— Да, думаю, вы правы. — Фергюсон погрузился в размышления.

— Она существует, сэр. Это неоспоримый факт. В этом я не сомневаюсь. И есть еще кое-что, способное в общих чертах объяснить сложившуюся ситуацию.

— Ладно уж, говорите.

Фокс вынул из папки еще один лист.

— Когда вы были на прошлой неделе в Вашингтоне, из Омана вернулся майор Энтони Вильерс.

— Да, я наслышан о его приключениях.

— В своем отчете Тони рассказывает интересные вещи об одном еврейском диссиденте по имени Виктор Левин, которого он прихватил с собой. Тот знает занимательные подробности о совершенно необычном тренировочном центре КГБ на Украине.

Фокс закурил сигарету и подошел к камину.

— Тони Вильерс сейчас на Фолклендах, вам это известно?

— Да, сэр.

— А этот тип, Левин?

— Чрезвычайно талантливый инженер. Мы устроили его через одного из наших коллег в Оксфорде. Я позволил себе послать за ним, сэр.

— Неужели, Гарри? Да что бы я без вас делал?

— Продолжали бы так же руководить, сэр. Да, и еще. Психолог Павел Черный, который упоминается в рассказе Левина, перебежал к нам в семьдесят пятом году.

— В Англию?

— Нет, сэр, в Ирландию. Прибыл на международную конференцию и попросил политического убежища. Сейчас он профессор экспериментальной психологии в Тринити-колледже в Дублине.

С лица Виктора Левина еще не сошел загар, полученный под ярким йеменским солнцем. На нем был серый костюм из твида, белоснежная сорочка, голубой галстук и черные профессорские очки. Сначала он долго и обстоятельно отвечал на многочисленные вопросы Фергюсона. Во время короткой паузы спросил:

— Как я понимаю, этот человек — Келли, или Кухулин — и сейчас активно действует в Ирландии. Ведь я встречался с ним двадцать три года назад.

— В этом-то и заключается весь смысл дьявольского замысла. Глубоко законспирированный агент, ждущий своего часа, чтобы взорвать Ирландию изнутри. И, похоже, вы единственный человек, кроме его руководителей, который знает, как выглядит террорист. Поэтому мы и просим вас взглянуть на эти фотографии.

— Но я уже говорил: это было так давно.

— Может, у него есть какие-нибудь запоминающиеся приметы?

— Разве что умение хладнокровно и безжалостно убивать. Но я не единственный, кто знает его в лицо, вы ошибаетесь. Есть еще Таня. Татьяна Воронина.

— Девочка, чей отец был убит, когда выступал в роли полицейского. Его застрелил Келли, сэр, — объяснил Фергюсону Фокс.

— Она уже давно не маленькая девочка. Сейчас ей тридцать. Прелестная женщина.

— Вы виделись с ней?

— Да, и очень часто. Давайте я объясню. Я заставил их поверить, что полностью осознал свои ошибки, поэтому они меня реабилитировали и послали на работу в Московский авиационный институт. Таню взял на воспитание Масловский, полковник КГБ. Они с женой искренне полюбили девочку.

— Сейчас он уже генерал, сэр, — вставил Фокс.

— Она оказалась очень одаренной. В двадцать лет стала лауреатом конкурса имени Чайковского в Москве.

— Минуточку, — остановил Левина Фергюсон, большой любитель и знаток классической музыки. — Татьяна Воронина, пианистка. Два года назад произвела фурор на музыкальном фестивале в Лидсе. Это она?

— Совершенно верно. После кончины жены Масловского Татьяна постоянно гастролирует за рубежом.

— Когда вы с ней виделись в последний раз?

— Где-то полгода назад.

— И вы говорили о происшедшем в Друморе?

— Ну да. Она очень умная и уравновешенная женщина. Но этот случай для нее особенный. Она постоянно возвращается к нему. Я у нее даже однажды спросил почему.

— И что же она ответила?

— Все дело в самом Келли. Татьяна не могла забыть его, потому что он был так добр к ней. Но всего, что произошло, она не могла понять. Он часто снится ей…

— Увы, сейчас она в России и нам ничем помочь не может. — Фергюсон встал. — Мистер Левин, будьте добры, подождите в соседней комнате.

