– А, может, стоит с ними поговорить? – внезапная мысль мелькнула у меня в голове, – в конце концов, если я разговариваю сам с собой, то почему бы не перекинуться парой слов со стенкой? Чем она не собеседник, а вдруг она – сторожевая собака, которую можно подманить косточкой (или достучаться до ее скрытых хозяев)?

Я сел напротив стены и сделал ей рожицу. Мне почудилось, что кто-то над ухом внятно хихикнул, словно я сотворил нечто настолько смешное, что безразличная энергия пространства не сдержалась и отреагировала на мой поступок. Но кто сказал, что энергия – это просто некий поток заряженных (или каких еще) частиц? Как минимум, она обладает намерением, что само по себе есть свидетельство жизни и разумности – в определенной степени, конечно.

Я попытался настроиться на энергию стен и сразу почувствовал, что стены здесь – просто для отвлечения внимания. Я не должен тратить на них силы, они призваны замылить мой взгляд, заставить меня без толку терять время. Я должен найти выход изнутри, я должен смотреть шире, я должен разметать сковывающий меня фантом на пути к свободе.

Одновременно я увидел несколько вариантов развития событий. Я могу отчаянно броситься в бой, сражаясь со стражами миража (вероятно, девушками, в чьи лапы я попал), я могу сдаться на милость победителей и призвать их, чтобы они забрали меня отсюда, обещая, что останусь с ними навсегда. Я могу, наконец, немного подождать и еще раз все тщательно взвесить.

Борьба и сдача в плен были двумя сторонами одной медали. В первом случае я должен всех одолеть, во втором – сам оказаться побежденным. Первый вариант меня не привлекал, поскольку я снова (уже было, было!) пришел к выводу, что вряд ли сумею справиться с объединенным отрядом распалившихся и настроенных на противодействие магов. Во втором же случае каждая из девушек вправе будет поступать со мной по своему усмотрению – например, заставлять каждый день мыть полы. В полах не было ничего плохого, но только не в этот раз!

– Как тебе кажется, Владислав Борисович, что лучше – умереть в борьбе или стать рабом? Никак нет, поручик, будем бить из пулемета! В рабство я не пойду! Тогда, что же делать? – я немного сник, вновь вернулся на кровать и лег. Я попробовал подключить мозги, но толку от них было ноль. Мозги оказались ни на что не способны, они только и делали, что прыгали от одной крайности к другой, предлагая на рассмотрение то мощный артиллерийский удар с последующим прорывом, то заранее от безысходности выбрасывая белый флаг.

В общем, от интеллекта не стоило ждать никакой помощи, и я, наоборот, решил снизить его напор и попытаться успокоиться. Дамы – алчущие моей смерти (или неволи) колдуньи и ведьмы – были не пальцем деланные, они действительно ставили меня перед непростым выбором. Я же собирался найти альтернативное решение, я хотел всех обмануть и оказаться на воле целым и невредимым.

И опять некоторое подобие паники накатило на меня. Сначала появился шум в ушах, потом – одышка, а следом и сердце понеслось вскачь. Я покраснел, потом позеленел, а потом, ища спасения, вцепился в мифическое одеяло (впрочем, оно было таким же реальным, как я сам) и больно укусил его. Если бы на месте одеяла был человек, он бы ойкнул, но фантомной ткани было все равно. Я укусил одеяло еще раз, потом еще, а потом стал рвать зубами, пытаясь вымести на ни в чем неповинном куске материи свое отчаяние.

Через пару минут мне стало легче. Я выпустил из рук одеяло и нервно облизал губы. Если я буду вот так же кусаться, меня не просто будет взять! Как бодливую корову! Решение созрело быстро. Вперед, и только вперед! Если я буду тормозить, паника со временем доконает меня окончательно. Поэтому мне не остается ничего, кроме как звать на помощь силу и идти на прорыв.

Я затаился, я решил ударить наотмашь, я одновременно (не знаю, почему) решил позвать на помощь всех, кто меня слышит, чтобы одолеть засевших снаружи кровопийц, которые жаждут сгноить меня в этом забытом богом пространстве. И на мой зов явилась масса существ – я и не ожидал, что могу призвать такое огромное воинство себе на подмогу!

