Алиена объяснила почему. В этих местах любой путник — редкость и легко запоминается. А эльфы обязательно будут искать и проверять абсолютно любую информацию. В принципе был с этим согласен. Во всяком случае, всё понятно и логично. Неясно другое, о чем и спросил:

— Тогда почему мы даже не пытались замести следы на месте?

— Потому что все в любом случае не получится, а часть не имеет смысла, — ответила спутница. — Пускай думают, что тут были те, кто не боится последствий своих действий. Мало ли кто мог выйти из межмирового разлома? Вышли, отдохнули, пошли дальше, ни от кого не скрываясь.

— И что они могут, по — твоему, подумать? — стало интересно мне. — Кстати, о разломе, полезут проверять или, как и ты, решат, что слишком опасно и без крайней необходимости туда лучше не соваться?

— Конечно, полезут! У них ведь именно такая необходимость и будет. А подумают, скорей всего, об эльфах из другого мира. Кому ещё может понадобиться Древо Жизни? Другой вопрос зачем? И как они вообще смогли вырастить Древо всего вдвоём. Лично у меня фантазии ответить на такие вопросы не хватит. К счастью, мне и не надо, пусть у эльфов головы болят. В любом случае в первую очередь будут искать случайных эльфов. Главное, чтобы меня в ближайшее время за эльфийку — полукровку никто не принял, многих анури именно с ними путают.

— Фантазия не проблема, — усмехнулся я. — Могу тебе хоть десяток версий сходу придумать.

— Попробуй хотя бы одну, — усомнилась Алиена. — Но чтобы была правдоподобной.

— Да запросто! Какие‑то сумасшедшие эльфийские архимаги…

— Почему сумасшедшие? — перебила меня девушка.

— О! — радостно начал объяснять ей. — Это незыблемый закон мироздания. Архимаги, как и профессора, всегда сумасшедшие. Во всяком случае, те, которые реально занимаются наукой, а не по академиям заседают.

Алиена мне явно не поверила, но я продолжил:

— Ну так вот, какие‑то эльфийские архимаги, сумасшедшие, естественно, занимались исследованиями межмирового пролома и случайно в него провалились.

— Допустим, — кивнула Алиена. — Древо‑то им зачем растить понадобилось? Даже если предположить, что такой подвиг твоим эльфийским профессорам — архимагам по силам.

— Тут всё очень просто, — ответил я. — Открыть пролом, чтобы вернуться обратно, они не смогли. Тогда попытались хотя бы весточку коллегам передать. Тоже не получилось. Вот и вырастили тут дубок.

— Зачем?

— Как это зачем?! Ведь два Древа Жизни, в отличие от любого количества архимагов, могут связаться между собой на каком угодно расстоянии. Это же общеизвестно. Во всяком случае, в том мире, из которого провалились профессора.

Алиена как‑то странно на меня посмотрела, после чего произнесла:

— В нашем мире это тоже общеизвестно.

— Правда? — удивился я.

— Не совсем. Мало кто кроме эльфов знает, но сам факт соответствует действительности.

— Выходит, то, что я сейчас нафантазировал, может быть правдоподобной версией?

— Вряд ли кому придёт такое в голову, но правда ещё более невероятна. В то, что на днях инициированный маг сумел вырастить Древо Жизни, точно никто не поверит.

— Вот и прекрасно, — подвёл итог я. — Осталось при первом удобном случае пустить слухи, что мы видели двух странно одетых эльфов, а ещё лучше эльфа и эльфийку, и пускай их ищут хоть до посинения.

— Кстати, о странной одежде, — вдруг вспомнила анури. — Тебе бы самому не помешало переодеться. При первой же возможности необходимо решить этот вопрос. А до того тебе нельзя никому показываться на глаза.

— И что делать? — спросил я, соглашаясь с её логикой. — Трофеи от разбойников мне бы точно не подошли. Да и не стал бы одевать те рваные вонючие тряпки.

— Тут ты прав, — кивнула Алиена. — Но не думаю, что должна возникнуть проблема. Как только доберёмся до места, где можно купить приличную одежду, сразу так и сделаем. Вернее, я куплю, а ты тем временем подождёшь. В любом случае, попадаться кому‑либо на глаза до того момента не стоит.

