Нам хотелось бы здесь отметить еще один момент, отличающий реалию от безэквивалентного слова: в об­щих чертах слово может быть реалией по отношению ко всем или большинству языков, а безэквивалентным — преимущественно в рамках данной пары языков, то есть, как правило, список реалий данного языка будет более или менее постоянным, не зависящим от ПЯ, в то время как словарь БЭЛ окажется различным для разных пар языков.

Эта схема, вероятно, не исчерпывает вопроса; най­дутся, конечно, примеры, которые,- не ложась послушно на соответствующие полочки, покажут, таким образом, несовершенства схемы. Тем не менее она необходима, чтобы уточнить терминологию и расставить по местам различные категории «непереводимого», наметив вместе с тем и взаимоотношения между ними.

Л. С. Бархударов называет их «случайными лакунами»—'тер­мин, который нам кажется неудачным (указ, соч., с. 95).

43

После этого сравнения близких категорий и после отсева синонимов, истинных и мнимых, можно уже со­ставить себе более или менее четкое мнение о той свое­образной категории слов (и словосочетаний), которые мы назовем реалиями. Однако прежде чем формулиро­вать свою концепцию, полезно привести дефиниции дру­гих теоретиков перевода.

Многие из авторов, говорящих о реалиях, дают приблизительные, неполные определения, отмечая лишь те или иные из признаков, тот или иной вид этого клас­са, употребляя неодинаковые, как мы видели, термины для их обозначения ¹. Для одних в группу БЭЛ «входят слова, обозначающие иностранные реалии, как, напри­мер, особенности государственного строя, быта, нравов и т.д.»²; отсюда следует, что к собственно реалиям отно­сятся только чужие реалии. Другие толкуют реалии непомерно широко, выходя даже за пределы «неперево­димого в переводе»: «К числу реалий можно отнести события общественной и культурной жизни страны, общественные организации и учреждения, обычаи и тра­диции, предметы обихода, географические пункты, про­изведения искусств и литературы, имена исторических личностей, общественных деятелей, ученых, писателей, композиторов, артистов, популярных спортсменов, персо­нажей художественных произведений, явления природы (в последнем случае реалии носят региональный харак­тер), а также множество разрозненных фактов, не под­дающихся классификации»³. Значительно ближе к на­шему толкования некоторых из крупнейших специалис­тов. Так, у Л. Н. Соболева «термином «реалии» обозна­чаются бытовые и специфически национальные слова и обороты, не имеющие эквивалентов в быту, а следова-

ельно, и в языках других стран¹, и слова из националь­ного быта, которых нет в других языках, потому что нет тих предметов и явлений в других странах»². Вл. Рос-лье _вИд_ИТ в реалиях «иноязычные слова, которые обозначают понятия, предметы, явления, ..не бытующие в обиходе того народа, на язык которого произведение переводится»³, т. е. рассматривает их с точки зрения ПЯ, а в К.ЛЭ дает уже значительно более развернутую де­финицию, выходящую даже за рамки теории перевода (поскольку толкуется реалия вообще, как понятие): «Реалия.. — предмет, понятие, явление, характерное для истории, культуры, быта, уклада того или иного народа, страны, не встречающееся у других народов; Р. — также слово, обозначающее такой предмет, понятие, явление; также словосочетание (обычно — фразеологизм, посло­вица, поговорка, присловие, включающие такие слова)». Некоторые авторы, принимая реалию как «реалию-пред­мет», не толкуют особо «реалию-слово». А. В. Федоров пишет о словах (не давая им никакого названия), «обо­значающих реалии общественной жизни и материально­го быта»⁴, т.е. таких, которые обозначают «чисто мест­ное явление, которому нет соответствия в быту и в поня­тиях другого народа»⁵, а в другом месте⁶ предлагает обозначать их как «названия реалий» или «слова-реа­лии»; Я- И. Рецкер говорит о «безэквивалентной» лекси­ке, представляющей собой «прежде всего обозначение реалий, характерных для страны ИЯ и чуждых другому языку и иной действительности»⁷. В таком же духе тол­куют реалии Г. В. Чернов⁸ и А. Д. Швейцер⁹, первый — как экзотическую, второй — как безэквивалентную лек­сику. Довольно широко охватывающая, но не особенно

