литовским государям казалось лучше платить крымским ханам дань, которую они

называли, из благоприличия, жалованьем. Татары нужны были для них в нескончаемой

борьбе Литвы с ИЧОСКВОЮ, чтобы, при случае, можно было напускать на земли

последней союзные орды. Правительство, однако, не желало совершенного

уничтожения козаков, но хотело, чтобы их было немного, в качестве пограничной

стражи, для оберегания польских пределов от татарских своевольных Козаков.

Как ни враждебно становилось козачество к шляхетству, наполняясь

преимущественно из панских хлопов, но пока еще сами паны и шляхта

покровительствовали его развитию. В 1540 году Сигизмунд-Август послал такой

выговор «справце» киевского воеводства, князю Коширскому: «многократно прежде

писали мы тебе, обнадеживая тебя нашею милостью и угрожая наказанием, и

приказывали, чтоб ты бдительно наблюдал и не допускал тамошних Козаков нападать

на татарские улусы; вы же никогда не поступили сообразно нашему госиюдарскому

приказанию и не только не удерживали Козаков, но ради своей выгоды сами давали им

дозволение и через такую вашу неосмотрительность наше государство не могло

пребывать в покое и терпело большой вред от татарского поганства». Исчисляя затем

совершенные перед тем своевольства Козаков над татарами, грамата эта говорит:

«посылаем дворянина нашего Стрета Солтовича; мы велели ему всех киевских Козаков

переписать в реестр и доставить нам этот реестр. Приказываем тебе, чтобы ты велел

всем козакам непременно записаться в реестр и после того никоим образом не

выступать из наших приказаний, а затем кто

осмелится вперед нападать на татарские улусы, тех хватать и казнить, либо к нам

присылать. Если же перекопский царь за вред, нанесенный его подданным, нападет на

наше государство или пошлет на него своих людей, тогда никакая твоя отговорка

принята не будет, и мы, без всякого милосердия, взыщем на твоих маетностях и на тебе

самом вред, нанесенный нашим господарскиш и земским имуществамъ» *). В 1557

году СигизмундАвгуст похвалил Димитрия Вишневецкого за его храбрые подвиги

против татар, но не согласился исполнить того, что он предлагалъ—содерзкать

гарнизон в устроенном им замке на днепровском острове. Сигизмунд-Август, напротив,

возлагал на него обязанность — бдительно смотреть, чтобы козаки отнюдь не делали

нападения на области турецкого императора, с которым, как и с крымским царем,

заключен был вечный миръ2). В 1568 году, когда уже образовалась Запорожская Сича,

Сигизмунд-Август в универсале к козакам писал: «Мы осведомились, что вы,

самовольно выехавши из наших украинных замков и городов, проживаете на Низу, по

Днепру по полям и по иным входам, и причиняете вред и грабительство подданным

турецкого царя, такзке чабанам и татарам перекопского царя, а тем самым приводите

границы наших государств в опасность от неприятеля. Приказываем вам возвратиться в

наши замки и города, с.поля, с Низу, и со всех входов, не отправляться туда своевольно

и не беспокоить татарских улусов; если зке кто не станет повиноваться настоящему

нашему приказанию, тем украинские наши старосты будут чинить жестокое наказание»

3).

Распоряжения эти не имели силы. Сича не уничтозкалась, напротив, укреплялась;

козацкие побеги не только не прекращались, но увеличивались. Попытка привести

Козаков в известность посредством реестрования и тем заградить путь приливу тяглых

людей в козачество не удалась; но старосты, видя умаление своей власти и доходов,

стали утеснять и отягощать Козаков, живших у них в староствах, так что последние

жаловались правительству. В последний год своего царствования (1572 г.) Сигизмунд-

Август поручил коронному гетману Язловецкому произвестиТИГТисозачестве перебор

и, ограничив Козаков известным числом, взять их из-под власти старост под свою

власть, назначив им годовое жалованье. Тогда, сколько известно, был поставлен первый

раз старший над всеми козаками с правом суда над ними, под главным начальством

коронного гетмана. Этим старшим был некто Ян Бадовский шляхетского

происхождения. С этих пор являются над козаками старшие, признаваемые

правительством 4).

Между тем совершилось великое событие. Сигизмунд-Август, всю жизн

потакавший полякам, устроил, с величайшим, одаако. усилием, соединение Великого

Княжества Литовского с Польским королевством. Вся земля южнорусская, именно

Украина (то-есть нынешния губернии Киевская и Полтавская), Волынь и Подолия на

всеобщем сейме были отделены от Литвы и присоеди• нилнсь непосредственно к

Польше. Русские, как сказано было в акте, со-

единились с поляками, как равные с равными и свободные с свободными. Русские

дворяне упорно противились этому соединению, однако согласились, успокоенные

клятвенными утверждениями вечной неприкосновенности своей веры, языка, законов,

— словом, совершенной целости своей национальности ‘). Но того, чтб писалось на

бумаге, нельзя было сохранить на деле. Русское дворянство слишком сроднилось с

польскою жизнью, достаточно проникалось духом польской образованности, стояло

уже на пути ополячения и полной измены той народности, которую еще оффициально

признавало за собою. Это вело к тому, что русское дворянство должно было сделаться

чужим для народа, который, оставаясь попрежнему русским, находился у него под

властью и произволом, тем более неограниченным и тягостным, чем более русские

дворяне походили на поляков. Козаки, происходя преимущественно из простого народа

и оставаясь русскими, были его деятельною силою, а потому должны были неизбежно

стать во враждебные отношения к дворянству.

Преемник Сигизмунда-Августа, Стефан Ваторий, действовал с намерением слить

Южную Русь с Польшею в один состав. Король хотел ослабить и мало-по-малу довести

до уничтожения Козаков, потому что они были оплотом русской народности и главным

препятствием к слитию Руси с Польшею. Украина только на бумаге принадлежала

Польскому королевству; дворяне служили в козацком войске, не спрашиваясь ни у кого,

а козаки, которых было много во всяком городе и местечке, выбирали гетманов,

воевали, мирились, делали свои распоряжения, не относясь к правительству 2). Стефан

начал свое дело стеснения Козаков мерами, невидимому, благоприятными для

козачества. Он послал, как бы в знак милости и благосклонности, козацкому гетману

Федору Вогданку бунчук, булаву, печать с изображением воина, знамя с королевским

гербом и подтверждение в достоинстве как гетмана, так и старшин 3). Он учредил в

козацком сословии особое сословие под названием реестровых, на образец

пограничной венгерской стражи, называемой гайдуками. Учрежденная нарочно

коммиссия обязана была в определенное время набирать из жителей коронных имений

Южной Руси реестровых Козаков и вести им список 4). Их должно было быть только

шесть тысяч и они составляли шесть полков: черкасский, каневский, белоцерковский,

корсунский, Чигиринский и переяславский. Каждый полк, под начальством полковника

и его помощника асаула, делился на десять сотен, каждая сотня состояла под

начальством сотника и его помощника сотенного асаула. Гетману, главному начальнику

пад всеми козаками, давался для* резиденции город Трехтемиров с замком и

монастырем. При гетмане были чины генеральные: асаул, судья и писарь. Всем козакам

положено жалованье по червонцу в год и по тулупу каждому. Осыпая, таким образом,

милостями Козаков, король показывал им, что считает их своими подданными и

*) Об истории соед. Литвы с Польшей см. в дневнике Люблинского сейма,

изданном Археогр. Коммиссиею.

2)

Hist. belli cosac. polon.