Сейчас и сама нази, и слуги, уже метались в истерике по моим покоям, не понимая, куда я запропастилась – а когда увидели, так и вовсе взвыли.

Я даже рассмеяться не успели – меня с головой и совсем не нежно засунули в готовую ванную. Видимо страх, что они не подготовят вовремя к важному мероприятию фаворитку Его Мощности был сильнее, чем страх перед моим неудовольствием их бурной деятельностью.

День Холодного Дома ознаменовывал что-то вроде начала зимнего периода жизни Империи. Повсюду становилось ощутимо холоднее, и пусть листья не облетали, но покрывались тонким слоем искристой изморози.

Урожаи были собраны; амилахвы уходили на юг – для этих детей дорог даже зима не предусматривала теплых домов. Летали лишь самые мощные дирижабли, остальные становились на прикол на вокзалах. Некоторые северные реки замерзали и речные пароходы тоже отправлялись отдохнуть.

В столице даже грозился пойти снег.

Кроме этого дня, империя праздновала еще несколько праздников. День Черной Ночи – перед единственным циклом в конце холодов, когда по ночам на небосклоне вообще не было ни одной луна. День Памяти – в честь основания Джандарской империи. День рождения нынешнего императора – наследников тоже чествовали, но не так масштабно. И, наконец, День Всего Сущего – что-то среднее между службой в честь всех богов и восхваления магов.

Понятно, что самые масштабные праздники проходили во дворце. И требовали присутствия всех Высших и императорского рода в полном составе. Чтобы Око, так сказать, посмотрело на своих детей и убедилось, что они в достаточной степени чтут традиции.

Меня выдернули из ванной и принялись умащивать маслами, заплетать, намазывать какими-то вкусно пахнущими кремами, приводить в порядок мои ногти – в лаборатории они сильно пострадали – в общем, создавать из меня достойную наследника спутницу.

А потом облачили в наряд.

За который у меня три дня назад случилась серьезная война.

Дело в том, что местные дамы, не обремененные, как правило, серьезными делами, обожали надевать на себя не только полупрозрачные рюшевые тряпочки, но и многогранные конструкции весом несколько килограмм – понятное дело, из железа или более богатых материалов. Или же уродующие любые ноги широченные пуфы-штаны, а то и наоборот, экстремально короткие пышные юбочки. И красиво стоять во всем этом или прохаживаться по дворцу. Я чувствовала себя в подобных одеяниях совершенно по дурацки, да и не шли они ни мне, ни моему образу жизни.

Мне больше нравились наряды горожанок, гораздо более приспособленные к активному образу жизни или то, что я называла «викторианским стилем», как мужским, так и женским.

В общем, я сразу начала строить свой гардероб исходя из собственных предпочтений, но в рамках местных вкусов. Такой же подход я применила к созданию собственного платья для бала, которое мне обещали сшить за сутки – и была «вознаграждена» стенаниями и воплями, а также попытками вырвать волосы – не мои – из-за того, насколько сдержанным им показалось мое одеяние.

Но по ходу пошива, попыток улучшить конструкции и подбора украшений, швея и нази, наконец, притихли и даже начали посматривать на свое творение – и мою задумку – с воодушевлением. А после первой примерки, когда я впервые натянула верхнее бюстье, и вовсе сказали совершенно непонятное:

– Ах, ну да, этого следовало ожидать.

Тогда я не стала заострять внимание.

А сейчас просто с восторгом смотрела на собственное отражение.

Пожалуй, я никогда не чувствовала себя такой красивой.

Много бежевого шелка было покрыто черной вуалью в причудливых изгибах крупных рюш и гофре. Плечи, руки и грудь, а также спина до лопаток остались открытыми. Распущенные волосы мы подкололи изящным цветком черного цвета, а на шею легло эффектное ожерелье-ошейник с блестящими черными камнями – очередной подарок Бежана.

Я вышла в гостиную как раз в тот момент, когда в нее зашел наследник.

Он шумно вздохнул, увидев меня, и одним взмахом руки будто вымел всех присутствующих. И обошел меня вокруг, разглядывая чуть прищуренными глазами. А потом вдруг дотронулся кончиками пальцев до правой лопатки.

Я дрогнула.

– Я никогда не спрашивал – думал, что и так знаю… Но теперь…откуда это? – спросил он тихо.

