Бедолаги выстраивались в шеренгу перед столом директора (он сидел напротив в кресле) и терпели его разнос от сорока минут до полутора часов кряду. Все зависело от настроения директора – было ли у него на них время, или же он торопился.

Сначала он долго и нудно объяснял подчиненным, что здесь они никто, и звать их никак, и что работают они за деньги, а если кому не нравится, то может увольняться. Потом переходил на личности и доставал «из-под сукна» все их накопившиеся промашки и огрехи, которыми и тыкал в лицо. И все это, само собой, перемежалось едким казарменным юмором и трехэтажным матом, от которого даже у видавшего виды боцмана уши бы свернулись в трубочку.

Зато как его уважали подчиненные! Не то, что остальных! И считали настоящим командиром-защитником, который, если нужно, встанет за них грудью, но если ты виноват – то непременно раскатает в плоский блин!

До поры до времени я работал у него замом. И набрался достаточно опыта, чтобы четко понимать, как следует вести себя в коллективе. И совершенно без разницы, кто в нем работает. Авторитет – вещь нематериальная, и если он у человека есть, то с ним считаются везде.

Так вот – как-то раз после очередной нашей стычки с пьяным кладовщиком Юрой, на которой тот размахивал кулаками и так и нарывался, чтобы получить в морду с ноги, директор вызвал меня с целью узнать, что же между нами произошло.

Выслушав меня (а ко мне он относился очень хорошо), он немного помолчал и сказал:

– Никогда не нужно затевать свару с подчиненным в присутствии других подчиненных! Когда они собираются в кучку, то чувствуют поддержку друг друга, но если их разъединить, то с ними можно делать все, что хочешь. Человек в одиночестве начинает думать только о себе, а психология толпы – это массовость, которую очень трудно преодолеть.

Конечно, он говорил другими словами, но смысл был таким. А слова – это всего лишь сотрясание воздуха, ими можно пользоваться, как душа пожелает.

Директор затянулся сигаретой и улыбнулся чему-то своему:

– Сейчас ты вызови этого Юру и урони его ниже подвала! Если ты не сделаешь этого сразу, то можешь забыть об уважении!

Директор был, конечно, прав. И мне самому стоило раньше догадаться, что соломину переломить намного легче, чем целый веник. Впрочем, жизненный опыт приходит болезненно и понемногу, так что судить сам себя я не стал.

В итоге вышло все именно так, как и говорил директор. Протрезвевший Юра быстро уяснил, что я могу его легко уволить, и его не спасет ни его пролетарская сознательность, ни пьяный гонор. С тех пор моя проблема с ним была решена.

– Борисыч, мы тебя ждем внизу, – Юра хотел, чтобы я сам убедился, что все чин по чину, товар принят, проблем никаких нет.

На часах было всего лишь полдвенадцатого. Обе фуры они разгрузили меньше, чем за два часа, и это вызвало у меня настоящую оторопь. Оказалось, там было не так много товара, как обычно, поэтому и возиться долго не пришлось.

Пока я разговаривал с Юрой по телефону (слушать его пьяный бред после разгрузки входило в мои прямые обязанности), Аленка оделась и включила свет. Вид у нее был немного помятый, но жутко довольный, и она этого не скрывала.

Ее взгляд говорил о многом – в частности, что я молодец! Мне было приятно!

Она обняла меня сзади, положила руки мне в район ширинки и стала игриво массировать через джинсы моего поникшего война. Впрочем, мало на что рассчитывая, а только так – ради ласки. Я чмокнул ее в щеку и пошел провожать.

Мы немного постояли на темной лестнице, на которой было включено только дежурное ночное освещение, поцеловались на прощание, и она упорхнула домой. Ну или куда-нибудь еще. Может быть, в ночной клуб к мальчикам! Ведь никогда нельзя точно сказать, что у этих студенток на уме.

Я потащился на склад. Товаром были забиты все проходы (которые по нормам противопожарной безопасности должны были оставаться свободными), и кладовщики с грузчиками прыгали по коробкам, как кузнечики, сверяясь с накладными и артикулами.

