-Терпимо, - говорю.

Он присаживается рядом.

- Я сейчас твою книгу читаю.

Ну конечно. Как иначе вывести меня на разговор. Но я ему подыгрывать не стану.

Завидую.

Мне нравится твоя проза, - говорит он. - Ты пишешь в стиле Довлатова и Буковски.

По-твоему, Довлатов и Буковски похожи?

Ты не согласен?

Довлатов глубже. У Буковского все грубее и проще.

- Говорят, Довлатов был сплетником.

Искоса зыркнув на Рому, я криво усмехаюсь:

-А сам-то ты кто после этого?

Он благодушно смеется и осторожно похлопывает меня по плечу.

Не люблю, когда ко мне прикасаются малознакомые люди.

- Тебе чего надо?

Изумленный, он смотрит на меня, взметнув серые бровки до образования глубоких морщин на угловатом лбу.

То есть как? Поболтать.

О чем?

Да так, просто.

- Просто - даже папа маму не целует, - роняю я автомати­чески.

Я уже думаю о чем-то своем.

Не люблю болтунов. Тех, кто трещит без умолку. Ни о чем. О чем попало. Они лишь заполняют и время и саму атмосферу первым подвернувшимся словом. Они не на­прягают при этом свой мозг, они напрягают только слуша­телей.

Меня не назовешь молчуном. Я люблю поболтать. Даже люблю поболтать ни о чем. Но в беседах я гурман. Мне не­обходимо, чтобы происходил особенный отбор слов и ин­тонации, чтобы удовольствие получали и я, и мой собесед­ник, и слушатели, коль таковые присутствуют. Это боль­ше, чем беседа. Это нефиксируемое создание устного про­изведения искусства в момент его исполнения.

И собеседник не может быть кем попало. С кем попало и жрешь, что попало.

Впрочем, Рома вроде парень нормальный и неглупый. Так какого черта я с ним так себя веду? А потом удивляюсь, что у меня нет друзей.

Хотя друзей нет по другой причине.

- Я тебе не нравлюсь? - спрашивает растерянно Рома.

А ты мне и не должен нравиться.

Не думал, что ты такой, - обиженно замечает он.

Какой - такой?

Вот тоже проблема! Они насмотрятся наших спектаклей и судят о нас по нашим ролям. Полагают, что все мы интерес­ные, умные, веселые и любим весь белый свет. А ведь это не так. Половина из нас любит только себя, а другая половина даже себя не любит.

На смену Роме приходит вялый из-за похмелья Танелюк.

Слышал новость? - спрашивает. - Чебурашка переспал с Кандалаевой. Теперь вроде как встречаются.

Чебурашка? Ну и крокодила он себе нашел. А кто гово­рит?

Сама Кандалаева. Намекнула.

Ну-у, она наплетет и не такое. Сам знаешь.

Что читаешь?

Стефана Цвейга.

Я, кстати, книгу твою прочел.

Что скажешь?

Жека чуть замялся:

В твоих рассказах нет положительных героев.

Блин, и ты туда же! Я ж рассказчик, а не сказочник.

Хочешь сказать, что в мире нет хороших людей?

Плохих, - отвечаю. - В мире нет плохих людей.

-То бишь все хорошие?

Хороших много... Потому как... Честных мало.

Танелюк трет ладонями лицо, словно умываясь:

-Может, пойдем перед спектаклем хлопнем по рюмочке?

Словно учуяв, чем пахнет наш диалог, к нам приближает­ся Кир.

- Ну что, в библиотеку идем?

Библиотекой он называет кафе или ресторан, или бу­фет... Словом место, где можно выпить.

- Идем, - рычит он, - пролистнем страниц по сто пятьде­сят.

Иди с Женей, - говорю. - Он как раз вчера перечитался, ему надо.

Ладно, - соглашается Кир, и от его хриплого голоса виб­рируют в окнах стекла.

Я когда-то на Кира написал две эпиграммы. Обиделся он на одну.

Он в театре нашем - видная фигура. Непоколебимый, что твоя стена. У него есть голос! А еще фактура! А еще... А впрочем, больше ни хрена.

Вторая эпиграмма ему понравилась. Значит, она менее удачная.

