Сделав широкую дугу, Вильерс крикнул Салиму:

— По вертолетам — огонь! Целься в баки с горючим!

В главном административном здании с запозданием завыла сирена тревоги, раздались панические голоса, зазвучали первые выстрелы. Салим ударил по вертолетам длинной очередью, бак в одном из них с грохотом взорвался, послав в небо огромный столб огня. Секундой позже взорвался второй вертолет; пламя перекинулось на стоящий напротив МИГ, и тот тоже заполыхал.

— Вот так! Теперь они все сгорят. Пора выбираться отсюда!

Бронетранспортер рванулся и, отстреливаясь, устремился вперед.

«Д-15» — отдел английской секретной службы, занимающийся в основном контрразведкой в пределах Соединенного Королевства, — официально не существует, хотя его кабинеты можно обнаружить в огромном бело-красном здании недалеко от отеля «Хилтон» в Лондоне. Отдел «Д-15» может проводить только расследования. У его сотрудников нет полномочий на аресты. При необходимости это делают офицеры спецотдела Скотленд-Ярда.

Но рост международного терроризма так загрузил мощный Скотленд-Ярд, что и тот стал задыхаться. В 1972 году было создано особое подразделение, известное как «Группа-4», с полномочиями, утвержденными непосредственно премьер-министром, для координации расследования и пресечения всех случаев терроризма и диверсий.

Десять лет это подразделение возглавлял бригадный генерал Чарльз Фергюсон. Он был крупным мужчиной с обманчиво добродушным выражением лица. Обожал мятые серые костюмы и огромные очки-консервы, что придавало ему вид заштатного преподавателя из провинциального колледжа.

Имея офис в центральном директорате, Фергюсон предпочитал работать в своей квартире на Кавендиш-сквер.

Генерал просматривал бумаги, когда дверь в комнату открылась и вошел слуга. Принес серебряный поднос и поставил на стол у зажженного камина.

— А-а, чай. — Фергюсон захлопнул папку. — Скажи капитану Фоксу, чтобы зашел ко мне.

Он налил чай в фарфоровую чашку и взял «Таймс». Неплохие новости с Фолклендов. Британские войска высадились на острове Пебл, уничтожили одиннадцать аргентинских самолетов и склад с артиллерийским вооружением. Два «Си Харриера» разбомбили торговый транспорт.

Вошел капитан Фокс в голубом фланелевом костюме. Как и на Фергюсоне, на нем был галстук полка гренадеров. До ранения капитан служил в действующей армии, от взрыва бомбы в Белфасте потерял левую руку. Ее заменял протез, которым он пользовался с большим искусством.

— Чай, Гарри?

— Спасибо, сэр. Вижу, вы уже знаете о захвате острова Пебл.

— Да, хорошая операция. — Фергюсон наливал чай капитану.

— Откровенно говоря, у нас забот по уши и без Фолклендского кризиса. В Ирландии по-прежнему неспокойно, плюс к этому визит Папы. Он прибывает двадцать восьмого числа. У нас в распоряжении всего одиннадцать дней. Лакомая цель. Вы не думаете, что он стал более осторожным после попытки покушения в Риме?

— Нет, только не он.

На красном телефоне на столе Фергюсона замигал огонек. Этот аппарат служил для самых секретных переговоров.

— Послушайте, кто там, Гарри.

Фокс взял трубку. Выслушав сообщение, переменился в лице.

— Ольстер, сэр. Крупные неприятности…

Начало этим событиям было положено в семь часов утра рядом с деревней Килганнон милях в десяти от Лондондерри. Уже пятнадцать лет почтальоном там работал Патрик Лири. Его почтовый фургончик был известен всем в округе.

На протяжении многих лет распорядок работы Патрика не менялся. Он приезжал в узел связи Лондондерри в половине шестого утра, забирал почту, уже рассортированную в ночную смену, заправлял баки бензином и направлялся в Килганнон. Всегда ровно в половине седьмого он сворачивал с дороги и парковал фургончик под деревьями у моста. В машине читал утренние газеты, завтракал прихваченными с собой бутербродами, запивая их кофе из термоса.

К несчастью для Лири, его распорядок дня не остался незамеченным.

