Эстонии учреждается госуд<арственная> лотерея. А когда бывает розыгрыш Вашей?

Вы пишите - дважды в год. Когда именно? Каждый ли раз Вы проверяете таблицы? Не

пропустили ли? Я очень Вам благодарен за чудесное обещание. И — почем знать?..

Поэту ли не верить в чудеса? Верю, верю восторженно! Когда узнаю от Вас дни

розыгр<ы- ша>, уже заранее буду каждый раз настраиваться и жить иллюзиями: это так

облегчает тяготы житейские. Я, вообще, надежд не теряю и всегда жду чего-то

необычного и значительного. Что же, часто мечты мои и сбывались... Не могу

жаловаться. Когда будете писать мне, сообщите, пожалуйста, точное число оставшихся

у Вас экз<емпляров>: мне это нужно знать для ведомости по изданию. Прошлый раз

было у Вас 8. Удалось ли уменьшить это число? Пользуюсь случаем поздравить Вас,

Фед<ора> Фед<оровича> и Асю от лица Ф<елиссы> М<ихайловны> и своего с

105

приближающимися праздниками Р<ождества> Х<ристова> и Новым Годом и пожелать

всего доброго и хорошего. Целую Ваши ручки. Вакх тоже приветствует всех Вас. Вот

уже почти месяц, как Ф<елисса> М<ихайловна> начала учить его и по-немецки, т. к. в

школе нем<ецкий> яз<ык> начинается только с 5-го кл<асса>. Она нашла нужным дать

ему подготовку. А с весны будет заниматься и по-фран1 цузски, хотя этот язык в

начальной шестикл<ассной> школе вовсе не преподается. Англичанка наша переехала

на зиму в городок Иеве, а летом опять будет у нас, и возможно, что летом Вакх начнет

учиться и по-английски. По своему опыту знаю, как трудно без языков.

Ваш Игорь

5 января 1933 г. ТоПа, 5.1.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна!

Фелисса Михайловна и я сердечно поздравляем Вас, Фед<ора> Фе- д<оровича> и

Асю с Новым Годом, признательные Вам за приветствия Ваши, желаем от души всего

хорошего и всяческого благополучия. Да, наступил опять новый год, но ничего

хорошего в нем не чувствуется. Жить всем и каждому делается все труднее и труднее,

взаимоотношения между государствами становятся все напряженнее и резче,

безработица ширится, люди мечутся в тоске и полном отчаяньи, угроза голодных

бунтов висит в воздухе. Людям терять уже нечего, — впереди всяческие эксперименты

и пробы... Только в ночь на сегодня выпал снег, первый снег в этом сезоне, такой

запоздалый, - вообще, все как- то странно, жутко и небывало...

«Адриатика», эта маленькая серенькая книжечка, доставившая нам столько розовых

радостей, — морально и материально, — увы, последнее время перестала нас

окончательно не только подкармливать, но и кормить, нигде уже больше не расходится

совсем, и, следовательно, положение наше стало из рук вон плохо, и впереди - ужас

беспредельный. Жестокая, мучительная бессонница терзает меня по ночам ежедневно,

тяжелые, жгучие мысли лезут в голову, сердце не выдерживает, давая перебои, в нем

часто такое чувство, как будто огонь сжигает его, колики, и оно рвется на части. Иногда

боли физические попросту невыносимы. Совсем, совсем я разболелся от горя, от

безнадежности, от безвыходности положения поэта в такие варварские, дикие, «ультра-

культурные» времена! Вдобавок частые острые боли в области желудка, и от малейших

физических усилий, если приходится пилить или рубить дрова, головокружения,

одышка, обильный пот, и в результате пластом валюсь на диван, прерывисто дыша, в

полусознании. О пище лучше уж и не говорить: хронический отварной картофель,

соленая салака, кипяток с несколькими ложками молока. Ни мяса, ни масла, ни жиров.

