Четверо бойцов немедленно проникли внутрь дома. Остальные четверо рассыпались по периметру лагеря. В их сумках была взрывчатка. Очень много взрывчатки. Достаточно для того, чтобы сравнять лагерь с землей. Без следа.

Те, что проникли в дом, откинули циновку и изучили люк.

– Нужно немного взорвать, – констатировал командир отделения, по фамилии Доббс.

– Взрывайте, – кивнул, появившийся в дверном проеме Лившиц.

Люк обложили по периметру взрывчаткой, присоединили детонатор и выбежали наружу. Доббс нажал кнопку и все услышали громкий хлопок. Подождали пока осядет пыль и без труда открыли люк. Под ним обнаружился неширокий лаз, оборудованный ступенями, круто забиравшими вниз.

Лившиц и голубоглазый стояли молча.

– Я, так я, – пожал плечами Доббс и нырнул в узкий проход, подсвечивая себе мощным фонарем.

Спустившись метра на четыре, боец, вдруг, нырнул куда-то вперед и исчез из виду. Через несколько секунд из-под земли раздался голос.

– Все чисто, можно входить, – а после небольшой паузы, – места тут на троих.

Давид Лившиц кивнул стоявшему ближе всех к люку бойцу, и, дождавшись пока тот скроется в проходе, последовал за ним.

Через три минуты в проходе показался Доббс и передал наверх плотно набитую объемную черную сумку, получив взамен две пустых. Через пятнадцать минут, на полу возле люка стояли десять одинаковых заполненных до краев сумок. Двое бойцов вылезли, из подземелья. Лившиц покопался еще какое-то время и тоже выбрался на поверхность с небольшим рюкзаком в руках.

– Все?

– Все, – кивнул Лившиц.

– Уходим, – крутанул рукой голубоглазый.

Бойцы разобрали сумки и бегом покинули лагерь.

Последним из ворот танцующей походкой вышел человек Мак Брайда, державший в руках какой-то сверток.

– Поторопись Давид! – почти веселым голосом пропел он.

Давид прибавил ходу. Через несколько секунд все бойцы, включая запыхавшегося Лившица и неожиданного командира, перевалили через небольшой холмик, попрыгали через ручей и укрылись в сухом, но густом кустарнике. В это мгновение за их спинами земля содрогнулась от взрыва. Лившиц нервно обернулся и увидел, как яркая вспышка отразилась в недоступной глубине голубых ангельских глаз человека со свертком. Клубы мертвого дыма взметнулись в небо.

Потом новый знакомый (как бы Давид хотел, чтобы это знакомство не состоялось) повернулся к Лившицу, подмигнул ему и чему-то улыбнулся. Давид не нашел в себе сил улыбнуться в ответ. Но, похоже, это и не требовалось. Человек взглянул на звезды и молча зашагал прочь. Через несколько секунд его очертания растаяли в сумраке восточной ночи.

Лившиц, которому впечатлений хватило на всю оставшуюся жизнь, поспешил прочь от пылавшего лагеря. Примкнув к группе бойцов, он успешно покинул территорию суверенного ближневосточного государства, а через два дня, в образе богатого промышленника, сопровождаемого молчаливым телохранителем, вылетел из Эль-Рияда обратно в Италию.

Роскошная вилла, построенная в начале прошлого века талантливым аргентинским архитектором, чей взлет к известности и богатству прервался в придорожной канаве, в нескольких шагах от развеселой колумбийской пивной известной крутым нравом своих завсегдатаев, с десяток раз меняла своих хозяев. Среди них были видный политический деятель с чрезвычайно пышными усами, французский писатель, обожавший устраивать на обширной лужайке с бассейном вечеринки, на которых особы женского пола были такой же редкостью как снег в мае, и американский бизнесмен, разбивший возле ажурной беседки великолепный цветник.

Нынешний хозяин усов не носил, вместо вечеринок устраивал совещания, а пышным экзотическим цветам предпочитал совсем другое растение.

Игнасио Монтаньо был бароном. Нет, он не родился в знатной семье ведшей свою родословную со времен Карла Великого. Его отец был простым матросом, а мать скромной учительницей. Он не унаследовал ни замков, ни состояния. Он не водил знакомств с щедрым монархом, раздававшим баронские титулы. Бароном он стал сам, вернее бароном его сделал кокаин.