Кухулин уже минут десять наблюдал за почтальоном, терпеливо ожидая, когда он закончит трапезу. Потом Лири вышел из машины и, как всегда, направился в лесок. Позади он вдруг услышал какой-то шорох и треск сухой ветки. Испуганно обернувшись, почтальон столкнулся взглядом с Кухулином, выходившим из кустов.

Вид его был страшен, и Лири в ужасе замер. На Кухулине был черный анорак и такой же черный вязаный шлем, открывающий только глаза, нос и рот. В левой руке он держал полуавтоматический пистолет с глушителем, привинченным к стволу.

— Делай, что тебе говорят, тогда останешься в живых.

Голос Кухулина звучал спокойно, говорил он с небольшим южноирландским акцентом.

— Все сделаю, — прохрипел Лири. — У меня семья… пожалуйста.

— Сними фуражку и плащ. Положи их на землю.

Лири повиновался. Кухулин протянул правую руку. На его ладони лежала большая белая капсула.

— А сейчас проглоти ее.

— Я не отравлюсь? — Лири весь вспотел от страха.

— Уснешь часа на четыре, только и всего, — успокоил его Кухулин. — Это лучше, — направил на него пистолет, — чем это.

Лири взял капсулу трясущейся рукой и с трудом проглотил. Через несколько секунд ноги его стали неметь, в голове появился туман и все вокруг поплыло. Чья-то рука толкнула его в плечо, он свалился на землю лицом в мокрую траву.

Доктор Ганс Вольфганг Баум был человеком незаурядных способностей. Родившись в семье крупного промышленника в Берлине, он после смерти отца унаследовал состояние в десять миллионов долларов. Большинство людей на его месте стали бы жить в свое удовольствие, что Баум и делал, с тем лишь существенным отличием, что он получал удовольствие от работы.

Он защитил докторскую диссертацию по технологии производства материалов в Берлинском университете, получил диплом юриста в Лондонской высшей экономической школе и диплом с отличием по менеджменту в Гарвардском университете. Глубокие знания Баум с успехом использовал, расширяя сеть своих предприятий в Западной Германии, Франции и Соединенных Штатах. Теперь его личное состояние оценивалось более чем в сто миллионов долларов.

Любимым его детищем стал завод по производству тракторов и сельскохозяйственной техники в местечке рядом с Килганноном, в районе Лондондерри. Возглавляя совет директоров компании «Баум Индастриз», Ганс сам выбрал для него место, к великому сожалению других директоров и вопреки элементарному здравому смыслу. Будучи приверженцем немецкой лютеранской веры и по-настоящему добрым человеком, что редко встречается в мире бизнеса, Баум делал все возможное, чтобы создать условия для примирения и сотрудничества между католиками и протестантами. Вместе с женой он активно участвовал в общественных делах, а трое его детей посещали местную школу.

Ни для кого не были секретом контакты Баума с представителями ИРА. Некоторые даже утверждали, что он встречался с легендарным Мартином Мак-Гиннесом. Так или иначе, боевики ИРА оставили в покое завод в Килганноне, и тот процветал, давая заработок тысячам прежде безработных протестантов и католиков.

Баум поддерживал себя в хорошей физической форме. Каждое утро он просыпался в одно и то же время — в шесть часов. Не потревожив жену, выскальзывал из постели, натягивал тренировочный костюм и кроссовки. Молодая горничная Айлин Дочерти обычно была уже на ногах, готовя на кухне чай.

— Завтрак в семь, Айлин, — сказал Баум ей в то утро. — Сегодня я уеду пораньше. У меня встреча в половине девятого с членами рабочего комитета.

Баум вышел из кухни, пробежал по дорожке, перемахнул через небольшой заборчик и углубился в лес. Он бежал не трусцой, а скорее в спортивном стиле по знакомым тропинкам, обдумывая запланированные на день дела.

К шести сорока пяти Баум, завершив утреннюю прогулку, выбежал из леса и помчался по главной дороге к дому. Как всегда, ему повстречался почтовый фургон Пата Лири. Фургон остановился. Бауму, за лобовым стеклом, был виден привычный силуэт Лири в форменной фуражке и плаще. Почтальон склонился над связкой газет.