предоставлены были произволу владельцев.

В таком смысле был составлен договор б-го ноября 1625 года на урочище

Медвежьих-Лозах, при озере Кураково. Новоизбранный гетман Михаил Дорошенко (за

безграмотностью которого подписался на договоре писарь Савуй Вурчевский)

присягнул на верность и точное исполнение договора; за ним дали присягу и другие

козацкие чины 1).

После этого в Константинополь дано знать чрез посла, что козаки укрощены,

«задорнейшие их беи» уничтожены, чайки сожжены и все присягнули не выходить

более в Черное море а).

По требованию польского посла, падишах приказал хану вызвать своих мурз,

которые с ордами стояли у Килии и готовились разорять русский край. Татарам было

это очень неприятно, потому что они были рады предлогу к грабежу; но козаки скоро

сами вывели их из затруднения. Семьдесят чаек появилось на Черном море; посланные

против них турецкия галеры переловили двадцать пять из них и привели пленников к

«высокому порогу». Татары, находившиеся в Стамбуле, говорили: «когда козаки не

перестают тешиться разбоями, так и нам позвольте делать наезды на ляшскую землю»

3). Восточные известия говорят, что турецкое правительство отказало им: так или

иначе, только в 1626 году огромная толпа татар бросилась в глубину Украины; воевода

киевский, храбрый Стефан Хмелецкий, вместе с Дорошенком разбили ее под Белою-

Церковыо: одиннадцать тысяч легло на месте 4).

Это посещение требовало со стороны Козаков новой отплаты. Случай представился.

Мухаммед-Гнрей был снова свержен и на место его посажен Джапибек-Гирей.

Изгнанник, вместе с братом, опять обратился к козакам. Для Козаков, кроме недавнего

посещения татарами Украины, был еще новый повод вмешаться в это дело: Гассан-

паша, правитель Бессарабии, посадив в Кафе на крымский престол Джанибек-Гирея,

отправился к устыо Днепра и занялся устройством укреплений для преграждения

козакам выхода из Днепра в море 5). Дорошенко отправился в Крым. В его войске было

много из тех, которые, за составлением реестра, остались вне козацкого сословия. Они

нашли мухаммедова соперника приготовленным: знаменитые наездничествами мирзы

и, в числе их, Кентемир, на которого татары смотрели, как на необыкновенного

богатыря, были уже с ним. Упорная битва продолжалась два дня. На первый день

победа явно клонилась на сторону Козаков: «множество татар,—говорит

мусульманский историк,—получили мученические венцы из рук неверныхъ». На

другой день мирзы решились с отчаянием ударить на неприятелей со всех сторон;

закипела страшная битва, победа снова было-склонялась на сторону Козаков; вдруг

татары, защищавшие Мухаммеда, «пораженные,— говорит тот же историк,—ужасною

мыслью, что они соединились с невер-

') Рук. И. П. В. полек. f. Л”» 67. Ч Hammer. V. 71.

3)

Collect, 134.

4)

Lat. Jerlicza, 35.

5)

Collect., 183.

58

ныли на пролитие мусульманской крови, вспомнив, что чрез это они лишатся

благодеяний своей веры и осуждают себя на вечный пламень, покинули союзников и

перешли на сторону Джанибек-Гирея. Мухаммед-Гирей найден был мертвым. Голова

Дорошенка, убитого в битве, была взоткнута на стенах Кафы» х).

