то надо, другое надо. Экономится и время специалистов, не приходится

отвлекаться на тысячи разных «мелочных» дел. К тому же заниматься ими чаще

всего приходится председателю. Теперь же у меня есть возможность больше

думать о перспективе, не забывая, конечно, и про текущие дела.

Да, коммунально-бытовая служба облегчила условия быта колхозников,

улучшила их жизнь. Это стало привлекать молодежь в колхоз. В хозяйстве нет

теперь проблемы с рабочей силой. Недавно в деревне Нижние Ачаки заложили

новую улицу, назвали ее Молодежной. Там будут жить своими семьями молодые

специалисты — кто приезжает в колхоз, кто отделяется от родителей. Добавить

надо, услугами коммунально-бытового отдела пользуются здесь не только

колхозники, все, кто живет и работает на территории хозяйства: врачи,

учителя.

Спросили председателя, что бы он посоветовал тем, кто решит

позаимствовать и внедрить опыт подобного обслуживания в других хозяйствах.

Аркадий Павлович ответил:

— Единственный совет могу высказать — нужно решительнее браться за дело.

Подобная служба необходима каждому крупному хозяйству...

В Закарпатской области такие комбинаты коммунального обслуживания

населения, которые по наказам строят, перестраивают, ремонтируют жилье, есть

в большинстве хозяйств. Наряду с ними действуют и зональные хозрасчетные РСУ

— ремонтно-строительные управления, обслуживающие население трех-четырех

районов. Если комбинаты выполняют заказы в основном из материалов заказчика,

то ремонтно-строительное управление освобождает человека и от этих забот.

Надо лишь написать заявление, после чего колхоз выделит участок под

застройку, сельсовет внесет застройщика в список, который утверждается

райисполкомом. Районный отдел архитектуры, имеющий фонд проектов, выдаст

проектную документацию на выбранный заказчиком тип дома — и строители могут

приступать к закладке дома.

И надо сказать, строят здесь не только много, но и хорошо. Выстраиваются

в улицы просторные и красивые дома, в которых жить не менее как трем

поколениям. И всех должны они радовать своей красотой. Нет, категория эта не

отвлеченная, она несет социальную нагрузку: в красивом доме уютнее жить, не

каждый покинет его.

«Все ссылаются на стандартизацию домов, — пишет М. Морякин, житель

Смоленщины. — Однако дело не в стандарте, а в том, кому этот дом

принадлежит. Человеку, живущему в казенном доме, безразлично, как выглядит

его дом, он порой и рассматривает его как явление временное, не украшает

наличники затейливой резьбой, на крыльце у него прибиты доски вместо точеных

перил».

И, в качестве примера, называет уже знакомое нам хозяйство:

«Хороший поселок в колхозе имени Радищева Гагаринского района, но дома в

большинстве своем лишены украшений. И это в то время, когда Вяземское ГПТУ №

12 ежегодно выпускает резчиков по дереву, которым негде приложить руки.

Конечно, могут возразить, на резные наличники требуются дополнительные

материалы. Но всюду, в том числе и на колхозной пилораме, имеется немало

отходов, из которых можно нарезать различные фигуры, орнамент, набить на

наличники, покрасить — и дом будет похож на дачу».

Да, и известная уже читателю Лучеса, и Никольское — центральная усадьба

колхоза имени Радищева, как и многие другие новые поселки, пока еще не

богаты теми традиционными украшениями, какими славились наши деревни, какие

отличали «лицо» дома и села, делали его черты неповторимыми, вносили не

только национальный, но и местный колорит. Даже при беглом взгляде каждый

мог уверенно сказать: вот эта деревня славилась своими резчиками по дереву,

вот эта — искусными малярами, а вот эту обделил бог мастерством, поэтому

дома в ней похуже, да и выкрашены все в один темный тон. Правда, эту

приверженность к цветовому однообразию мне объяснили однажды очень просто и

обыденно: «Какая появилась в магазине краска, такой и вымазали все».

