- Обследование выявило, что у вас нарушена мозговая деятельность. Наблюдается резкое отклонение от нормы, и возможно именно из-за этого проявляются провалы в памяти, но еще было обнаружено нечто странное. Ваши провалы заполняются неизвестной нам информацией, иными словами у вас перезаписывается память. Не поймите меня неправильно, но мы не можем вас выписать, пока не стабилизируем состояние, но для этого требуется провести серию экспериментов с сознательной вашей личностью.

«Оказывается, как все просто... Перезаписывающиеся провалы в памяти. Всего-то, - с унынием подумал про себя, - в этом случае далеко не факт, что я из прошлого. Дмитрий сразу же подобное подметил при первой нашей встрече. М-да уж... И что же делать теперь? К чему стремиться?»

- Константин, вы меня слушаете? - доктор обеспокоенно провел металлической палочкой перед моими глазами, которые я тут же перевел в его сторону, и лишь слегка кивнул. - Не стоит так переживать по этому поводу. Все будет хорошо. Вы обязательно поправитесь. Вот возьмите, пожалуйста, - врач коснулся своего нейродатчика, показывая глазами, что отправил мне сообщение, - здесь представлен график ваших процедур. Следите за временем и добросовестно посещайте указанные кабинеты. Ах, да... вы это можете и не знать, но если что, то время показывается при использовании нейродатчика. Все необходимое в этом шкафу. На сегодня все, приятного вам отдыха, - улыбнувшись, Эрнест поклонился и медленной походкой вышел из комнаты.

По графику мне, как минимум, еще месяц в больничке лежать, ежедневно беседуя с Эрнестом и посещая всякие исследовательские лаборатории. Даже курс таблеток поминутно прописан. К счастью, сегодня у меня выходной. По плану психическая реабилитация, плавная мышечная нагрузка и восстановление способности ходить, ну и, конечно же, наблюдение со стороны врачей, которые на удивление ко мне и не зайдут, поэтому все процедуры предстоит выполнить самостоятельно, а все необходимое уже находилось в палате. Что же эта за больница такая, где пациент самолечением занимается? Ну, возможно, оно и к лучшему. Сейчас меньше всего хочется с кем-нибудь общаться на какие-то там умные темы, а особенно в области медицины. Хм... в конце этого дня на основе собранной статистики ставится оценка на адекватное восприятие, способность говорить и мыслить, а также физической развитости, то есть любые мои действия фиксируются, и эта оценка повлияет на корректировку графика. М-да... Похоже результаты не обрадуют врачей, ведь мне лень даже постараться приподняться с постели, не говоря уже о попытках проверить свои ноги, ведь судя по сообщению у меня еще и мышцы атрофированы. Позвонить Марине что ли?

- Ва-а-ау! Ты очнулся?! Как себя чувствуешь? Все нормально? - затараторила она, не позволив даже слово вставить.

- Ага, привет, - устало произнес я. - Вот только что проснулся и решил сразу же позвонить.

- Правильно! Ты даже представить себе не можешь, как за тебя переживали! Особенно, каково мне. Тогда утром хотела приятное тебе сделать, вкусненькое приготовила, а ты все не просыпаешься... - ее голос как будто срывался, и она вот-вот расплачется, что мне аж как-то стыдно стало за себя, ведь Марина горевала из-за меня.

- Как же жаль, что пропустил замечательный завтрак. Надеюсь, он еще не остыл? - попытался было разрядить обстановку не слишком удачной шуткой.

- Растаял! Жди меня, я сейчас приеду, - и оборвала связь.

Надо же... Я действительно не забыт, даже переживали за меня, письма присылали, а также навещали. Все-таки повезло, что Марину встретил. Как же был рад ее услышать, а сейчас в предвкушении увидеть. Надо бы и Дмитрию позвонить, просил он ведь, но так лениво что-либо обсуждать. Однако я должен быть ему благодарен.

- Приветствую, - радостно откликнулся он. - Как поживаешь? А то надолго же ты пропал... Кстати, прочитал мое сообщение?

- Да, довольно интересно.

- Отлично! Это... извини, мне сейчас немного некогда. Завтра к тебе заеду и все обсудим, - и снова наступила тишина в моем сознании.

