повидаться с Вами, дорогой и верный друг. Здоровье мое побуждает просить Вас. У нас

есть один свободный диван в моей рабочей комнате. Чисто, светло, тепло.

8)Мы уезжаем в Усть-Нарву (на новог<одние> каникулы) 30 декабря. Пишите на

этот адрес (Ыат-16е$ии. УаЬас1и$е, 3. ЭССР).

СПРИПИСКА НА ПОЛЯХ:>

Мне очень хотелось бы иметь какую-либо книгу о М<аяковском>, где, вероятно,

есть строки и обо мне: интересно, как пишут обо мне (в каком тоне, и много ли

истины? О Маяковском, я наслышан, имеется целая литература.

9) Сообщаю Вам, на всякий случай, перечень книг моих, вышедших в зарубежьи:

Кн. 7 — «Миррелия». 1916-1917

Кн. 9 - «Соловей». 1918

Кн. 11 - «Вервена». 1918-1919

т/ ю х/

ют

стихи

Кн. 12 - «Менестрель». 1919

Кн. 14 - «Фея Ею1е». 1920

Кн. 21 - «Классич<еские> розы». 1922-1930

Кн. 22 - «Адриатика». 1930-1931 Кн. 16 - «Роса оранжевого часа». 1923 Кн. 17 -

«Падучая стремнина». 1922 Кн. 18 - «Колокола собора чувств». 1923 Кн. 24 - «Рояль

Леандра». 1925

поэмы

и

романы

Кн. 23 - «Медальоны». (Сонеты - характеристики поэтов, писателей, композиторов.

Всего 100.)

Рукописи:

Кн. 8 - «Литавры солнца». 1922-1930

Кн. 10 - «Настройка лиры». 1896-1930 стихи

Кн. 25 - «Очаровательн<ые> разочарования» 1931-1940

► стихи

Кн. 19 — «Солнечный дикарь». (Утопич<еская> эпопея.) 1924 Кн. 20 -

«Плимутрок». (Пьесы и рассказы в ямбах.)

Кн. 27 — «Теория версификации» (стилистика поэтики). 56 стра- н<иц>

Кн. 28 — «Уснувшие весны». (Критика. Мемуары. Скитания.) Книги 13, 15, 26, 29,

30, 31 - переводы с эстонского (все вышли в свет).

10) Получили ли Вы в свое время «Росу оранжевого часа»?

11)Вышлю Вам с Устья «Рояль Леандра», «Адриатику», «В оконном переплете»

(Раннит), «Полевую фиалку» (Виснапу). Есть по две- три.

12)Переводите ли Вы остальные поэмы Байрона: «Чайльд-Га- рольд», «Манфред»,

«Каин», «Дон-Жуан»? Последняя меня очень интересует из-за Суворова.

13) Не пришлете ли мне еще каких-либо своих (или переводных) книг? Буду очень

обязан.

Ваше послесловие показательно и доказательно. Да, в Ваших переводах читать и

132

можно, и даже интересно порой: они изумительны: какой русский язык!

Нине Леонтьевне и Вам Вера Борисовна и я искренне шлем приветы.

Всегда Ваш и с Вами Игорь <ПРИПИСАНО НА полях:>

Не пришлете ли нам книжку стихов Нины Леонтьевны?

<к письму от 20.12.40>

Не пригодится ли перевод «Моего завещания» Юлиана Словацкого? Есть еще два

перевода из Евг<ении> Масеевской. Есть с румынского, болгарского, сербского,

еврейского.

Есть еще вся «Меланхолия» (5 стихов) Верлэна.

...Сижу в валенках и шубе и пишу эти строки. Верочка в школе. Она так рада была,

увидев мою радость, когда Вы прислали работу. У меня, к сожал<ению>, почти

ежедн<евно> мигрени; периодически, несколько лет. Приму порошок. И сердце болит

сегодня особенно: новости, волнения.

За окном 24 гр<адуса> мороза. День и ночь горит «Грэтц». Я когда- нибудь воспою

этого чудного, милого друга!

Если бы работа стала постоянной! Мы могли бы жить в Усть-На- рве, - это же

мечта!

Только там можно работать с упоением: тепло, светло, чисто.

9

Наголо января 1941 г. <Не позже 17.01.41>

В стих<отворении> «Старый Лондон» после слов «аббатством» следует:

«подсобить разветрить флаг, флаг, где серп, и флаг, где молот, флаг, возникший над

Невой, флаг, который вечно молод - бодрый, гордый, огневой» и далее, как раньше.

