Густаво очнулся в небольшой уютной комнате, обставленной с безупречным вкусом. Голова немного болела, но в остальном он чувствовал себя неплохо. Он попробовал встать, обнаружил что ни руки, ни ноги не связаны. Для начала подошел к окну. Из него открывался прелестный вид на ухоженный дворик, освещенный изящными круглыми фонарями. Он попробовал толкнуть створку, та легко поддалась. Мужчина уже занес ногу, чтобы влезть на подоконник.

– В Канаде прелестная природа, не так ли? – голос был неприятным (да что там неприятным, этот голос напугал Густаво).

Занесенная нога моментально вернулась на место, и похищенный среди ночи, по прежнему завернутый в широкое бежевое полотенце, обернулся.

Вошедший был одет в идеально подогнанный по фигуре темно-серый костюм, а в руках держал высокий стакан с темной жидкостью. Он подошел к своему пленнику и протянул ему стакан:

– Выпейте! Голова не будет болеть.

– Благодарю, – Густаво взял стакан, аккуратно глотнул. Холодный освежающий напиток с травяным привкусом.

– Присаживайтесь, у меня есть вопросы, – незнакомец указал ему на кресло. Пленник сел. Голова действительно больше не беспокоила.

– Я слышал Вы приехали в Ванкувер, чтобы решить кое-какие дела для своего босса, дона Игнасио.

Голос больше не пугал Густаво (как вообще он мог испугаться такого приятного голоса), он одним глотком допил чудесный напиток, избавлявший от головной боли, и честно ответил:

– Да, я встречался с сеньором Скоттом, да именно. Кстати, он нормальный парень, с ним можно иметь дело, – Густаво поудобнее устроился в кресле, взглянул на незнакомца, и увидев, что тот внимательно слушает с удовольствием продолжил.

Густаво болтал как заведенный около часа, лишь иногда прерываемый вопросами единственного слушателя. За этот час он сказал все. Через час он просто уснул.

Створки ворот закрывавших въезд в чудесный дворик распахнулись и из них выкатилась алая «Альфа Ромео». Включились фары, и автомобиль помчался прочь от города, к затерянному меж далеких холмов военному аэродрому.

Давид Лившиц, начальник европейского отделения службы безопасности компании «BlueStallion», в образе солидного еврейского бизнесмена и в компании молодого крепкого человека, очевидно, его телохранителя, вылетел в Эр-Рияд. Группа на удивление статных немецких туристов отправилась в Бейрут. Молодой врач, больше похожий на олимпийского чемпиона по триатлону, купил билет на рейс в Тегеран. Представитель крупной американской строительной компании срочно полетел в Дамаск. Через сорок восемь часов все они встретились в зарослях кустарника на берегу реки протекавшей по территории совсем другого государства. Все девять человек были облачены в камуфляжные костюмы, оснащены миниатюрными переговорными устройствами, приборами ночного видения и вооружены автоматическим оружием. Лица скрывались под масками, две объемные сумки были заполнены взрывчаткой. Лившиц был командиром группы, хотя терпеть не мог боевые операции. Однако срочность операции сделала невозможным личное участие в ней сеньора Мак Брайда, а деликатность добычи, за которой они явились сюда, требовала присутствия, если не самого шефа службы безопасности, то его заместителя.

Через два часа группа Лившица залегла на подступах к лагерю, где по их данным находилось около двадцати боевиков и весьма богатый склад оружия.

– Второй первому, – раздалось в наушниках командира, – на позиции.

– Третий на позиции.

– Четвертый…

– Пятый…

– Шестой…

– Седьмой на позиции, – и вдруг не по уставу, в конце концов, они работали не на государство, – Что делаем командир? Не нравится мне это место.

– Точно, – поддержал голос второго, – слишком толково окопались.

– Ага, – шепотом встрял четвертый, тот, что изображал в тегеранском аэропорту матерого нейрохирурга. – Чуть что покрамсают нас как мишени в тире. Удивительно, что они до сих пор нас не вычислили.

– Не считают нужным отслеживать дальние подступы. Напихали вокруг мин, мышь не проскочит, и сидят себе спокойно, чаек прихлебывают, – выдал второй.

