Я очень ценю то, что Патриция небезразлична к целостности характера и высоким стандартам жизни. Я аплодировал ей, когда она покинула зал на одной церемонии награждения, во время которой Осборны разразились со сцены потоком ругательств.

^— Я не собираюсь здесь сидеть и слушать эту грязь! — сказала она, покидая зал.

Аминь, сестра!

Мы тоже не должны праздно сидеть в то время, как интернет-порнография извращает умы и крадет время, силы и деньги у нашей молодежи. Для меня борьба с унизительными непристойностями, которые сегодня бесстыдно демонстрируются нашим детям (и взрослым!) с экранов компьютеров, является моральным обязательством, опирающимся на мои христианские убеждения. Как я могу поступить иначе?

Возможно, вам будет трудно в это поверить, но Голливуд — это место, где люди могут особенно остро ощущать одиночество. Несмотря на постоянную суету и мириады огней, освещающих искусственным светом ночное небо, никакая шумиха не в состоянии заполнить пустоту в вашей душе, если вы одиноки.

Тем не менее в первые несколько лет после нашего с Дианой развода у меня не было никакого желания снова жениться. Я избегал всего, что походило на серьезные взаимоотношения, и полностью отдавался работе. Затем благодаря одному моему другу я познакомился с симпатичной молодой женщиной. Мы начали встречаться, наши отношения обрели стабильность. Однако по какой-то необъяснимой причине я продолжал чувствовать себя не совсем уютно. Мы прожили вместе пять лет и едва не поженились. Я даже преподнес ей колечко в знак помолвки, и мы уже строили планы относительно свадьбы, когда оба поняли, что сами себя обманываем. В наших взаимоотношениях не хватало той полной преданности, и посвящения друг другу, которые требуются в хорошем браке. Мы расстались, я снова стал ходить на свидания, но при этом ощущения одиночества и неприкаянности меня не покидали.

На протяжении первых нескольких лет съемок «Уокера» я был практически поглощен сочинением сценариев, выпуском серий, игрой в сериале и редактированием программ. После работы я возвращался домой, что-нибудь ел и в большинстве случаев в изнеможении валился на постель. Если я и общался с кем-то, то это обычно было на весьма поверхностном уровне.

Где-то это время, пока я снимал «Уокера», Ларри Моралес, один из моих лучших друзей, приехал ко мне в Даллас. Он заметил, как я страдал от одиночества, и сказал, что знает одну женщину, с которой мне следует познакомиться.

— Она очень красивая, ты не пожалеешь. Я хотел бы пригласить ее в Даллас, а ты, возможно, нашел бы для нее какую-нибудь небольшую роль в «Уокере».

— Ради тебя, Ларри, я сделаю это, — ответил я.

Прошло несколько дней. Однажды вечером я с родственниками, друзьями и своей знакомой сидел в ресторане и ел суши. Я был увлечен беседой со своей подругой, когда вдруг услышал, как Ларри представляет всем сидящим за нашим столом женщину по имени Джина. Когда Ларри наконец назвал мое имя, я впервые поднял глаза и увидел самую прекрасную женщину из всех, кого я только встречал в жизни.

— Э-э… рад познакомиться, Джина! — произнес я.

Красавица протянула руку, и я коротко пожал ее. Затем я снова повернулся к собеседнице, но образ Джины уже не выходил у меня из головы.

После ужина Ларри отвез Джину в гостиницу, а я отправился домой. Моей знакомой не понравилось, как я посмотрел на Джину, или же она увидела образ Джины в моем уме. Так или иначе, но разговор об этом она не заводила, а я решил не обострять ситуацию.

На следующий день Джина пришла на съемочную площадку и сыграла небольшую роль в сериале. Она была просто великолепна, к тому же неплохо играла! Я пригласил ее поужинать. За ужином каждый из нас поведал о своей жизни. Джина рассказала, что у нее двое детей, а вся ее семья — мама, братья и сестры — живет в маленьком городке Честер в Калифорнии, в горах Хай-Сьерра, где она была заместителем шерифа округа и даже носила оружие. После того как муж оставил ее, Джине пришлось работать на двух работах — моделью и заместителем шерифа, — чтобы обеспечивать себя и детей.

За то время, пока Джина была в Далласе, я обнаружил, что она обладала не только внешней красотой, но и внутренней. Она словно излучала любовь, мир и радость, о существовании которых я всегда знал, но очень редко испытывал их в своей жизни. Мне захотелось получше узнать Джину, и я пригласил ее снова приехать в Даллас как можно скорее. Она вернулась через пару недель, и наше знакомство постепенно переросло в свидания. И вскоре я понял, что влюбился.

Однако я все еще не решался предложить Джине руку и сердце. Каждый из нас не так давно пережил развод после долгих лет брака, и я не думал, что мы уже были готовы к таким серьезным обязательствам, которые подразумевает брак, — по крайней мере, я не был готов. Но в то же время мне не хотелось, чтобы Джина исчезла из моей жизни, и поэтому убедил ее на какой-то срок переехать в Даллас, чтобы заняться карьерой модели.

В Далласе она демонстрировала свадебные платья. Я посетил показ и был потрясен тем, как Джина вышла в одном платье, затем вернулась за кулисы и сразу же вышла в другом. При этом она в любом наряде выглядела просто потрясающе! У одного из платьев был очень длинный шлейф, и когда Джина обходила угол, чтобы выйти на подиум, шлейф зацепился за цветочный горшок, и горшок поехал по подиуму вслед за Джиной!

Когда она обернулась и увидела это неожиданное дополнение к платью, то пришла в ужас, однако сдержалась и продолжала показ, таща горшок за собой.

После показа мы с Джиной вдоволь насмеялись над этим забавным инцидентом.

— Этот цветочный горшок так хорошо подходил к платью, что я уж собрался было их купить в наборе, — пошутил я.

В ответ Джина игриво толкнула меня в руку.

Позже, в тот же вечер, я позвонил маме и рассказал ей о показе. Должно быть, я с особым восторгом описывал, как прекрасно Джина выглядела в этих свадебных платьях.

— Ты хочешь сказать, что из нее вышла бы хорошая невеста? — задумчиво спросила мама.

— Без комментариев, — бесстрастно ответил я, поскольку брак пока не входил в мои планы.

Тим, десятилетний сын Джины, приехал в Даллас вместе с ней, но ее тринадцатилетняя дочь Келли, учившаяся в школе в Калифорнии, даже слышать не хотела о переезде.

— Ну, пожалуйста, мама, не заставляй меня уезжать из нашего родного города! Ведь у меня здесь все друзья!

У Морин, сестры Джины, была дочь Кэтлин — одного возраста с Келли.

— Пусть Келли пока поживет с нами, — предложила Морин. — Так она сможет остаться с друзьями и продолжать учиться в Честере, а когда будет эмоционально готова, тогда переедет к вам в Даллас.

Джина позвонила мне и рассказала о предложении Морин.

— Что ты думаешь? — спросила она.

— Не знаю, — ответил я. — Как ни крути, ей будет трудно. Ты должна помолиться об этом и поступить так, как тебе подскажет сердце.

Джине было трудно расстаться с дочерью, даже несмотря на то, что та оставалась под присмотром родственников. И все-таки она решила попробовать, поскольку Келли очень хорошо училась и успешно занималась в спортивной секции.