Рубен встретил Ришу как важную гостью. Он подал ей кувшин воды, предложил ликер и кусочек медового пирожного. Мешок с птицей он развязал тут же, в комнате. Увидев черного петуха, резник даже присвистнул от восхищения: «Вот так кавалер!»

— Не беспокойся, — сказала Риша, — надеюсь, ты позаботишься о нем.

— Еще никто не убегал от моего ножа, — успокоил ее Рубен. Птица умерла не сразу, но, наконец, словно сбитый пулей орел, упала на землю. Затем Рубен положил нож на точильный камень, повернулся и подошел к Рише. Его лицо горело огнем желания, а блеск в черных глазах напугал женщину. Ей показалось, что он хочет зарезать и ее. Но вместо этого резник обнял ее и без единого слова прижал к себе.

— Что ты делаешь? Ты сошел с ума? — сказала испуганная Риша.

— Я люблю тебя, — хрипло ответил Рубен.

— Отпусти, кто-нибудь может войти, — пыталась сопротивляться она.

— Никто не войдет. — Рубен закрыл дверь на засов и втолкнул Ришу в темный альков.

Риша пыталась сопротивляться и повторяла: «Горе мне. Я — замужняя женщина. А ты — ученый, набожный человек. Мы оба будем гореть в Аду…» Но Рубен не слышал этих слов. Он повалил ее на жесткую лавку, на которой спал с тех пор, как умерла жена, и Риша, бывшая замужем трижды, почувствовала вдруг, что ни разу еще в своей жизни не испытывала такого сильного желания. Она называла его убийцей, разбойником с большой дороги, бандитом, упрекала за то, что он губит честную женщину, и в то же самое время целовала, обнимала и потакала всем его прихотям. Она просила, чтобы он притворился, будто хочет зарезать ее, и он, запрокинув ей голову, проводил пальцем по ее горлу. Уходя, Риша сказала:

— Когда-нибудь ты на самом деле убьешь меня.

И Рубен ответил:

— А ты — меня.

Постольку, поскольку Риша хотела, чтобы Рубен принадлежал только ей одной, и очень боялась, что он может жениться на какой-нибудь молодой женщине, она решила во что бы то ни стало добиться его переезда в имение. Она не могла просто взять его на место реб Дана — у того был родственник, которому реб Фейлик уже давно пообещал это место. А нанимать резника, чтобы он резал по несколько кур каждую неделю, не имело смысла и могло возбудить подозрения у мужа. После долгих размышлений Риша все же нашла выход.

Она начала убеждать мужа в том, что урожаи стали плохими и почти не приносят прибыли. «Пройдет еще несколько лет, — говорила она, — и мы разоримся». Реб Фейлик пытался как-то успокоить ее, говоря, что Господь всегда был добр к ним прежде и надо верить в то, что так будет и впредь, но Риша отвечала на это так: «Одной верою сыт не будешь». Она предложила превратить некоторые нераспаханные земли в пастбища и начать разводить скотину. Так они смогли бы получать двойной доход: от продажи молока и, если бы открыли в Ласкеве лавку, мяса. Реб Фейлик отвергал эти планы как непрактичные и унижающие его достоинство. Он напоминал, что именно с мясников всегда начинались в Ласкеве все смуты, и говорил, что община просто не позволит ему стать мясником. Но Риша не сдавалась. Она поехала в город и переговорила с главами общины. Она обещала, что ее мясо будет стоить на два гроша за фунт меньше, чем в других лавках. Город бурлил. Раввин пригрозил, что наложит запрет на покупку мяса. Мясники угрожали зарезать каждого, кто только попытается вмешаться в их дела. Но испугать Ришу было не так-то просто. Перво-наперво она заручилась поддержкой местного старосты, который часто приезжал в имение, любил охотиться в ее лесах и неоднократно получал от нее дорогие подарки. Потом она нашла себе сторонников в среде ласкевской бедноты, которая не могла позволить себе покупать мясо по высоким ценам. На ее сторону встали шорники и сапожники, портные и скорняки, гончары — в общем, много народу, они даже заявили, что, если хотя бы один волос упадет с головы Риши, все мясные лавки в городе будут сожжены. Риша собрала всю эту толпу у себя в имении, выдала им несколько бутылок домашнего пива и заставила пообещать, что они станут защищать ее интересы, что бы ни случилось. Вскоре она уже арендовала в Ласкеве лавку и наняла на службу Вольфа Бондера, бесстрашного человека, прослывшего конокрадом и забиякой. Ровно через день он приезжал в имение и забирал в город целую телегу мяса. Резником, конечно же, стал Рубен.

