Громов П. П. А. Блок, его предшественники и

современники. Л.: Советский писатель, 1986. 600 с.

РАННИЙ БЛОК-ЛИРИК,

ЕГО ПРЕДШЕСТВЕННИКИ И СОВРЕМЕННИКИ

1

Для понимания и исследования творчества большого художника во всем

своеобразии индивидуального развития и его итогов исключительное значение

имеет начало пути, общие и особенные обстоятельства первых опытов, условия

самоопределения мастера в его искусстве. Говоря о начале художественного

пути Александра Блока — великого русского лирического поэта, необходимо

помнить о двух важных индивидуальных особенностях, характерных для его

поэтического «зачина». Одна из этих особенностей состоит в том, что его

ранние поэтические поиски происходят несколько в стороне, в некотором

отъединении от современников. Первые свои стихи Блок печатает в начальные

годы XX века, к моменту выхода в свет его первого лирического сборника

существовала уже довольно устойчивая, достаточно определившаяся традиция

новой, символистской литературной школы; к ней относят Блока —

начинающего поэта и его современники, и он сам. Между тем, говоря о

рождении в себе лирического поэта, Блок особо настаивает на том, что он не

знает в ту пору соответствующих навыкам новой литературной школы

поэтических опытов своих старших современников и их литературных

учителей: «… литература началась для меня не с Верлэна и не с декадентства

вообще»; объясняет это поэт воздействием высококультурной семейной

обстановки, где «… господствовали, в общем, старинные понятия о

литературных ценностях и идеалах»1.

Цитируемая здесь «Автобиография» относится к 1915 г.; для зрелого Блока,

ретроспективно обозревающего свой духовный путь, чрезвычайно важным

является то обстоятельство, что его первые творческие темы складываются и

зреют без внешних (со стороны современников), посторонних воздействий,

которые могли бы затемнить картину неорганичными элементами.

Относительно широкое распространение символистских штампов мысли и

творчества Блок в этой «Автобиографии» называет «мистическим

шарлатанством» — «мода» на эти штампы, по Блоку, «… пришла, как всегда

бывает, именно тогда, когда все внутренно определилось; когда стихии,

бушевавшие под землей, хлынули наружу…» (VII, 14). Складывание новых

творческих тем зрелый Блок соотносит с большим внутренним смыслом

1 Блок А. А. Автобиография (1915). — Собр. соч. в 8-ми т. М.-Л., 1963, т. 7,

с. 12. В дальнейшем цитаты по этому изданию даются в тексте с обозначением

тома римской цифрой, страницы — арабской. «Записные книжки 1901 – 1920»

Александра Блока (М., 1965), примыкающие к этому изданию, обозначаются

римской цифрой IX.

исторического времени, четко отделяемым им от «мистического

шарлатанства», — именно это означают слова о «стихиях, бушевавших под

землей». Только в этой связи становится ясным, почему Блок так высоко ценит

в своей собственной эволюции отсутствие начальных посторонних

воздействий. С обычной для него точностью Блок указывает в той же

«Автобиографии»: «… ни строки так называемой “новой поэзии” я не знал до

первых курсов университета» (VII, 13). С еще большей определенностью он

указывает в дневниковой записи от 17 (30) августа 1918 г., восстанавливающей

по памяти наиболее примечательные внутренние события молодости, что

именно из «новой поэзии», когда и при каких конкретных обстоятельствах

приобрело для него серьезный духовный смысл: «К весне началось хождение

около островов и в поле за Старой Деревней, где произошло то, что я

определял, как Видения (закаты). Все это было подкреплено стихами

Вл. Соловьева, книгу которых подарила мне мама на Пасху этого года.

А. В. Гиппиус показывал мне в эту весну только что вышедшие первые

Сев<ерные> Цветы “Скорпиона”, кот. я купил, и Брюсов (особенно) окрасился

для меня в тот же цвет, так что в след. за тем “мистическое лето” эта книга

играла также особую роль» (VII, 344). Речь идет здесь о весне и лете 1901 г.

Однако о стихах, созданных в течение 1901 г., Блок писал в заметке-

послесловии ко 2-му изданию своих юношеских стихов (1911), что они имеют

«… первенствующее значение как для первой книги, так и для всей

трилогии…» (I, 560), т. е. для всего лирического творчества поэта,

рассматривавшегося им самим как «роман в стихах», состоящий из трех книг. О

стихах 1901 г. там же говорится, что они представляют собой «магический

кристалл», «сквозь который я различил» впервые, хотя и «неясно», всю «даль

свободную романа» (I, 560). Следовательно, только в этот, очень ответственный

для творческого самоопределения поэта, момент он в какой-то степени

внутренне считается с поэтическими исканиями современников, выделяя среди

них поиски Брюсова. Предшествуют этой творческой кульминации раннего

периода целых три года поэтической работы. Их нельзя отделить от

кульминации — «она впервые освещает смутные искания трех вступительных

глав» (I, 560), но как вершина, так и ее подготовка представляют собой,

согласно этим разновременным и внутренне взаимосвязанным высказываниям

поэта, результат строго индивидуальной, не координированной с исканиями

современников, поэтической работы: «… эта книга, в противоположность двум

следующим, написана в одиночестве…» (I, 559).

Никак нельзя недооценивать значимость этого, устанавливаемого самим

поэтом, обстоятельства как для всей эволюции Блока, так и для понимания его

начальной работы. Зрелый Блок соотносит «смутные искания» своих ранних

лет непосредственно с чем-то объективно совершающимся в мире; в его

представлении существуют лицом к лицу «художник» и «мир», без

посредников, без средостений. Отношения между этими двумя действующими

лицами драматичны, однако сам этот драматизм имеет объективный характер.

Чаще всего Блок, как в зрелую пору, так в особенности в ранний период (а

также в высказываниях поздней поры, касающихся поэтической молодости),

прибегает к мистической фразеологии, пытаясь осмыслить этот драматизм.

Однако следует понять, что для Блока всегда речь идет не о болезненно

искаженных субъективной фантазией вымышленных картинах, но о неких

«неполадках» в самом объективном мире, неполадках, постигаемых и

«записываемых» поэтом. Поэтому-то так настойчиво он твердит, что литература

началась для него не с декадентства. Поэтому-то так важна для этих же

высказываний Блока о начале его творческого пути тема душевного здоровья,

любви к жизни и ее ничем не омраченным простым радостям, среди которых

присутствует и творческий, литературный труд. Так, говоря о людях,

окружавших его в детстве и юности, он пишет о своей бабке, Е. Г. Бекетовой:

«Характер на редкость отчетливый соединялся в ней с мыслью ясной, как

летние деревенские утра, в которые она до свету садилась работать» (VII, 10).

От раннего воздействия декадентства, от «мистического шарлатанства»

уберегли Блока, согласно его собственным высказываниям, «трезвые и

здоровые люди», которые окружали его в юности (VII, 14).

В этой связи чрезвычайно важно следующее признание в письме Блока

от 1898 г. (т. е. в письме, относящемся к самому началу поэтической

деятельности Блока) к его «первой любви» — К. М. Садовской: «… знай, что

мне прежде всего нужна жизнь, а жизнь для всякого человека самое главное,

потому я и стремлюсь к Тебе и беру от Тебя все источники жизни, света и

тепла» (VIII, 9). Существенно, чтобы тут не было никаких упрощений, никаких

перегибов. В «Автобиографии» Блока говорится о мистике, «… которой был