Сейчас, когда ему исполнилось пятьдесят, он контролировал огромные плантации коки и десятки лабораторий для производства кокаина, у него были друзья в самых верхах этой и нескольких соседних стран, у него была собственная крайне немногочисленная, но очень боеспособная армия, сплоченная команда подчиненных, двое симпатичных детей, живущих с матерью в Европе и очень, очень много денег.

Он сидел на террасе, потягивая крепкий обжигающий кофе, ожидая приезда посыльного от Густаво, одного из трех своих помощников. Густаво занимался сбытом, поэтому постоянно находился в разъездах. Два дня назад он вылетел в Канаду. Если у него все прошло как надо, они получат еще один очень перспективный, а главное очень надежный канал для сбыта своей продукции (да именно так предпочитал называть свой специфический товар сам дон Монтаньо) на безбрежный североамериканский рынок.

– Анна! – позвал барон, и на террасе появилась прелестная брюнетка с вызывающе сексуальными губами. – Будь так добра, принеси старику его любимую сигару.

– Господь с вами, дон Монтаньо. Если уж вы старик, то Диего просто ископаемое, – бросив лукавый взгляд на хозяина, ярая болельщица сборной Аргентины скользнула в дверной проем.

– Чертовка, – пробурчал наркобарон и сделал большой глоток из своей кружки.

К воротам виллы подъехал БМВ, с водительского сиденья высунулась косматая голова.

– Привет Хосе. Дон ждет меня.

– Здравствуй Жоньер. Да, дон ждет тебя. Сейчас осмотрю машину, и сможешь проезжать.

– Не стоит друг. Осмотри меня и я пройду пешком, а тачку кину здесь.

– Хорошо, но придется отогнать ее к обочине, а то перегородил въезд.

– Без проблем, – посыльный сеньора Густаво немного сдал задом и аккуратно припарковался у обочины метрах в десяти от ворот. Вылез из машины, не спеша закрыл дверь и направился к воротам, где его поджидал Хосе с металлодетектором.

– Как дела? – поинтересовался охранник, обследуя гостя чутким прибором.

– Все отлично, – прибор не издал ни звука.

– Проходи!

– Благодарю, – посыльный сеньора Густаво шагнул в приоткрытую калитку и направился по асфальтированной дорожке прямо к дому.

Жоньер был не простым посыльным. Он был очень толковым посыльным, которому доверяли очень важные сведения, зная, что его навыки и таланты позволят сохранить эти сведения в тайне от всех, кроме того, кому они, собственно и предназначались. Одним из таких талантов было непревзойденное умение скрывать свои эмоции, доведенное до совершенства в многочисленных баталиях за покерным столом. И сейчас он совершенно непринужденно поболтал с охранником, ничем не выказав обуревавшего его волнения. Дорожка плавно свернула направо, и его взгляду открылось грациозное светло-коричневое строение. Жоньеру очень нравилась вилла большого босса, и он всегда с удовольствием приезжал сюда с очередным известием от сеньора Густаво и останавливался на этом месте на несколько секунд, чтобы насладиться изяществом линий архитектурной жемчужины. Но сегодня новости, которые он нес, были шокирующими и скорее всего крайне неприятными, поэтому он сразу поспешил к террасе, где уже заметил приветственно вскинувшего руку дона Монтаньо.

– Добрый день, дорогой Жоньер. Как твое здоровье? – дон был всегда очень любезен с подчиненными, пока дела шли хорошо.

– Спасибо, дон Монтаньо. Чувствую себя очень хорошо, чего и Вам желаю.

– Присаживайся, прошу тебя. Сейчас выпьем кофе, выкурим по отменной сигаре…

– Прошу прощения, дон Монтаньо, но новости, которые я принес…

– Ваши сигары, дон Игнасио, – Анна степенно ступала к столику, за которым расположились мужчины, держа в руках массивную коробку с сигарами. Бездонные черные глаза, мгновенно сводящие мужчин с ума, едва коснувшись взглядом загорелых бицепсов молодого колумбийца, на долю секунды скрылись за пышными, длинною в целую милю ресницами, и устремились к глазам Жоньера, приглашая немедленно отведать на вкус умопомрачительное тело. Дон Монтаньо, привыкший к подобным шалостям своей юной домоправительницы, и иногда использовавший их в интересах дела, не без удовольствия отметил, что посыльный Густаво, как всегда в этих случаях, остался совершенно спокоен, и лишь слегка наклонил голову в знак приветствия.