времени, и мир узнает, что Южный полюс покорился человеку. «Рельсовый путь науки проложен, мы приобрели новые знания, и подвиг этот будет сиять во веки веков»,- скажет Фритьоф Нансен.

Пять помороженных, огрубелых рук берутся за шест, вонзают его глубоко в снег, и над лагерем Южного полюса, над Пульхеймом, вздымается норвежский флаг.

Ужин не соответствовал праздничному настроению: ни шампанского, ни иных вин у них не было, все получили лишь по куску тюленины; обошлось без тостов.

Вистинг, оказавшийся искусным гравером, делал отметки на вещах товарищей: «Южный полюс». Амундсен протянул свою старую трубку с памятными надписями о посещенных им местах. Возвращая ее с новой пометкой, гравер вручил Амундсену несколько пачек табаку.

— Спасибо, Вистинг, за работу и подарок! Теперь я смогу после каждого ужина закуривать трубочку…

В полночь выглянуло солнце. Тщательное астрономическое определение показало широту 89°5б^/. Вистинг, Хассель и Бьолан ушли по трем направлениям с таким расчетом, чтобы создать вокруг полюса замкнутый круг. В одиннадцатом часу утра они вернулись. Теперь нет сомнений, что полюс находится внутри описанного кольца.

Норвежцы в течение суток ежечасно делали астрономические наблюдения. Амундсен отметил, что солнце все время передвигается на одной и той же высоте.

Три дня провели они на полюсе. Оставшихся шестнадцать собак поровну поделили Хансен и Вистинг. Сани Бьолана вертикально поставили в снег — как веху. Пищи достаточно на полмесяца, а за это время они, конечно, пополнят свои запасы из путевых складов.

17 декабря, готовясь в обратную дорогу, победители устанавливают коричнево-серую палатку, искусно сшитую парусным мастером Ронне. Ее бамбуковый шест наращивают еще одним стволом. На четырехметровой высоте ветер колышет норвежский флаг и вымпел с яркой надписью «Фрам».

Амундсен оставляет внутри палатки мешочек с отчетом экспедиции, адресованным Хокону VII, и короткое письмо Роберту Скотту, в котором просит передать свое донесение норвежскому королю. Вероятно, Скотт первый найдет это место…