А теперь давайте помечтаем: приехал архитектор в село, походил по его

улицам и окрестностям, а потом, как художник-пейзажист, набросал бы на плане

красочные мазки, а точнее — колер. Каждому дому свой мазок, свой колер.

Чтобы потом торговые работники привезли краску (не несколько бочек одной

краски, а самую разную, согласно проекту), а человеку сказать: привезли

специально для твоего дома, сходи, купи и покрась.

Не село, а сказка получилась бы!

Нет, пока еще не доходят руки до этого. А пора бы. Село должно стать

единым архитектурным ансамблем. Сделать его таким можно лишь по единому

художественному замыслу.

— Это уже будет третий этап, — ответил на укор Иван Антонович

Денисенков, председатель колхоза имени Радищева. — Первый был самый тяжкий —

послевоенный, когда стояли одни лишь обгоревшие трубы, и надо было спрятать

всех под крышу. Сейчас второй — перестраиваем, упорядочиваем,

благоустраиваем. Однако настала пора подумать и об украшении, — согласился

он, принимая упрек.

А Никольское, надо сказать очень уютное село, зеленое, благоустроенное:

асфальт на улицах и светильники, в домах газ, водопровод, канализация. И все

же людям уже мало этого, людям не хватает красоты. Говорят: «Удобно, а

хочется, чтобы и красиво было».

А если к тому же поставить дома не на ровном поле, думать не об одном

лишь удобстве застройки, не о мелочном удешевлении строительства и

благоустройства, а на высоком косогоре поставить, чтобы из всех окон даль

распахивалась, чтобы душе человеческой просторнее, вольнее было и чище, то

из такого дома, из такого села человек уедет лишь по большой необходимости.

Мечта эта выполнима,

Поставил я точку, а сам подумал: «О том ли мечтать призываю?» Перечитал

еще и еще раз письмо архитектора Емельянова, в котором он предупреждает, что

подобные мечты о доме с садом «чреваты опасными социальными последствиями»,

что Лучеса — деревня вчерашнего дня, а в качестве чуть не идеала Дайнаву

называет и еще два-три показательных села, в которых мы уже побывали...

6. ПО КОСОГОРУ, ПО БЫВШЕМУ ПОДВОРЬЮ...

Однако не одними проблемами жив человек. Надо бы и

отдохнуть, в Сельцо съездить?..

Года три назад мне сказали: хоть это и недалеко, но не

добраться туда без трактора — бездорожье. И

посоветовали: в сухую погоду приезжайте. Приезжал я в

районный центр Починок еще много раз, но, видно, не

везло мне: в Сельцо так и не мог попасть. Меня

успокаивали: мол, там и смотреть нечего, хутора, где

родился Твардовский, нет, а где дом его был, сейчас,

говорят, вроде бы камень установили. Одни про камень говорили, другие

утверждали: никакого камня, есть дощечка с надписью. Третьи отрицали и то и

другое: хлебное поле там, бугор да мелколесье — и ничего больше.

И все же мне хотелось постоять там, где был когда-то дом, двор, а за

двором перелесок. Пусть и нет давно хутора, но что-то же осталось: стежка,

дорожка, дерево или овражек, та местность с непритязательной природой

осталась, которая навеяла будущему поэту первые стихотворные строчки.

Кого как, а меня мало волнуют мемориальные доски на городских домах, где

в одной из множества квартир последние годы жил и работал тот или иной

знаменитый человек. Кажется мне: дали ему квартиру в этом доме, потому что

не дали вон в том. Да и какая разница, в том бы он доме жил или в этом. В

том так же шумно, как и в этом. И никакой пищи для творческого воображения.

Чтобы мысль и душу освежить, сосредоточиться и от суетного шума уйти, он все

равно уезжал бы в родные места, на дачу, в деревеньку. Вот поэтому, наверно,