– Разговорчики, – пробурчал Давид, которому этот лагерь нравился еще меньше остальных, – Сидим тихо, ждем человека от мистера Мак Брайда! У него будут указания для нас.

– Ясно.

– Есть, сидеть тихо.

– Сделаем…

Девять фигур в специальном камуфляже замерли, полностью слившись с окружающей местностью.

Спустя два с половиной часа Лившиц в очередной раз осторожным движением поднес к глазам бинокль и направил его на неприступные стены лагеря. Повел вправо, остановил взгляд на развалившемся в будке возле ворот часовом, как вдруг над самым ухом раздалось:

– Привет Давид! Заждались меня?

Лившиц вздрогнул всем телом, но в последний момент сумел сдержать грозивший вырваться наружу крик.

– Как ты…

– Расслабься! Я от Джеффри, – на Лившица смотрели пронзительные голубые глаза.

Бывший разведчик не смог выдержать этого взгляда, отвернулся:

– Командовать будете вы?

– Да, пожалуй, сегодня я не против покомандовать. Голубоглазый проверил настройки своей рации:

– Парни! – ожили наушники залегших бойцов, – командую теперь я. Давид, подтверди.

– Да, да, – закивал, не знавший толи радоваться толи огорчаться из за подобного развития событий, Лившиц.

– В лагерь я иду один. Всем рассредоточиться по периметру, обеспечить визуальный и огневой контроль. Если кто-то попытается покинуть лагерь, стрелять на поражение. Вопросы?

Все бойцы подумали о новом командире одинаково. Одинаково плохо. Но возражать никто не стал, возражать приказам их давно отучили, если они вообще это умели. Бойцы медленно и осторожно начали окружать лагерь.

Как сквозь призму дурного сна, наблюдал Лившиц, как человек в защитном костюме, встав в полный рост, с легкостью молодого гепарда понесся к лагерю прямо по заминированной поляне. Поверх полутораметрового глиняного забора была натянута колючая проволока. Бегущего отделяло от забора метров десять, когда, не сбавляя скорости, он вытянул вперед руки, удлиненные стволами итальянских автоматических пистолетов. Две пары синхронных хлопков и металлические столбики, на которых крепился отрезок колючки, преграждавший ему путь, завалились вовнутрь увлекая за собой опасные шипы. В ту же секунду стрелявший одним рывком запрыгнул на забор, на мгновение выставил в сторону правую руку и нырнул на другую сторону поверх завалившейся проволоки. Голова часового, несшего вахту на импровизированной вышке справа от ворот, взорвалась кровавым фонтаном.

Лившиц, вжавшись в землю, ждал, когда ночную тишину беспощадно разорвет колючий треск очередей, и стены лагеря ощерятся стволами, осыпая окрестности смертоносным свинцом. Но прошло уже три минуты, а из лагеря раздавались лишь еле различимые хлопки Беррет. Бывший разведчик уже начинал надеться, что все кончится благополучно. Он позволил себе на секунду расслабиться и потянулся к внутреннему карману, когда из лагеря раздалась бесконечно долгая автоматная очередь. Лившиц снова прижался к земле, силясь рассмотреть что-нибудь в темноте. Очередь внезапно оборвалась, а через несколько секунд ночь разразилась ужасающим криком, полным чудовищной боли, животного страха и отчаяния. У Лившица заныло в желудке.

Он все-таки достал фляжку и сделал глоток. Виски обожгло горло. Он зажмурился от удовольствия. В этот момент затрещали наушники:

– Давайте внутрь парни! Нужно кое-что вынести отсюда.

Бойцы осторожно сползлись к тропинке, которая вела к воротам. Потом попарно рванули к лагерю. Лившиц бежал последним, под прикрытием восьми стволов.

Они просачивались между небольшими глинобитными домиками, повсюду натыкаясь на совсем свежие трупы боевиков. Наконец они увидели своего неожиданного командира. Тот стоял, прижавшись спиной к стене одного из домиков и широко улыбаясь, вертел в руках огромный тесак.

– В этом домике, – заговорил голубоглазый, – под циновкой, есть люк. Он ведет в подземное хранилище. Там все, что нам нужно.