– Борисыч, у нас все тип-топ! – Юра стоял, раскачиваясь, рядом со складом и держал в руке поллитровку, – будешь?

Он протянул мне бутылку, в которой уже было на дне. Я не стал отнекиваться. Вечер выдался по-настоящему трудовой (у всех по разному, конечно, но, как говорится, такова судьба), и его следовало проводить добрым глоточком благословенной беленькой завода «Кристалл».

Закуску всю уже съели, так что пришлось занюхать рукавом. Я закурил. Нужно было собираться и тоже двигать к себе на Первомайскую.

– Или, может, остаться на работе? – с тоской подумал я, – что мне там делать? Впрочем, как минимум, «дома» была постель, душ и возможность отдохнуть по-человечески.

Если я планировал добраться сегодня до кровати, нужно было спешить. Пока пешком до метро, пока доедешь до нужной станции, могут и переходы закрыться. В любом случае ночевать на мягком матрасе и под одеялом лучше, чем на кресле в офисе – тем более, что потом ни помыться, ни побриться, ни почистить зубы!

В итоге желание комфорта победило, и я быстро выкатился на улицу. Я наделся, что жена будет уже спать, и никто не помешает мне просто нормально лечь – без предъявления эмоциональных, денежных и мировоззренческих претензий.

Не тут-то было! Меня уже ждали. Стоило мне только переступить порог квартиры, как я еле успел увернуться от удара длиннющим резиновым членом, который, скорее всего, был подарен моей неблаговерной супруге одним из ее многочисленных ухажеров. По крайней мере, я ей его не покупал, но, может – она сама? Чтобы утолить безмерную страсть?

Со времени моих занятий восточными единоборствами у меня все еще сохранилась неплохая реакция – я вовремя отпрянул и поэтому остался жив и без травм. Стоит отдать должное жене – орудие возмездия она выбрала самое что ни на есть убойное! И если она преследовала цель напугать меня до икоты, то у нее получилось!

– Значит, у тебя хватило совести заявиться сюда? – вопли жены напоминали скрежет выдираемых из бревен гвоздей. Я уверен, они перебудили всех соседей на три этажа вниз. Вниз – потому что наша квартира располагалась на последнем девятом этаже, и над нами никого не было. Впрочем, и так слушателей хватало.

Не прошло и пяти секунд, как первый очнувшийся сосед лупанул чем-то железным по батарее, прозрачно намекая, что время для семейных разборок выбрано не самое удачное. Я с ним был полностью согласен, но меня никто не слушал.

Жена наступала с членом наперевес, и вид у нее был настолько зловещий, что я инстинктивно выскочил обратно в подъезд и быстро захлопнул за собой дверь. Я собирался увеличить дистанцию между мной и ею до максимально возможного предела. И, наверное, в иной ситуации этого бы было достаточно, чтобы ее эмоции постепенно схлынули, и она успокоилась. Но не в этот раз.

Щелкнул замок – жена выскочила следом. Ее лицо было перекошено дикой злобой, а фаллос, занесенный над головой подобно карающему мечу Немезиды, мог навести ужас на кого угодно. В итоге нет ничего удивительного, что я принял решение бежать. Бежать без оглядки, и неважно куда – лишь бы подальше от этого страшного места.

Я пулей скатился вниз по лестнице, слыша позади истошные подвывания жены, и выбежал на улицу. Мое положение было удручающим – кругом ночь, дождь льет, не переставая, жрать охота, и плюс ко всему, кажется, меня окончательно выгнали из дома. По крайней мере, туда, где есть шанс быть поколоченным резиновым членом, я сам – ни ногой!

Я вытащил из кармана мобильник и принялся судорожно просматривать телефонную книгу. Мне нужно было собраться с мыслями и понять, где найти приют. По крайней мере, на ночь.

Варианты, конечно, были. Например – просто заселиться в гостиницу на несколько дней, пока ситуация в той или иной степени не рассосется. Или же пойти к парням в общагу Московского Государственного Технического Университета им Н.Э. Баумана, в которой я прожил шесть лет, и из которой выехал, можно сказать, совсем недавно.