Фокс открыл обитую зеленым сукном дверь и выпустил Левина. Фергюсон подошел к окну и посмотрел на безлюдную площадь.

— Мы должны покончить с этим дьяволом, Гарри. Вряд ли у нас в прошлом были дела столь важные. И, похоже, ИРА заинтересована в разоблачении Кухулина не меньше нас.

— Да, сэр, такая мысль мне уже приходила в голову. — У Фокса внутри все похолодело, будто он уже знал, что произойдет дальше.

— Отлично. Видит Бог, вы немало пострадали за Ирландию, Гарри. Не хотите ли рискнуть еще раз?

— Как прикажете, сэр.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы поехали в Дублин и встретились с армейским советом ИРА или с кем-нибудь из его представителей. Я выдам нужный телефонный звонок. Остановитесь в отеле «Уэстберн», как обычно. Отправляйтесь прямо сегодня, а я позабочусь о Левине.

— Хорошо, сэр.

Фокс вышел из кабинета.

Фергюсон снова подошел к окну и стал смотреть на площадь. Конечно, мысль о совместной работе английской разведки с террористами ИРА безумна, но сейчас иного выхода нет. Если только в Дублине правильно все поймут.

За его спиной дверь в кабинет открылась, и вошел Левин. Вежливо кашлянул.

— Я вам еще нужен?

— Конечно, конечно, дорогой мой. Сейчас поедем в штаб. Там вас ждут фотографии. Как знать, вдруг вы его сразу узнаете.

В глубине души он в это не верил.

В Дублине лило как из ведра. Такси, в котором Фокс ехал из аэропорта, пересекло мост через реку Лифей, свернуло в боковую улочку за набережной короля Георга и остановилось у гостиницы.

«Уэстберн» оказался небольшим старинным особняком с рестораном и баром. Он несколько обветшал, однако внутренняя обстановка отвечала требованиям современного дизайна. Останавливались там в основном пожилые люди среднего достатка, наведываясь в столицу на несколько дней из провинции.

Фокс обычно жил под именем Чарльза Ханта, оптового виноторговца. Он отлично разбирался в винах, так что в особом прикрытии необходимости не было.

В регистратуре сидела невзрачная молодая женщина в темном костюме. Она тепло приветствовала Фокса.

— Рады снова видеть вас, мистер Хант. Для вас зарезервирован номер три на втором этаже. Там вы уже раньше останавливались.

— Отлично. Почта есть?

— Нет, сэр. Надолго к нам?

— На день, может, на два. Я сообщу.

Швейцаром работал старый седой мужчина с печальным, испещренным морщинами лицом. Его зеленый форменный костюм сидел мешковато, и, как всегда, Фокс почувствовал какую-то неловкость, когда тот взял его чемоданы.

— Как жизнь, мистер Райан? — поинтересовался Фокс, когда они подошли к лифту.

— Нормально, сэр. Лучше и быть не может. Ухожу на пенсию в следующем месяце. Отправлюсь в деревню, на пастбища.

— Жаль. Вы будете скучать по «Уэстберну».

— Конечно, сэр. Тридцать восемь лет проработал.

Швейцар открыл ключом дверь номера, и они зашли внутрь.

— Всем нам рано или поздно придется уходить на покой.

В оклеенной бледно-зелеными обоями комнате был камин, мебель, выдержанная в строгом стиле. Райан поставил багаж и раздвинул шторы.

— После вашего последнего приезда ванную успели отремонтировать, сэр. Стало очень хорошо. Не желаете ли чаю?

— Не сейчас, мистер Райан.

Фокс вытащил из бумажника пятифунтовую купюру и вручил ее старому служителю.

— Если поступят какие-нибудь сообщения, немедленно дайте знать. Я буду или здесь, или в баре.

Что-то промелькнуло в глазах швейцара.

— Я разыщу вас, сэр, не беспокойтесь.

Да, сейчас в Дублине не все так просто, подумал Фокс, снимая плащ и подходя к окну. Ни в ком никогда нельзя быть уверенным. Тысячи простых порядочных людей, ненавидящих эскалацию насилия, в душе одобряют политические цели, ради которых вершится это насилие.

Зазвонил телефон. Фокс взял трубку. Звонил Фергюсон.

— Все организовано. Мак-Гиннес собирается встретиться с тобой.

— Когда?

— Они дадут тебе знать.