Очевидно, что договор на Медвежьих-Лозах мало удовлетворял Козаков, мало и

полякам приносил пользы. Морские походы продолжались своим обычным чередом. В

1629 г. козаки опять посетили Босфор. Несмотря на то, что в 1626 году для удержания

козацких морских набегов турки на узком месте Босфора уже построили укрепление 2)

—замок Буюкдере, козаки все-таки успели пробраться и, по выражению письма,

приписываемого атаману Сирку, «окуривали мушкетным дымом цареградские стены и

обитателям Цареграда задали великий страх и смятение» 3). Они опустошали

побережья Черного моря, взяли и разорили гавани в Килии, Измаиле, Бальчике, Варне,

Сизеболи. Кеенан-паша с сорока галерами следил за ними, когда триста козацких чаек

сидели близ острова Монастыря, и только восемь из них вступили в битву. Семь чаек

были взяты и приведены в Константинополь. Все прочия счастливо избежали

опасности. На следующую весну сам Капудан-паша, главный начальник флота,

бывший до того времени на юге в Средиземном море, явился под Очаковом и поразил

Козаков, вероятно подстерегши их выход в море: взял пятьдесят пять чаек и привел в

Константинополь восемьсот пленных 4).

Начальники приморских стран Турецкой империи, Анатолии и Румелии то и дело

жаловались, что козаки беспрерывно разбойничают; пойманные в плен из них уверяли

турок, будто они пустились на море не по своей охоте, а по приказанию польского

правительства. Эти вести козаки распускали для возбуждения войны между Польшею и

Турцией), чтоб, таким образом, можно самим иметь право на морские экспедиции. И

вот козаки оказались виновными перед своим правительством не только в своеволии,

но в умышленных покушениях поссорить Польшу с Турцией).

Внутри Украины договор на Медвежьих-Лозах не водворил такого порядка, как того

хотелось Польше. С этих пор распространилось в Украине имя «вынисчиковъ»; так

стали называть тех, которые, как и прежде делалось, хотели самовольно сделаться

козаками; имя это возникло теперь оттого, что кураковская коммиссия исключила

(выписала) множество таких из реестров, куда они были вписаны. Таким образом

козачество поделилось на два рода— на реестровых и выписчиков. Первые, в числе

шести тысяч, признавались в козацком звании; вторые хотели быть козаками и сами

себя считали в этом звании, в противность воле правительства. Последних было

несравненно более, чем первых, и никто не в состоянии был уследить за ними: то были,

попрежнему, подданные коронных и дедичных имений, не повиновавшиеся своим

панам, называвшие себя, в противность им, козаками, бежавшие в Оич или

Ч Collect., 186. а) Ilammer. У, 71.

3)

Лет. Величка, 2, 380.

4)

Нашшег. У, 128.

59

составлявшие внутри Украины своевольные купы, нападавшие на дворян. Издавна,

как мы видели, велось это: нисходящее поколение прежних самозванных Козаковъ—

дети, внуки, племянники, все считали себя козаками, тогда как правительство не хотело

их признавать в этом звании. Им теперь особенно было тяжело это непризнание, когда

они или отцы их уже были вписаны в реестр; при Сагайдачном само правительство,

нуждаясь в военной силе, дозволяло быть большему числу Козаков. Бураковская

коммиссия их выгнала, обратила в хлопов. Но хлопы в Украине вообще давно уже

стремились сделаться козаками; теперь это стремление усилилось, после того, как в

массу хлопов возвращаемо было много таких, которые, по своим понятиям, считали за

собою некоторое законное право числиться козаками. Реестровые козаки, смотря по

обстоятельствам, готовы были укрощать их, по приказанию коронного гетмана, 'но

также готовы были, при случае, стать с ними заодно против ляхов, тем более, когда их

соединяла с русским народом религия, требовавшая защиты.

Выписчики, бывшие в Крыму с Дорошенком, по смерти его выбрали из своей среды

гетманом Тараса, которого коронный гетман называл презренным хлопом, вероятно,

оттого, что он не принадлежал к реестровым. Часть реестровых признала его, но

большинство их избрало себе предводителем Грицька Чорного, человека преданного

полякам. Коронный гетман утвердил его 1). Грицько, вместе с Хмелецким, одержал

победу над татарами под Бурштыном 2). Он удерживал своих подчиненных в

повиновении правительству, не пускал на море, не дозволял хлопам причисляться к

козацкому сословию и строго наказывал непослушных. Тарас оставался на Запорожье;

его силы возрастали, беглецы из Украины собирались к нему; он разослал универсал, в