ВСЕГДА РОМАНТИКА, ВСЕГДА БОРЬБА, ВСЕГДА ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Александр Афанасьевич Обухов вспоминает, как не успели они, «гражданские парни», сменить свои рубашки и пиджаки на тельняшки, форменки и бескозырки, сразу же получили направление на учебные корабли «оморячиваться» — постигать премудрости флотской службы, вязать хитрые морские узлы, изучать флажные сигналы, непривычную морскую терминологию. Ежедневно, независимо от погоды курсанты ходили на шлюпках под парусами и на веслах. Руководили курсантами опытные преподаватели и старшины-сверхсрочники.

…Как-то в один из дней Александр Обухов сдавал вместе с новыми товарищами первый зачет — умение управлять шлюпкой. Проверял их навыки капитан 1 ранга Авраамов, высокий, подтянутый, с седыми бачками, окаймлявшими волевое, коричневое от загара лицо.

Легкий бриз наполнял паруса барказа, и он неторопливо скользил по водному зеркалу Большого Кронштадтского рейда. Зачет проводился в форме непринужденной беседы: вопросы преподавателя чередовались с вопросами любознательных курсантов. Выставляя оценки, Авраамов учитывал не только правильность ответов, четкость команд и маневров, но и характер задаваемых курсантами вопросов.

После очередного поворота взору курсантов открылось сильно разрушенное сооружение, вздымавшееся из воды почти посередине рейда.

— Что это за развалины? — поинтересовался Александр, крепко сжимая румпель.

Капитан 1 ранга посмотрел на разрушенное сооружение, прищурился, будто разглядывая что-то, и негромко произнес:

— Это не развалины. Это — памятник мужества и самоотверженности при выполнении воинского долга.

Курсанты с удивлением смотрели на руины.

— Что же здесь произошло? — охваченный предчувствием необычного, спросил Обухов. — Когда?

— Расскажите, пожалуйста, — попросили курсанты.

Авраамов снял фуражку и расстегнул верхний крючок белого кителя.

— Хорошо. Расскажу. Это вам надо знать.

Преподаватель взглянул на паруса, на курсантов, жадно ожидавших его рассказа, и снова повернулся к искусственному островку.

— Эти развалины, как вы выразились, — остатки форта, называвшегося «Павел». В 1923 году здесь был большой склад морских мин. На рейде стояли только что восстановленные комсомольцами корабли молодой Советской республики: линкор, эсминцы, учебное судно «Океан». На них проходили практику курсанты первого набора нашего училища, попавшие на флот, как и вы, по путевкам комсомола. Тогда здесь все было первым: первые корабли в строю, первый набор курсантов, первые выходы в море. В тот памятный вечер из первого плавания после ремонта вернулась на Большой рейд «Аврора» и встала вот здесь на якорь.

Авраамов указал на место неподалеку от «Павла».

— В положенное время на кораблях прозвучал «отбой» и над рейдом воцарилась тишина. Однако сигнальщики «Авроры» заметили в июньских сумерках небольшой дым над фортом. На рейде прозвучал тревожно сигнал боцманской дудки: «Дежурным гребцам — в шлюпку!». Прибежавших курсантов встретил у трапа начальник практики Владимир Владимирович Гедле.

«Дело, видимо, опасное, — сказал он. — Нужны добровольцы. Кто согласен идти — шаг вперед!».

Современные богатыри Черномора.

И восемь человек, как один, сделали шаг. Это были Константин Сокольский, Владимир Полещук, Геральд Альман, Моисей Ушерович, Федор Сидельников, Николай Моралев, Александр Евсеев и Константин Казаков. Уже достаточно хорошо натренированные в гребле, они быстро дошли до форта. Еще на подходе к нему курсанты увидели, что горит одна из мин. Ее взрыв вызвал бы взрыв не только остальных мин в форту, но и боезапасов на наших кораблях. Нельзя было терять ни минуты. Курсанты во главе с командиром бросились к горящей мине и, не обращая внимания на ожоги, голыми руками потащили огромный раскаленный шар к воде. Мина взорвалась у самой воды. Корабли и база были спасены. Однако это стоило жизни четырем смельчакам: Гедле, Альман, Ушерович и Казаков погибли. Остальные получили тяжелые ранения и контузии. Реввоенсовет высоко оценил подвиг красных военморов и всех героев наградил орденом Красного Знамени.

