иного немца использовался для подпольной переправки эмиссаров Коминтерна за границу, тому даже

предписывали сходить в посольство для его продления. Политэмигрантов, отказавшихся от принятия

советского гражданства, заносили в список «плохих элементов» и принуждали к выезду из СССР. Курт

Койтц, подумав в 1933 г. пару недель, потребовал обратно свой германский паспорт. Тогда это обернулось

для него только исключением из списков лиц, получающих помощь, в 1937 г. — десятью годами лагерей.

Прибывший в 1932 г. как иностранный специалист Альберт Виль-нер на допросе не дал прямого ответа на

вопрос о том, почему он оставался гражданином Германии, говоря, что не хотел рвать связи с родиной. Это

вызвало бурную реакцию следователя: «Вы уклоняетесь от ответа, вы хорошо понимаете, что быть членом

компартии Германии и в то же время патриотом фашистской Германии никак несовместимо». Проводившие

допросы сотрудники НКВД настаивали на том, что «антисоветские настроения» того или иного эмигранта

проявлялись в «упорном нежелании» стать советским гражданином. Здесь были и свои рекордсмены —

Готфрид Банд прибыл в Россию с первой волной переселенцев еще в 1920 г., и сдался лишь пятнадцать

118 Pinkus В., Fleischhauer I. Op. cit. S. 197; Наказанный народ. С. 49.

119 Так было и с политэмигрантом Паулем Франкеном, который ездил в Прагу для установления контактов с левыми социал-

демократами — 19 ноября 1935 г. представительство КПГ писало в отдел эмигрантов МОПР, что «из-за будущей работы перевод

Пауля и Флоры Франкен в советское гражданство не представляется целесообразным» (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 1481. Л. 8).

71

лет спустя, уже после того, как его исключили из партии. В ходе допроса он признался, что в основе его

позиции лежали тривиальные мотивы — «я как иностранец пользовался правами в получении продуктов

инснаба, и после отмены карточек написал заявление» о желании стать гражданином СССР.

Немцы утверждали, что до определенного времени, проживая в СССР, вообще не замечали никакой разницы

в статусе советских и иностранных граждан. Пауль Фрелих заявил следователю, что, даже оставаясь

германским подданным, он чувствовал себя вполне советским человеком, в частности, в 1934 г. участвовал в

выборах наряду с гражданами СССР. Обвинительный уклон следствия превращал в преступление как отказ

от советского гражданства, так и его принятие. Архитектор Курт Либкнехт был вынужден признаться, что

данная процедура была им проведена «по прямым директивам разведывательных органов Германии, так как, являясь гражданином Советского Союза, мне легче было бы вести активную шпионскую деятельность в

пользу Германии».

Процедура перехода в советское гражданство выглядела следующим образом: заявитель заполнял анкету, в

конце которой ставили подписи два поручителя (как правило, это были коллеги по работе либо соседи). В

особом пункте он должен был обосновать мотивы своего решения. Здесь приветствовался патетический

стиль, освоить который помогали немцам их советские знакомые. Вот что писал инженер, начальник отдела

Люберецкого силикатного завода Рольф Габелин: «Во время моего пребывания в Советском Союзе я вполне

осознал, что только в нем труд может быть свободным, и свой свободный труд я хочу отдать в Советском

Союзе не в качестве иностранца, а как свободный гражданин Советского Союза»120.

Формального выхода из германского подданства до принятия гражданства СССР не требовалось.

Субъективно каждый, кто подавал заявление, считал себя человеком «вне подданства», позже он

подчеркивал данное обстоятельство в ходе допросов, вероятно, рассчитывая на снисхождение следователей.

У Марии Притвиц, много лет проработавшей в советском торгпредстве в Берлине, решение принять

гражданство СССР было стимулировано двумя обстоятельствами — исключением из ВКП(б) и окончанием

срока действия германского паспорта. Хотя к моменту ареста два года спустя заявление все еще

рассматривалось бюрократией В ЦИК, приговор к высшей

Сохранена стилистика документа. Габелин не успел получить гражданства СССР, и по приговору ОСО был выслан из

Советского Союза.

72

мере наказания был предопределен тем, что Марию записали в сопроводительных документах как «лицо вне

подданства».

Подача заявления о переходе в советское гражданство ставила вопрос о национальной (этнической)

самоидентификации — в советском паспорте была графа «национальность», которой не было в германском.

Еврей из Германии Макс Хейтеман при получении паспорта записался немцем, что привело к его аресту в

1941 г. Наоборот получалось не лучше — в производственной характеристике на врача Адольфа Босса,

присланной в НКВД, отмечалось: «Выдавал себя за члена КПГ... В анкетах в вопросе о национальности

писал "немец", хотя в разговорах отмечал, что он еврей»121. Получалось, что у человека оказывалась двойная

идентичность, и это никак не укладывалось в голове советских бюрократов. Врач-хирург Йозеф Рубенс в

заявлениях из тюрьмы также подчеркивал, что он еврей, а не немец, и в немцы попал только потому, что не

понял вопроса анкеты о национальной принадлежности.

Еврей Гершель Рындхорн родился на территории Российской империи и, оказавшись в начале 20-х гг. в

Германии, принял советское гражданство. Это облегчило его семье переезд в СССР в 1934 г., хотя в

материалах следствия и он сам, и трое его сыновей фигурировали как немцы. Дочь Рындхорна Лидия в

начале 1941 г. была вынуждена еще раз пройти процедуру получения советского гражданства, что не спасло

ее от репрессий после начала войны122.

Заявление о переходе в советское гражданство и приложенные к нему документы — национальный паспорт,

справки с места работы, выписки из домовой книги — подавались в Центральный ОВИР Москвы, в

райотделы НКВД Московской области, а в сельской местности — в местные органы власти. В ВНЖ

ставилась соответствующая отметка, которая объясняла в случае проверок, почему человек оказался без

паспорта. У Вильгельма Яна отобрали еще и вид на жительство, выдав квитанцию с перечнем изъятых

документов. После ряда проверок собранные материалы приходили в соответствующую комиссию ВЦИК

СССР, которая и принимала окончательное решение.

121 Босс действительно был членом КПГ, германским подданным до 1936 г. и евреем.

122 Гершель и один из его сыновей были расстреляны, еще двое погибли в лагере. Лидия скончалась в тюрьме еще до вынесения

приговора. Оставшаяся в Германии сестра Элеонора писала в 1941 г. матери, что после трех лет борьбы ее признали арийкой и

приняли в число граждан «третьего рейха» (ГАРФ. Ф. 10 035. Оп.1. Д. П-10422, П-61955).

73

Процесс был очень долгим, занимая от нескольких месяцев до года, иногда процедура растягивалась на

несколько лет123. Арестованный в 1938 г. Йозеф Рубенс говорил, что подал заявление на переход в советское

гражданство два года назад, но бумаги регулярно возвращались, так как не хватало отдельных справок.

Политэмигранты и здесь оказывались в особом положении — некоторые из них при содействии МОПР

получали решение о принятии в советское гражданство в течение одного месяца.

Решение В ЦИК о приеме в советское гражданство было отнюдь не автоматическим. Иностранец не должен

был иметь никаких конфликтов с законом, кроме того, он должен был продемонстрировать свою

политическую лояльность, показать себя «полезным членом общества». В какой-то степени гражданство

рассматривалось как знак доверия, как награда124. В одном из доносов автор требовал не давать своему

соседу Вильгельму Франкенбергу советского гражданства, ибо, «будучи иноподданным, он будет подвергнут