¹ Для внесения ясности нужно оговориться: во-первых, в большин­стве работ материал о реалиях не занимает центрального места, так что нельзя и требовать от них исчерпывающих дефиниций; во-вто­рых, исходя из других критериев, многие авторы дают реалиям дру­гие наименования («БЭЛ», «экзотическая лексика»), причем нельзя ожидать совпадения определений; в-третьих, мы приводим опреде­ления не только теоретиков перевода, но и других специалистов, ко­торые, естественно, толкуют понятие с учетом своей специально­сти; наконец, в-четвертых, на характере дефиниций не могла не от­разиться и заметная эволюция во взглядах на реалии со времен пер­вых публикаций.

²Левицкая Т. Р., Фитерман А. М. Теория и практика пере­вода. М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1963, с. 116.

³ В а и с б у р д  М.  Л. Указ, соч., с. 98.

44

'Соболев   Л. Н.  Пособие по переводу с русского языка на фран­цузский, с. 281.

²Соболев   Л.  Н.  О переводе образа образом, с. 290.

³ Россельс   Вл. Перевод и национальное своеобразие подлинни­ка, с. 169. Федоров  А.   В.   Основы общей теории перевода, с. 175.

* Там    же,   с. 160.

См. рецензию   на книгу Л. С.    Бархударова   «Язык и перевод». — ТП, 1977, № 14, с  131

; Р е ц к е р   Я.  И. Указ, соч., с. 58.

Чернов    Г. В.   К вопросу о передаче безэквивалентной  лексики Ж* ^пеР^ев°Де советской публицистики на английский язык, с. 223—

Швейцер А. Д.   Перевод и лингвистика, с. 250 («предметов или явлений, связанных с историей, культурой, экономикой и бытом»).

45

четкая дефиниция «безэквивалентной лексики», которую Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров приводят в первом издании своей работы ', не фигурирует во втором изда­нии, где на основе примеров отмечается только, что эти слова «отражают советскую действительность и культу­ру, т. е. именно их лексическим понятиям присущ свое­образный, специфический культурный компонент»² и что они «не имеют смысловых соответствий в системе содер­жаний, свойственных другому языку; их существование в конечном итоге объясняется расхождением двух куль­тур»³. У В. П. Беркова «под экзотизмом., подразумева­ется употребляемое в данном конкретном языке слово, обозначающее реалию — явление быта, социальных от­ношений, природы и т. п., — специфическую для иного языкового коллектива и чуждую для данного языкового коллектива»⁴, но также и «реалии, которые ранее были характерны для жизни данного языкового коллектива, но которые впоследствии исчезли», а также «кальки», поскольку «экзотизмы выделяются именно по признаку чуждости обозначаемого ими понятия для данного кол­лектива»⁵. Здесь особенно важно указание на времен­ной фактор (намек и на исторические реалии), а также подчеркнутое значение элемента чуждости, весьма ха­рактерного для «чужих реалий». Очень сжатую дефини­цию реалий дает Л. С. Бархударов: «слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в прак­тическом опыте людей, говорящих на другом языке»⁶, развивая ее дальше путем перечисления возможных ре­ферентов («предметы материальной и духовной культу­ры..», например, «блюда национальной кухни», виды «народной одежды и обуви», «народных танцев», «поли­тические учреждения и общественные явления» и т.д.), аналогичного резюме перечисления объектов в нашей ра­боте (1960); с нашей постановкой вопроса совпадает и причисление группы реалий к безэквивалентной лексике в качестве ее подгруппы.