Иногда - днями! - не видим даже хлеба!.. Одним словом — дошли до «точки». Хуже

быть, пожалуй, не может. И это при здешней дешевизне баснословной, это тогда, когда

день приличной жизни обходится около кроны! Из этого Вы видите, что мы тратим

значительно меньше крон ы... Еще бы! — мы тратим последние недели на все не более

20-30 сентов, т. е. часто меньше трети кроны!.. Тут не удивительно, что будут

головокружения. Но мы не сможем платить больше, пока нет надежды расплатиться. И

без этого уже опять пришлось всюду задолжать. Но больше всего нас, конечно, мучает,

прямо с ума сводит долг теще за содержание Вакха. А этот долг все растет и растет,

и уж нельзя больше должать, это уже становится наглостью, безнравственным деяньем.

Но повторяю - выходов нет. В Ревель мы до сих пор так и не съездили за неименьем

денег на дорогу. Туда и обратно стоит 13 крон. Посудите сами, как это трудно, просто

невыполнимо для нас, у которых, даже при получении в свое время денег за книжку,

никогда не бывало в доме более 2-6 крон! Единственный раз только было 24 кроны,

полученных от Вас, но мы тогда прозевали съездить, растерявшись от такой крупной

суммы и сгоряча уплатили часть долга, чтобы хоть чуточку вздохнуть полегче. Да и

106

неизвестно, что мы сумеем сделать в Ревеле: теперь, говорят, там такой кризис, что

вряд ли сможем достать денег на дорогу в Кишинев. Не дают под векселя — ходят

слухи. Не дают даже при надежных жирантах. А риск большой: истратишь 13 крон и

ничего не достанешь. А самое главное - и пробовать не можем, не имея денег на

дорогу. Вот и сидишь тут, медленно, но верно погибая. А для того, чтобы уехать в

Кишинев, нужно минимально 250 крон: одни билеты стоят (III класса) - 140 крон в

один конец. А визы? А паспорт заграничный? А отэли в пути? Господи! Как все это

непередаваемо тяжко! И Фелисса Мих<айловна> совсем разболелась: и сердце

пошаливает, и бессонница, и глухой постоянный кашель. Что тут предпринять? Как

поступить? Голова идет кругом. Вот такие невеселые новости приходится сообщать

Вам, дорогой друг мой. Уж Вы простите, ради Бога, что пишу так откровенно. Но я

думаю, что смысл нашей переписки - именно в откровенности. Иначе она не была бы

дружеской, а лишь светской, т. е. не нужной душе.

И самое горькое, что знаем, отлично знаем, что стоит выбраться отсюда и мы будем

спасены. Так всегда бывало. Но выбраться почти невозможно. Toila - прелестное

местечко, но тупик. И этот тупик дает себя иногда чувствовать. А из Югославии,

Болгарии и Румынии, где моих книжек продано крон на 30, никаким образом денег

получить нельзя. Все пишут, что пересылка абсолютно запрещена. И нет никаких

обходов закона. Нового писать ничего не в состоянии, единственно чем занимаюсь - это

переписываю старые рукописи, приводя их в порядок, не теряя все же надежды, что

когда-нибудь они понадобятся.

Все чаще и чаще нам с Ф<елиссой> М<ихайловной> приходит мысль о

насильственном прекращении жизни. Пока, однако, еще решиться не можем: слишком

мы еще жизнерадостны! Но при таких условиях жизнерадостность вскоре

окончательно испарится. Да она Уже и испаряется заметно.

Целую Ваши ручки. Шлем искренний привет Вам и Фед<ору> Фе- Д<оровичу>.

Нам так радостно, что в его лице Вы, дорогая, нашли вер-

ного и чудного человека, спутника Вашей жизни. Да сохранит Господь Ваше

счастье! Вакх вспоминает Вас, приветствует. Мы часто говорим ему о Вас и Асе.

Всегда Ваш

дружески

Игорь

74

20 января 1933 г.

ТоПа, 20.1.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна, все время ждал от Вас весточки от 15-го, которая,

обыкновенно, приходит к нам 18-го, но, увы, не дождался, и вот пишу вне очереди,

чтобы просить Вас передать от имени Вакха сердечную благодарность милому Асе за

его трогательное внимание. Само собою разумеется, и Фелисса Михайловна, и я очень

тронуты добрым поступком Аси и выражаем ему искреннюю нашу признательность. В

ближайшие дни мы едем в Ревель на несколько дней, чтобы на месте выяснить все