План, конечно, хороший, только сильно сомневаюсь, что готовой одеждой торгуют в деревенских магазинах. Даже на Земле, а уж тут тем более. Ещё большой вопрос, бывают ли в этом мире деревенские магазины вообще?

Сама идея отложить контакты с местным населением на как можно больший срок лично меня устраивала. Причина была до банального проста — языковой барьер.

Это с анури я мог говорить по — русски и понимать, на каком бы языке они мне ни отвечали, с остальными такой номер не пройдёт. Мало того, в этом мире не существует языка, который понимали бы все. Эльфы говорят на эльфийском, причём не на одном, а на целых трёх. У гномов вообще десяток языков и куча диалектов, у людей если и меньше, чем на Земле, то не сильно. В качестве языков межнационального общения обычно используются человеческие. Как правило тот, что наиболее распространён в данной местности. Таких как минимум четыре.

— Ничего страшного, — успокоила меня Алиена. — Я побуду переводчицей. Тех, кто не знает местного языка, всегда хватает, поэтому никто не обратит внимания.

— И сколько языков ты знаешь? — заинтересовался я.

— Не все, — ответила она. — Три эльфийских, пять гномьих, четыре основных человеческих и ещё несколько разных, но те не идеально. Просто никогда специально не ставила себе такой цели — знать как можно больше языков. А вообще у анури это одна из врождённых способностей — быстрое изучение чужих языков. Поэтому и ты скоро будешь говорить на тех, которые понадобятся.

— Не заметил, — честно ответил я.

Действительно ничего подобного за собой никогда не замечал. Скорее, наоборот, иностранные языки мне всегда давались плохо. В школе изучал немецкий. Ну так вот, могу хоть сейчас посчитать до десяти, причём не с самым большим акцентом. Это было если не единственным, то главным моим достижением. Позже уже сам учил английский. Тут успехов уже больше. На примитивно — бытовом уровне договориться смогу, а другой цели себе никогда не ставил.

Кстати, заметил одну интересную тенденцию, или скорее стереотип, который на первый взгляд выглядит верным, а на деле совершенно не соответствует действительности. Всякие интеллигенты, либералы и прочие западнофилы постоянно сокрушаются, что в России очень высокий уровень языковой малограмотности.

Звучит довольно забавно. Во — первых, сами сокрушающиеся иностранными языками владеют ничуть не лучше, чем остальные слои населения. То есть обычная интеллигентская претензия — сам учить поленился, но виноват не он, а государство или вообще весь народ. А во — вторых, по сравнению с кем высокий уровень малограмотности?

Англичане в этом смысле более грамотны и образованны? Ага, сейчас, три раза! Возьмите тысячу первых попавшихся англичан и столько же русских. Сколько русских будут знать английский или хотя бы какой‑то другой язык кроме родного? А сколько этим же сможет похвастать англичан? Готов спорить на что угодно, что среди русских знающих чужие языки будет не намного, а во много раз больше. И это если брать действительно первых попавшихся, которые ни разу не были за границами и никогда туда не собираются. А если начать проверять в аэропорту? Абсолютное большинство русских, летящих в Англию, будут лучше или хуже говорить по — английски. Абсолютное большинство англичан, летящих в Россию, по — русски не говорят вообще никак.

Может, тогда сравним с американцами? Тут ситуация не столь однозначна. Процент американцев, владеющих хоть каким‑то языком кроме английского, будет заметно выше, чем у англичан. Неужели Задорнов ошибался? Да ни в коем случае! Просто не надо забывать, что американцы, может и народ, но точно не национальность. Причём народ довольно специфический, в подавляющем большинстве состоящий из ссыльных да беглых или их потомков. И если американец говорит на каком‑то языке, кроме английского, то с большой долей вероятности тот и будет его родным.

— А какого‑нибудь магического амулета, позволяющего быстро выучить чужой язык, тут случайно нет? — с надеждой спросил я. — Думаю, весьма полезная штука получится.