В очередной раз было намечено вывезти токаревские ценности в музей-усадьбу «Алексино» и Смоленский музей {ГАСО, ф.р.19, оп.2, д.497, л.27; оп.1, Д.3552, л.7 и др.}. Но проходило время, Токарево постоянно фигурировало в планах работы комиссий всех уровней, однако вплоть до 1928 г. его ценности, взятые на госучет, так и не были вывезены {ГАСО, ф.р.19, оп.2, д.4521,л.8.}, и их дальнейшая судьба пока неизвестна.

 В период боевых действий Великой Отечественной войны на территории Гжатского района дом был неоднократно обстрелян и взорван при отступлении фашистских захватчиков весной 1943 г. Тогда же при пожаре полностью погибла и вся усадебная библиотека. В это же время, в возрасте 83 лет, в Москве умерла и его последняя владелица - Елена Федоровна Крахт.

 После войны дом зиял пустотами окон и полуразрушенных стен, но в целом уцелел, чему во многом способствовала толщина стен и прочность кладки. Местные ребятишки из любопытства обследовали «графские развалины», устраивая там свои незатейливые игры, а кусочки некогда белоснежных колонн использовали в качестве школьного мела.

 Однако не было и речи об его восстановлении. Наоборот, сработало приоритетное правило советского строительства, сформулированное еще в начале 1930-х гг. искусствоведом А. Гречем: «...Памятники старинной архитектуры - не только портики, колонны, фронтоны, но также кирпич, белый камень, гвозди и дерево. И случается, увы, слишком часто, что строительная «плоть» нужнее архитектурной «души» {А.Греч. Венок усадьбам // Памятники Отечества. - М., 1994. - №3-4. -с.52.}. Тогдашний (1944 - 1960) директор Т.А. Маслов инициировал разборку дома: за каждый целый кирпич сельчанам выплачивали 5 копеек. Он пошел на строительство скотного двора, использовался на личных подворьях колхозников. Новый директор А.В. Хаминский продолжил разборку: битым кирпичом устлали часть дороги, построили силосную башню. Да, «архитектурная дома была разрушена окончательно, однако, именно это обстоятельство дало возможность в тяжелый послевоенный период найти, хоть и временный, источник строительного материала для восстановления мирной жизни сельчан. Полная расчистка места была осуществлена при строительстве нового Дома культуры.

 Теперь на месте токаревского дома пустырь, открывающий прекрасный вид на крутой берег реки Вори. Лишь слегка различимая аллея, которая обрамляла дорогу и некогда вела в усадьбу, да полуразрушенные усадебные хозпостройки еще напоминают об интереснейшей истории этих мест. 

Село Баскаково является одним из старинных поселений Гжатской земли. Об этом свидетельствуют археологические находки. Недалеко от села были обнаружены кремневые орудия труда, каменный полированный топор со сверлиной, изготовленной из диорита, который хранится в Смоленском музее. Эти находки относятся к неолиту.

 Название нашего села связывают с татарским словом «баскак», что означало в 13 в. «татарский наместник, ведавший сбором дани для Орды и осуществлявший контроль над местными властями в русских княжествах». И, вероятно, он жил в нашем селе или останавливался здесь, принимая дань от местных жителей. Баскачество на Руси было отменено при Иване Калите, в первой половине 14 в., а название села сохранилось. У нас есть и второй вариант версии происхождения названия нашего села. По сведениям историка Готье, у царя Ивана Грозного в 16 в. был на службе боярский сын Северин Баскаков, который получил во владение земли на Востоке Смоленщины. Возможно, и наше село принадлежало Северину Баскакову. Но прямых доказательств, откуда произошло название села, мы пока не нашли. Поиск затруднен тем, что Баскаково в разные периоды истории входило и в Сычевский, и Вяземский уезды, то принадлежало Новодугинскому, то Тумановскому районам. Но точно известно, что Баскаково было крупным поселением. Так, Епархиальные ведомости сообщали, что в 1701 году в селе была построена деревянная церковь, а в 1760 году уже из кирпича воздвигли пятиглавую, с ярусной колокольней, церковь Рождества Христова, которая является оригинальным памятником барокко, дошедшим до наших дней.