Впрочем, поскольку я взял на себя смелость говорить от имени силы, многочисленной подмоге не стоило удивляться. Существа, пришедшие ко мне, были разными, но все они горели желанием пойти за силой, и я был ее проводником.

Я дал приказ атаковать. Я выбирал точку удара, мне показалось, что наиболее подходящая цель – это холодильник, который не на шутку ни с того ни с сего стал меня раздражать. Впрочем, нет! В последнюю секунду я отменил приказ. Я не пошел на поводу у раздражения, но вместо этого постарался объединить существ своим видением, пытаясь понять, куда следует приложить максимум усилий.

Мгновенно вещи вокруг меня приняли свой истинный облик. Наша объединенная сила не оставила камня на камне от миража, теперь меня окружала только наведенная энергия, концентрация которой в необходимой для создания фантома степени поддерживалась извне.

Она отличалась по качеству. «Стены» были фундаментальны, видно, «охотницы за головами» – я решил называть своих девушек именно так – уделили им особое внимание. Такими же крепкими казались и пол, и потолок. Зато кровать радовала глаз своей ощутимой энергетической мягкостью, и если мне стоило поискать выход, то только через нее.

– Какой же я дурак! – я хлопнул себя по лбу и даже ощутил боль, – ведь это и ежу понятно: если я во сне, то кровать и является тем клапаном, через который меня сюда затолкали. Ведь засыпал я именно на кровати, следовательно, и выйти могу только отсюда!

Не сказать, что сия мысль была равносильна озарению, как его описывают в толстых эзотерических книгах, но я не сомневался, что двигаюсь в правильном направлении.

Окруженный армией странных существ, я сел на кровать. Она была мягкой и невесомой, мало того, я с трудом балансировал на ее поверхности, чтобы не ухнуть в глубину и не улететь сквозь нее неведомо куда, подобно Алисе с ее кроличьей норой.

Кровать оказалась шлюзом сновидения, в этом у меня не было никаких сомнений. Я настроился на ее энергию и убедился, что неведомые сторожа не посчитали нужным блокировать этот выход, и мне дается полная свобода действий.

Я волен нырнуть в нее и отправиться, куда захочу, например, из своего сна – в реальность. Или удариться в странствия и путешествовать по чудесным закоулкам мироздания, пока не израсходую весь запас энергии. Я могу и это. Но что-то подсказывало мне: не стоит злоупотреблять местным гостеприимством, а нужно срочно выбираться наружу, поскольку кто их знает – эти законы сновидения? Может, оно полно злобных существ, которые только и ждут, чтобы поработить меня и лишить меня силы?

– В любом случае, скажем этой уютной призрачной квартирке: «До свидания!», – я уже собрался сделать шаг и пройти через тонкую энергетическую мембрану «кровати», но меня удержали. Мне еще нужно было поблагодарить существ, которые помогли мне увидеть, и я стал по очереди обращаться к ним и говорить, что без их помощи мое чудесное избавление (а я вдруг преисполнился уверенности, что иду правильным путем) было бы невозможно. И что сила благодарит их, и они могут отправляться по своим личным делам, их миссия закончена.

Существа исчезли, они получили все, за чем приходили, и поэтому никто из них не чувствовал себя обделенным. Я остался один и сразу начал терять ощущение безграничного осознания: еще немного, и я вновь окажусь в плену миража и снова начну воспринимать «кровать», как твердый отчетливый предмет.

Нужно было торопиться: я представил себя полым, невесомым и гулким от пустоты, ввинтился в кровать и, пройдя через входную мембрану, вдруг попал в неистовый шумный, переливающийся светом поток, который подхватил меня и, как пробку от бутылки, понес наверх, а я барахтался в нем и захлебывался от счастья. Я знал, что мое освобождение близко, еще чуть-чуть, и я вновь окажусь на твердой земле и снова смогу пить, курить и близко общаться с женщинами.