Как же удачно все складывается. Дмитрий проблемами не загрузил, а Марина уже в пути. Даже трехмесячная кома не столь печалит, как могла бы быть. Все равно отрезан я от мира сего, не имея ни прошлого и ни будущего, лишь настоящее сейчас предо мной, а оно в больнице этой. Мудрец... Плод моего воображения или действительно с ним встречался? Если он реален, то это его я видел сон, им во сне я был? Ярко-оранжевые глаза определенно принадлежали ему. Но, а как же лицо? Почему оно мое? Хотя при первой встрече с Мудрецом под густой растительностью пряталось именно оно... И загруженный мыслями практически до обеда неподвижно пролежал на кровати, пока Марина силой не подняла меня, после чего началась пытка.

- Ко-о-остя, давай-давай, еще шажочек, - весело подбадривала Марина, стоящая в другом конце комнаты. - Тебя дома уже заждались.

- Угу, - простонал я, весь напрягшись, что аж лицо покраснело, не говоря уже про надетый мокрый халат. Хоть на мне и было что-то наподобие экзоскелета, позволяющего ходить даже парализованным, но мне он явно не помогал, видать система поддержки двигательных функций динамически отключалась, но зато упасть в нем практически невозможно, даже если намеренно попытаться, а также электрическая стимуляция не позволяла мышцам забиться. И все-таки... Кто меня за язык потянул рассказать Марине, что встать с кровати тяжело? Да она же сумасшедшая, сразу предложила тренировку в каком-то двигательном комплексе «Хайстеп», аккуратно сложенном в шкафу для медицинских устройств, который находился в моей палате. Самое ужасное, что результат шаг в несколько секунд ее не удовлетворил, поэтому она устроила мне марафон по длинному прямому коридору, соединяющего все палаты этажа.

Уже как час пациенты умиляются моими никудышными достижениями, постоянно перешептываясь между собой, а Маринка все продолжает кричать на весь коридор, привлекая излишнее внимание и заставляя меня лишний раз застыдиться. Ну, во всяком случае, оно того стоило, способность ходить постепенно возвращалась, и уже под вечер легким темпом смог пробежаться по всему коридору даже без помощи экзоскелета.

Как же неудобно было встречать Маринку всю в слезах, прыгающую на меня обниматься, неспособного даже руку поднять. Никогда не ощущал подобного, но, похоже, такое состояние души называют влюбленностью, ведь даже у меня выступила скупая мужская слеза при виде ее прекрасной улыбки или от запаха различных принесенных вкусностей, а может и вовсе от стыда своей беспомощности. Но одно я уяснил предельно точно - дальнейшую свою жизнь проведу я с Маринкой хотя бы в качестве друга. Целый день она пробыла со мной, всячески поддерживая и беспокоясь о моем состоянии, и, к счастью, очередных провалов в памяти не наблюдалось. Мой диагноз девушка уже прочитала, скинул я ей свой график, где в подробностях все расписано, но поинтересоваться о воспоминаниях она не решилась, несмотря на то, что еще при регистрации Марина узнала о моем прошлом, которое ее сильно заинтересовало. Удивительно, но сегодня разговор не выходил за рамки настоящего времени, что позволило мне немного расслабиться и позабыть о страшном сне.

- Марина, - после ужина я обратился к ней, сидевшей вместе со мной на скамейке, расположенной на крыше больницы посреди цветочного сада и декоративных густых деревьев. Хорошо, что Эрнеста Хоупа удалось уговорить под наблюдением подышать свежим воздухом.

- А? - отвлекшись от ночного звездного неба, откликнулась она и нежно улыбнулась.

- Тебе история Великой Войны хорошо известна? - решился все-таки на неприятную мне тему с надеждой плавно перейти к обсуждению недавнего сна.

- Если честно, то не очень. В этом папочка эксперт, а я лишь в общих чертах могу что-либо рассказать. А что такое?

- Да так, пытаюсь в себе разобраться...

- С тобой все нормально, - она резко меня перебила. - Я лично верю, что ты жил в эпохе до Великой Войны, просто иначе быть не может. Ты же сто-о-олько всего интересного смог рассказать, сколько и писатель-фантаст не смог бы придумать.

- Ну, что ты говоришь, - усмехнулся я. - В мое время полно писателей описывали мир будущего, близкий к этому. Но вдруг мою память изменили? Вдруг я искусственно создан несколько месяцев назад? Поэтому нет гарантий, что, в самом деле, тогда жил.