Курсанты молча слушали своего преподавателя. Замер воздух. Паруса обвисли, и шлюпка без хода едва покачивалась на волнах южнее «Павла».

Капитан 1 ранга застегнул крючок кителя, надел фуражку и, взглянув на паруса, сокрушенно покачал головой:

— Что ж это вы, товарищ Обухов, позорите мою седую голову? Все знают, что на шлюпке находится «бог морпрактики», как вы говорите. А что у нас происходит с парусами? Белье сушим, молодой человек!

Александр, словно очнувшись, торопливо скомандовал:

— На фалах!.. Паруса долой!

Через минуту шлюпка под дружными ударами весел летела к «Комсомольцу». В воображении курсантов ярко рисовалось только что услышанное. Они видели героев — молодых, решительных, беззаветно любящих Родину и флот. И Александр, охваченный душевным порывом, неожиданно для всех, поравнявшись с фортом, скомандовал:

— Весла на валек!

Приложив ладонь к бескозырке, он повернулся в сторону форта и замер. Авраамов резко выпрямился и четким движением поднес руку к фуражке. Отдав почести героям, курсанты продолжили путь в молчании. Капитан 1 ранга, перед тем как выйти из шлюпки на трап корабля, как-то по-особому, проникновенно, взглянул в глаза Обухову:

— Из вас выйдет хороший военный моряк. Я уверен в этом!

…Когда говорят о службе на флоте, то часто связывают ее с романтикой. Действительно, кто из молодых людей еще в детстве не восхищался героями морских рассказов и романов Станюковича, Стивенсона, Жюля Верна, Новикова-Прибоя, Грина, Соболева, не плавал вместе с ними по всем морям и океанам, не переживал удивительных приключений? Названия парусов — кливер, стаксель, грот, марсель — и сейчас вызывают много воспоминаний из прочитанного и услышанного.

Но паруса, бригантины, флибустьеры — все в прошлом.

Что же, значит, сейчас нет флотской романтики? Есть! Она бессмертна. Только она стала иной.

Вот что о ней говорит Герой Советского Союза вице-адмирал А. И. Сорокин — командир отряда советских атомных подводных лодок, впервые в истории мореплавания совершивших подводное кругосветное плавание.

Оказывается, это не просто даже на малой глубине.

«Душа моя безраздельно принадлежит им — „Наутилусам“ современности… Мы горды тем, что в изучении Мирового океана есть немалая доля и наша, советских подводников, проложивших первые подводные трассы вокруг Земли!».

А сколько романтики звучит в его словах о первом выходе в море на атомном подводном корабле.

«Вышли из базы. Сразу же необычность: ровный ход, ни вибрации, ни стука, так привычных на дизельных лодках. Первое погружение. Стрелка глубомера ползет и ползет, перекрывая все мыслимые и немыслимые нормы. Но и это что! На большой глубине лодка мчалась с колоссальной скоростью… Впечатление такое, что прямо из обыденности шагнул в отчаянно дерзкую фантастику. Но это отнюдь не фантастика. Это сегодняшний день нашего подводного флота»[7].

Разве эти взволнованные строки не свидетельство того, что романтикой наполнена и сегодняшняя служба на флоте? А сколько романтики в дальних походах современных надводных кораблей: ракетных и противолодочных крейсеров, эсминцев, тральщиков. В этих походах можно увидеть не только «далекий берег двух Америк», экзотику Востока и Африки, но и продемонстрировать народам всех континентов победную поступь страны, строящей коммунистическое общество. Наконец, дальние плавания неразрывно связаны с возможностью увидеть неповторимые красоты природы, познакомиться ближе с нашей планетой. А это — тоже романтика.

Адмирал Л. А. Владимирский в годы Великой Отечественной войны возглавлял крупные соединения Черноморского и Краснознаменного Балтийского флотов, был командующим Черноморским флотом. После войны он руководил рядом океанографических экспедиций, не раз бывал в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах, совершил кругосветный поход. И этот боевой адмирал, много повидавший и переживший на своем веку, был полон юношеской романтики и не переставал восхищаться красотами природы нашей Земли.

«9 апреля 1969 г. Наконец посчастливилось увидеть зеленый луч, за которым я „охотился“ с 1960 г.! Безоблачное небо, чистый закат не особенно яркого солнца. От светила осталась лишь „макушка“. Она становится все тоньше и тоньше, вытягивается в жирную линию, в черточку, и… яркая зеленая вспышка! По примете старых моряков, увидеть зеленый луч — к счастливому плаванию…