Прошло несколько месяцев, а новый бизнес почти не приносил дохода; раввин запретил-таки покупать мясо у Риши. Реб Фейлику было стыдно смотреть в глаза горожанам, но Риша по-прежнему стояла на своем. У нее появилось несколько постоянных покупателей, и понемногу их число все множилось и множилось; из-за возросшей конкуренции нескольким мясникам пришлось закрыть свои лавки, и несколько резников оказались без работы. Многие в городе винили в этом Ришу. Вся эта затея позволила ей переселить Рубена в имение и видеться с ним как можно чаще. С самого начала она присутствовала при его работе. Иногда она помогала связывать быков или коров. Ее желание видеть, как животному перерезают горло и из него хлещет кровь, так тесно сплелось со страстью к Рубену, что Риша сама уже не могла точно сказать, где заканчивается одно и начинается другое. Как только лавка начала приносить деньги, Риша велела построить специальный сарай, где бы Рубен мог работать, и выделила ему комнаты в хозяйском доме. Она купила ему приличную одежду, и он ел теперь за одним столом с реб Фейликом. Рубен растолстел. Большую часть времени он слонялся по имению в халате, мягких шлепанцах и ермолке и наблюдал за тем, как крестьяне работают в поле или пасут коров. Ему нравилось на свежем воздухе, и по ночам он частенько ходил к реке искупаться. Старый реб Фейлик ложился спать рано. Потому поздно вечером Рубен уходил в сарай, где выполнял свою работу, а стоящая рядом Риша, возбужденная видом крови и бьющегося в агонии животного, обсуждала с ним подробности их любовных игр. Иногда она отдавалась ему прямо там. К этому времени все крестьяне, за исключением одного почти слепого и глухого старика, помогавшего в резничей, спали по своим избам. Любовники лежали в сарае на сене или снаружи на траве, но всегда мысли о близости смерти и умирающего существа возбуждали их желание. Реб Фейлик не любил Рубена. Ко всей этой новой затее он относился неприязненно, но предпочитал не спорить с женой. «Что толку? — думал он. — Я уже стар и все равно скоро умру, так зачем же на пороге могилы устраивать скандал?» Иной раз ему казалось, что Риша слишком вольно ведет себя с новым резником, но он тут же отгонял от себя подобные мысли. Реб Фейлик был человеком честным и набожным, всегда готовым прийти на помощь ближнему.

Одно преступление неизбежно ведет за собой другое. Сатана, этот отец лжи и похоти, искушал Ришу взять в руки нож. Услышав об этом впервые, Рубен ужасно испугался. Да, он был прелюбодеем, но, как и многие другие грешники, все же верил в Бога. Они понесут наказание за свой грех, говорил он, но они не могут обречь на муки ада и других людей, продавая им некошерное мясо. Нет, Господь не позволит им сделать это. Чтобы стать резником, необходимо знать Шулхан-арух и изучить Комментарии. Резник несет ответственность за каждое пятнышко на своем ноже, любой его грех тут же переносится и на мясо, превращая его в трефное. Но Риша была непреклонна… Какая разница, кто это сделает? — спрашивала она. Когда они лежат вместе в постели, то не думают ни о чем подобном. Если уж совершать грех, то надо хотя бы получать от него все возможное удовольствие. Риша не оставляла Рубена в покое, она чередовала угрозы и просьбы. Она клялась, что сразу же после смерти реб Фейлика выйдет замуж за него и перепишет на его имя все свое имущество, только бы он позволил ей начать резать. И Рубен сдался. Риша получала такое удовольствие, перерезая горло животным, что сама начала выполнять почти всю работу, а Рубен превратился в ее помощника. Она начала продавать жирное мясо как кошерное и прекратила удалять сухожилия из говядины. Она повела настоящую войну с ласкевскими мясниками и одержала в ней победу. Большая часть лавок закрылась, а оставшиеся торговали ее мясом. Она заключила контракт на поставки в казармы польской армии и, дав нескольким офицерам взятки, заработала огромные деньги, отправляя солдатам испорченное мясо. Риша так разбогатела, что и сама уже не знала, сколько же еще ей может везти. Вместе с состоянием росли и ее грехи. Однажды она продала как кошерную говядину конину. А в другой раз зарезала нескольких свиней и обдала их туши кипятком, как это делают гоим. Ей все время удавалось оставаться безнаказанной. Обманывая общину, она получала почти такое же удовольствие, как тогда, когда резала животных или спала с Рубеном.