После слов «Британский брат» следует новая строка: «Восстановит новый Лондон,

победив, пролетариат».

Еще раз: получили ли Вы в свое время «Росу оранжевого часа»? Если нет, я имею

один свободный экземпляр и могу Вам его выслать. Но все в Усть-Нарве.

В стих<отворении> «В наш праздник» десятая строка читается: «Мы верим в свое

торжество».

Не возьмете ли Вы на себя труд отстукать на машинке те стихи, которые найдете

более подходящими, и передать их в Союз сов<ет- ских> писат<елей>. Был бы Вам

весьма обязан, т<ак> к<ак> теперь выяснилось, что Союз эст<онских> писат<елей>

стихов не выслал 10 дек<абря>, как собирался.

Высылаю Вам «Рояль Леандра».

За книгу «Пого» большое спасибо. Я ее внимательно прочту, совсем мало его зная.

Лилия Брик, говорят, поместила интересную статью «Маяковский и чужие стихи» в

№ 3 «Знамени» за 1940 г. Мои знакомые ни в Таллине, ни в Тарту, ни в Нарве, однако,

этого номера, ^ сож<алению>, не нашли. Не пришлете ли его мне? Пожалуйста, очень

прошу.

И не найдется ли книга Бенедикта Лившица «Полутораглазый стрелец»? Что было в

«Литер<атурном> обозреньи» (окт<ябрь>, или ноября, или же сент<ябрь> 1940 г.)?

В Эстонии, увы, ничего купить попросту нельзя. Я читаю только «Правду»,

«Огонек», иногда «Октябрь», «Вокруг света», «Вожатый», «Наша страна».

Вообще, если Вы иногда пошлете нам какую-либо книгу, мы с Верочкой будем в

восторге, ибо, повторяю, здесь ничего не достанешь. М<ожет> б<ыть>, можно

наложенным платежом? Иначе стыдно беспокоить.

Прилагаемые стих<отворения> Веры Бор<исовны>, может быть, дадите в какой-

нибудь журнал, если представится случай.

Фото вышлю из дома: здесь, к сожал<ению>, нет.

Пишу воспоминания о Маяковском. Около 500 строк уже есть. Больше, пожалуй, и

133

не будет: все запечатлено.

10

17

января 1941 г.

Ра1с1е, 17.1.41 г.

Дорогой Георгий Аркадьевич, сегодня получил Ваше письмо, а третьего дня мы

вернулись сюда из дома. Жизнь наша грустна и тягостна,

дорогой друг, ибо мы должны жить в жутких условиях общежития, в комнате

ледяной и сырой, оторванные от условий, в которых я мог дышать, творить и мыслить.

Климат Paide ужасен: всегда сырость болотная, удушающая и давящая. Даже при 20

гр<адусах> морозов ясно ощущается сырость! Ни одного знакомого человека, ни

театра, ни радио, ни книг, ни доктора, которому можно довериться. У В<еры> Б<о-

рисовны> слабые легкие, она вообще хрупче хрупкого, вся из Матэр- линка, а я еще

года нет как перенес воспаление левого легкого, а с октября приобрел болезнь сердца.

Можете себе представить, как «хорошо» мы себя чувствуем. Школа совершенно

убивает моего друга: 4- 5 уроков ежедневно, да работа дома, да тетради, да подготовка,

да постоянные заседания, так что она в тень на моих глазах (а это очень ведь тяжко!)

превратилась. И я ничем-ничем не могу ей помочь, ибо с июля заработал всего, дико

вымолвить, 12 р<ублей> 50 к<опеек>!.. Минутами я чувствую, что не вынесу

безработицы, что никогда не оправлюсь в этом климате, в этой комнате, вообще -- в

этих условиях. Душа тянется к живому труду, дающему право на культурный отдых.

Последние силы иссякают в неопределенности, в сознании своей ненужности. А я мог

бы, мне кажется, еще быть во многом полезен своей обновленной родине! И нельзя

жить без музыки, без стихов, без общения с тонкими и проникновенными людьми. А

здесь - пустыня, непосильный труд подруги и наше общее угасание. Изо дня в день.

Простите за этот вопль, за эти страшные строки: я давно хотел сказать (хоть сказать!)

Вам это. Моя нечеловеческая бодрость, выдержка и жизнерадостность всегдашняя

порою (и часто-часто) мне стали изменять. Я жду труда, дающего свои деньги, и

отдыха заслуженного, а не бессмысленного.

Любящий Вас Игорь

Р. S. Несколько слов по поводу стихов, переданных Вами в редакцию «30 дней». Я