 История села представлена в экспонатах нашего школьного музея, который создавался в течение длительного времени школьным отрядом «Поиск» под руководством учителя Ю.Е. Гордиенкова. Я хочу рассказать о большой поисковой работе учащихся нашей школы по сбору сведений о летчиках, погибших возле нашего села во время Великой Отечественной войны. Этим героям войны посвящен один из разделов школьного музея «Крылатые разведчики».

 14 декабря 1941 года жители Нового села, Ширяихи, Артемки Тумановского района Смоленской области были очевидцами неравного воздушного боя. Перед вечером с запада на восток возвращался с боевого задания наш подбитый самолет Пе-3. Это бомбардировщик, но в то время его преобразовали как разведывательный. Его задача была - визуальная разведка и фоторазведка. Экипажам полка было запрещено вступать в воздушные бои, они летали одни, без поддержки истребителей. Место стрелка-радиста занимала фотокамера размером с кухонную плиту.

 Из-за облаков появились два «Мессершмидта», атаковали и подожгли наш самолет. Из горящей машины выпрыгнул летчик, но в воздухе его расстреляли и, упал мертвый летчик за Новым селом на берегу пруда. Горящий самолет падал на д. Ширяиха. Жительница этой деревни Скачкова Мария вспоминала при нашей встрече: «Падал самолет, окутанный густым дымом, страшно ревя. Летчик показался из кабины, он мог выпрыгнуть, но спасая деревню немного поднял самолет, взлетел вверх, отвернул в сторону и упал на заболоченный луг в 150 метрах от реки Сежа. Был страшный взрыв.»

 Житель д. Коротыши Макаров Николай вспоминает: «Мы побежали к месту падения, но вокруг все горело, рвались патроны, потом я собирал неразорвавшиеся патроны от крупнокалиберного пулемета, разряжал их и мне оторвало три пальца.»

 При взрыве какие-то части отлетели от машины, а остов Пе-3 погрузился в болото на глубину до 4 метров и лежал там два десятка лет с неизвестным летчиком. А кто это был?

 Первым к упавшему летчику прибежал юноша из Нового села Саша Майоров. Пока прибежали другие, пока подъехали немцы, Саша снял с погибшего ремень с пистолетом, взял нож и документы летчика. Но отец его отобрал оружие и документы, спрятал их, ибо был приказ коменданта - за хранение оружия - расстрел. К примеру: за хранение ружья, обнаруженного немцами, был расстрелян житель Нового села Романов Павел. Обида душила юношу, и, став в углу, вырезал ножом на стене дома - Климанов Алексей Иванович - фамилия была в документах. Это потом, спустя десятилетия, поможет поиску.

 Жители Нового села перенесли тело погибшего в пустующий дом, всю ночь дежурила у тела Жарова Мария. Она говорила: «Мой сын тоже летает, что с ним, где он, я не знаю». На другой день похоронили всем селом погибшего на кладбище д. Тростянки, это три километра от Нового села. Дедушка Федор Кругов вспомнил: «Ночью делал я гроб и пирамидку со звездой». Комендант разрешил похоронить. По глубокому снегу несли гроб женщины и подростки. Спустя много лет вспоминают об этом Тюрина Клавдия Михайловна, Астахова Зоя Ивановна, Сорокина Анастасия Петровна, Трофимова Ефросинья Сергеевна и другие при встрече с нами, учениками Баскаковской средней школы.

 А кто был второй?

 Спустя два десятка лет после боя, Серго-Ивановская машинно-мелиоративная станция (ММС) под руководством Ивана Яковлевича Абрамова вела осушение болота в совхозе «Баскаковский». Жители указали место падения самолета. Экскаваторщик Николай Киселев рыл траншею, а его напарник Никитин орудовал лопатой в сваленном с ковша грунте. Ему помогали жители окрестных деревень. Попадались части самолета, гильзы крупнокалиберного пулемета. Вдруг Никитин заметил в грунте кусок материи. Оказалось, это был карман гимнастерки. В нем лежали полуистлевшие документы.