большую часть времени проводил за работой в доме на улице Лимы, он продолжал

следить за движением народных масс и становился во главе его в наиболее

драматические моменты. Так случилось, подруга, в 1864 году на республиканском

митинге, который был организован на самой большой площади Ресифе.

Площадь начала заполняться рано. Со всех концов города собирался народ —

бедные люди, студенты, журналисты, поэты. Гул толпы, подобно шуму ветра,

распространялся по всему городу. Люди приходили издалека. Издалека пришел и тот,

кто собирался говорить им о республике — о форме правления, при которой всем

распоряжался бы сам народ. Толпа ожидала услышать слово надежды, слово,

указывающее выход из тупика. Идея республики тогда только намечалась, монархия

казалась сильной и могущественной. Лишь несколько человек мечтали о новых формах

правления, более демократических и более народных, и о них они говорили на пло-

щадях. Так начиналась пропаганда идей республики, и, чтобы услышать эти речи,

чтобы понять и полюбить эти идеи, люди со всех концов города собирались на

площади, которая была их форумом, их театром. Старые, молодые, еще безбородые

студенты, белые и негры. Негры приходили со страхом и тут же смешивались с толпой.

65

Во всех сердцах горела жажда новых идей, на всех лицах была написана любовь к

свободе.

Площадь заполняется, теперь это колышущееся море; шум толпы все возрастает.

И когда с высоко поднятой головой появляется

66

трибун, молча взирая на людское море, приветственные возгласы потрясают здания,

что высятся вокруг площади. Антонио Боржес да Фонсека1 говорил хорошо, он был

страстным поборником республиканских идей, и. его зажигательное красноречие вызы-

вало подлинный триумф. В нем было что-то от пророка, речь свою он начинал мягко,

говорил сначала тихо, но затем возвышал голос и уже громогласно выражал свой

протест против преступлений монархии перед народом. Он говорил о контрастах

между богатыми классами и простыми людьми, между теми, кто правит, и теми, кем

правят. Настал момент управлять народу, убеждал он, прийти к власти и сделать эту

власть орудием своего счастья, тогда как до сих пор власть была лишь орудием его

пыток.

На площади вспыхнули аплодисменты, людское море заколыхалось высокими

волнами. Люди дрожали от волнения, слушая этого человека, который говорил о

великих завоеваниях, которые им предстоит совершить. Что это за форма правления,

такая прекрасная, такая соблазнительная, при которой все, начиная с самого богатого и

кончая самым бедным, будут править страной, где возможности будут для всех

одинаковы? Антонио Боржес да Фонсека отвечает: это республика. И говорит об ее

преимуществах. Аристократия, родившаяся в энженьо и выросшая за счет

эксплуатации рабов, уступит место народной демократии. Притеснения, чинимые

новым идеям и на факультетах и в печати, уступят место свободе мысли, прогрессу во

всех его формах. Пятно рабства исчезнет, в республике не будет различия между

людьми, ибо перестанут существовать дворяне, господин граф станет не более как

господином коммерсантом или господином ремесленником. В Ресифе, центре сельской

аристократии сахара, трибун угрожал гербам и коронам. И толпа, увлеченная силой его

слов и красотой его идей, с воодушевлением приветствовала его.

1 Антонио Боржес да Фонсека — один из лидеров республиканского движения, в

свое время вождь повстанцев в Пернамбуко (1848).

66

Люди хотят выступить в поход за власть народа. Они хотят сломать привилегии

аристократии, которая сжимает в руке кнут, купленный за счет пота негров на энженьо.

Антонио Боржес да Фонсека, стоя на импровизированной трибуне, поднимает народ

против монархии.

Внимательнее всех, подруга, слушает его некий юноша. Ему семнадцать лет, но он

уже познал, что рабство противно человеческой натуре, что высшее благо — это

свобода. И вот здесь человек говорит о свободе и о народе — о двух вещах, столь доро-

гих его сердцу. Юноша Кастро Алвес горячее всех аплодирует в толпе, громче всех

приветствует слова оратора.

Но вот, подруга, прибывает полиция. Сильным мира сего нельзя угрожать

безнаказанно. Владельцы энженьо и хозяева рабов основывают свою власть на хорошо

организованной системе угнетения, их гербы и короны крепко защищены. У народа нет

иного оружия, кроме слова его трибунов и поэтов. Полиция нападает на народ;

начинается перестрелка... Оратор пытается продолжать, но его арестовывают. Однако

до того как полиции удалось разогнать митинг, молодой студент оказывается во главе

толпы. Он поднимается на трибуну, и голос, самый мощный из голосов, которые

слышал народ, разносится над площадью и не дает полиции обратить толпу в бегство.

66

Кастро Алвес знает, что народ должен действовать, бороться в защиту своих прав, ли-

цом к лицу встретить реакцию.

При звуке его голоса, прерываемого свистом пуль, толпа снова сплачивается, она не

поддается тем, кто хочет сорвать митинг, она слушает поэта. Юноша читает народу

изумительные стихи:

Когда на площади поднимет Свой голос мощный сам народ, То мнится, будто

вспышки молний Вдруг озарили небосвод.

В этих стихах народ черпает свою силу. Что с того, что кругом свистят пули; кто

побежит, когда на

67

трибуне, под пулями, спокойный, улыбающийся юноша читает стихи? Он страшен в

своей ненависти к тем, кто угнетает народ. Он «велик, молод, прекрасен», он спокоен,

как будто вокруг него не разгорается борьба. И люди, зараженные его примером,

остаются и слушают. Эти слова так глубоко запечатлелись в их сердцах, что люди их

сохранили навечно. Он говорил о площади — о площади, которая принадлежит народу.

Принадлежит народу площадь, Как кондору — небес простор. Народ на площади

тиранам Всегда умел давать отпор.

Площадь принадлежит народу, и народ уже не бежит с площади. Пули свистят,

падают раненые, но никто не думает спасаться бегством. Поэт с черными

развевающимися кудрями провозглашает с трибуны:

Народ — то огнедышащая лава, Ее изверг восстания вулкан. Народу не страшна

солдат расправа, Не страшен сам пославший их тиран.

Героев тысячи дерутся с честью, И город весь — восстанья цитадель. Пришел

народ из городских предместий Свободу отстоять — святую цель.

Он поэт народа, его вожак. Он не только хочет слагать стихи о революции; он хочет

бороться на стороне народа, стать во главе его, ведь народу нужен вожак.

На площади появляется кавалерия. Толпу не удалось рассеять, и место Антонио

Боржеса да Фонсека занял другой оратор. Так пусть же народ будет растоптан

конскими копытами и пусть усвоит урок, который ему преподаст власть. Но народ

предпочитает урок поэта, а тот провозглашает с трибуны:

Народ не стерпит^ беззаконий, Свои права он отстоит. Не смогут их насилья кони

Топтать ударами копыт.

Таков урок, преподанный им в этот день народу. Под пулями, среди коней, давящих

толпу, он призывает народ идти освобождать арестованного. И люди выходят на

манифестацию с возгласами протеста, которые принесут Антонио Боржесу да Фонсека

свободу.

Голос поэта — это тот «стальной голос», о котором он сам говорил:

Пусть голос народа стальной Звучит, как раскат громовой. Мы отпрыски древних

Катонов! Услышав, народ, голос твой, Тираны теряют покой, Основы колышутся

тронов.

Поэт уходит во главе народа. Представь себе его, подруга, шествующим во главе

толпы. Он замечательно храбр и благороден, благородна его ненависть к тиранам,

благородна и любовь его к народу.

67