Голос Кирилла - так мне сказали -чудо-магичен. Уж было не раз, Кирилл только рыкнет - все женщины в зале и пару мужчин получают оргазм. Вот почему на спектаклях Кирилла вечно аншлаги! Замечу, не злясь, Котя однажды тоже ходила... Не кончила, правда, но завелась.

Седой с Кириллом уходят. Появляется Волошук. Опережая события, сразу показываю ему обложку книги.

Стефан Цвейг.

Не знаю, кто такой Цвейг, - сообщает Волос. - Но имя не внушает ни доверия, ни оптимизма.

-А ты, наверное, читаешь мою книгу?

- Откуда? - возмущается он. -Думаешь, мне больше не на что деньги тратить? Мог бы и подарить экземплярчик.

Глава семнадцатая Волос

- Волошук изменился, - скорбно, как об умершем, сказала бывшая студийка. - Постарел, обрюзг, шутки стали плос­кими, глаза бесцветными... Куда девался тот язвительный самец? Где тот мачо?

Я равнодушно пожал плечами:

- А был ли мачо?

На самом деле был. Особенно, если принимать за настоя­щее то, чем мы кажемся, а не являемся.

И перемена явно заметна.

По натуре Георгий прирожденный лидер. Но беда в том, что ему не удалось найти себя в какой-нибудь структуре, где бы он мог проявить свои способности лидера. Поэтому в пол­ную силу он раскрывается лишь тогда, когда организовыва­ет корпоративы или председательствует на застольях.

Очень любит быть в центре внимания. И это право - быть в центре внимания - он всегда берет легко и заслуженно.

Я не очень хорошо разбираюсь в гороскопах, но свои зна­ки Волос, по-моему, отрабатывает. Он самовлюблен, как Пе­тух, и целеустремлен, как Стрелец.

Но все-таки Волошук типичный неудачник. С его талан­тами, с его острым цепким умом и организаторскими способ­ностями, с его железной волей, с его коммуникабельностью -он мог бы претендовать на большее, чем вечные халтуры.

Может, он лучше меня оценивает ситуацию и видит бес­полезность своих активных действий на каком-либо попри­ще? Ведь несмотря на то, что любит выпить, он всегда трез­во осознает границы своих возможностей.

Я ставлю себя на его место. Куда ни посмотришь - пусто­та. Ни семьи, ни постоянной работы, никакого дела, ради ко­торого можно бы было оправдать родовые муки его матери. Он, правда, уверяет, что в жизни у него есть как раз все то, чего он и хотел.

Да, он «не парится». Во-первых, он стрессоустойчив. А во-вторых, он владеет умением с блеском убеждать и себя и дру­гих в ненужности того, чем не обладает.

Мобильный телефон у него появился позже всех в студии. До этого он с пеной у рта уверял, что прекрасно обходится без него. Сверх того критиковал тех, у кого они были.

- Тоже мне бизнесмены, - ехидничал он.

Теперь у него с десяток аргументов против автомобиля.

- Ездить на метро гораздо эффективней. Никаких тебе

пробок, проблем с парковкой, бензином и тому подобным...

Я не утверждаю, будто он неправ. Возможно, так оно и есть, как он говорит. Но почему бы при этом не признать, что главная причина - отсутствие финансов.

Да нет, все не так. Все гораздо проще. Волос всем доволен. И может, даже счастлив. Потому что «смысл жизни в получе­нии удовольствия». Так он говорит. А что у него за удовольст­вия? Обыкновенные. «Пойло, телки...» И для этого действи­тельно не обязательно быть звездой экрана.

В Днепропетровске, на гастролях, Самочка изводила нас лекциями о соционике. О Волосе она говорила с восторгом:

- Георгий - это Жуков. Сенсорно-логический экстраверт. Отличается высокой скоростью мышления, хорошей памя­тью, умеет собирать факты, просчитывать различные ситуа­ции, поведение людей и пути достижения своих целей. Он аб­солютный практик, не слишком доверяющий чистым абст­рактным построениям.

Волошук отшучивался, хотя было заметно, что ему при­ятно.

Для Георгия крайне важно, что говорят о нем люди. Мне­ние других для него имеет большое значение.

Самойленко продолжала возносить его до небес, а нас смешили незнакомые слова: «дуал», «сенсорика», «квадра», «тождик»...