Я даже не поняла сначала. А потом дошло – у меня была там татуировка. Один из немногих взбрыков, которые я позволила себе в свое время. Мне тогда было восемнадцать, и я только закончила первый курс и наслаждалась свободой – и решила закрепить это ощущение тремя крохотными буревестниками, парящими в пространстве. Совпадение?

Я уже не знала.

Но откуда он мог их видеть? Ах, да, когда лечил меня…

Бежан обвел птиц по контуру, а потом вдруг наклонился и обдал мою кожу своим горячим дыханием.

Меня тряхнуло.

– В нашем мире мы наносим картинки на тела… – объяснила я хрипло.

– Сами?

– Да, с помощью мастеров.

– В этом мире такие картинки наносят боги…

Он скользнул губами по лопатке, и я чуть не застонала от пронзивших меня ощущений.

– Беж…

– Я скрыл руку, что прикасалась к тебе, – сказал он немного непонятно. – Подобные знаки, как правило, даются вместе с магией – у нас не принято рисовать их самим. И означают, что ты избранница одной из сил, что удерживает Сакарт в едином обличии. Я и думал тогда, что ты отмечена Бурей.

Ох.

Теперь понятна реакция швеи и нази – да и служанки не раз бросали взгляд на мою спину, я просто не особо обращала на это внимание.

– Все решат, что я намеренно привлекаю внимание к птицам вырезом своего платьем?

– Все решат, что я не зря обратил на тебя внимание, – усмехнулся принц, и, наконец, встал передо мной.

– Так значит, те знаки у твоего брата и отца…

– Принадлежность Оку.

– А у тебя… Есть рисунок на теле?

Он медленно, почти плотоядно ухмыльнулся, и чуть придвинулся ко мне:

– Есть. Но если ты захочешь его посмотреть, вряд ли мы доберемся до бала.

Я смущенно хмыкнула и сделала то, что мне хотелось с того момента, как он вошел.

На мгновение прильнула щекой к его камзолу:

– Соскучилась.

Бежан был одет в черное – пожалуй, самый частый цвет в его гардеробе. И он удивительно ему шел, еще больше подчеркивая мощь и красоту опытного хищника. Облегающие брюки, короткие сапоги, удлиненный камзол с несколькими рядами пуговиц и выглядывающей из под него темно-серой рубашкой – по случаю праздника был из «нарядных», то есть расшитым золотыми пластинами и полосками. Не так, чтобы сверкать, как мишура – но чтобы переливаться под ярким светом магических светильников.

– Я тоже, – прошептал наследник, подал мне руку и вывел из покоев.

Порталом было пользоваться нельзя – сами Свет и Буря ограничивали подобные перемещения во дворце во время больших праздников и нашествия многочисленных гостей. Потому мы шли по широким – иногда не слишком – коридорам к центральной части, где и располагался огромный бальный зал, самый большой из нескольких, которого я до той поры не видела.

Он держал меня не под руку, как было принято, а сплел свои пальцы с моими, что меня вполне устраивало, и время от времени подносил мои пальцы и терся о них гладковыбритой щекой, как большой котяра, которому не хватало ласки.

И в самом деле не хватало.

Я вдруг подумала, что с учетом моего появления в его жизни он, уже довольно давно на «голодном пайке» и чуть смутилась.

И чтобы скрыть это смущение, которое он вполне мог почувствовать, начала рассказывать про наши эксперименты с эром Маквалом:

– Мне доложили, – кивнул Бежан. – Вы провели огромную работу. И я рад, что ты… нашла себе занятие.

– Рад?

– Мне все время кажется, что тебе скучно в нашем мире…

Я чуть истерично хихикнула. Скучно. Ага. Вот прямо вообще исскучалась вся.

– Беж, у меня есть ты, Макс, работа, все еще не до конца понятная мне магия и традиции – и это не считая просто всех сложностей, которые «предоставляет» проживание во дворце. Поверь, я давно так не… «развлекалась». А еще меня очень волнует, как воспримут меня придворные… – призналась неожиданно.

Но вместо того, чтобы успокоить, мужчина рассмеялся:

– Удивительно, что ты вообще об этом беспокоишься. Тебя привели в этот мир боги, принял император и покорилась сама Буря, а ты еще сомневаешься…