Эта крамольная мысль была последней, что я отчетливо запомнил – поток выбросил меня в уже знакомую мне пещеру с письменами, я осмотрелся, понял, что в безопасности и отключился. А письмена плыли надо мной и, кажется, пели мне колыбельную, а я вслушивался в их мудрость и доброжелательность, и засыпал, засыпал…

– Ужель, Глафира, это вправду ты? – жмурясь от проникающего в квартиру солнца, я старался понять, где я, и что со мной. Мне было немного страшно открывать глаза: а вдруг мое спасение окажется только еще одной разновидностью наведенного колдовского сна, и, проснувшись, я обнаружу всё тот же пресловутый мираж, предназначенный стать моей вечной нематериальной могилой.

Я внутренне напрягся, страх уплотнился, но я задвинул его в мрачные закоулки темных фантазий (откуда он и вылез) и решил принять всё, как есть.

– Ура! – я соскочил с кровати и от радости стал приплясывать на ощипанном древнем паласе, который хозяева моей новой съемной квартиры оставили для удобства постояльца. Я был у себя – а именно, по адресу: ул. Магнитогорская, д. 21, кв. 2, что означало, что моему заключению пришел конец, и я вновь свободен, как пролетающая фанера над городом Парижем.

Я подскочил к зеркалу и уставился на свое отражение. Оттуда на меня смотрел некий тип, которого я еле-еле признал. Он был худой, как щепка, и весь зарос щетиной – словно не брился дня три-четыре. И не ел.

– Именно! – меня навестило очередное откровение, – судя по всему, этот дистрофик и есть я – только после недельного голодания и недельного же пребывания в постели, где меня оставили умирать в одиночестве!

В животе заурчало, и страшно захотелось пить. Я рванул на кухню. Жажда разгоралась во мне со скоростью ревущего таежного пожара, еще немного – и я воспламенюсь, как цистерна с бензином, и буду прожигать все вокруг. Но нет – мне на помощь пришел спасительный графин с водой, я ухватил его прямо за горло и начал заглатывать воду.

Литра мне показалось мало. Я огляделся вокруг, обнаружил большую пластиковую бутылку с водой под столом, вновь наполнил графин и опять выпил. А потом опять. Всё – я осоловело опустился на стул. «Человек-бассейн! Выпьет водочки ушат и проглотит лягушат!», – актуальная сказочная история была как раз про меня.

Вдруг неожиданно со мной случился голодный спазм. Желудок взорвался болью, как будто в него изнутри ткнули горячим железным прутом. Ну, меньше, меньше – но все равно, очень неприятно. Выходит, я очень долго ничего не ел!

– Это и так понятно, дурень! – я рванул к холодильнику. Странно, но в нем что-то было. Соки – три вида: апельсиновый, морковный и персиковый.

Я выпил немного сока. Мне сразу полегчало, но одновременно жутко захотелось опять прилечь. Я прошелся по квартире. Включил старенький хозяйский телевизор, канал новостей. Была суббота, что означало, что я проспал много – всю рабочую неделю, и мне предстоит выяснение отношений с директором. Единственно, что меня могло оправдать, так это то, что перед этим я уже звонил и прикидывался больным. Может, тот звонок послужит мне индульгенцией?

Настроение было двойственным. Я жив – уже хорошо! Я исхудал – в общем, ничего смертельного, через пару-тройку дней восстановлю форму и вновь буду, как огурчик. Я пропустил работу – это много хуже, но прежде чем бить в набат, нужно узнать, насколько все плохо, и какой длины зуб имеет на меня директор.

Я снова завалился на кровать. Белье было изжевано, как будто его мяло стадо слонов в период брачных игр. Впрочем, немудрено, принимая во внимание, что я валялся в постели дня три-четыре. Конечно, никакой крахмал подобного зверского к себе отношения не выдержит.

Мне следовало отдохнуть, а потом опять немного подкрепиться. Засыпая, я дал себе слово, что все: никаких осознанных сновидений, я собираюсь просто поспать, просто набраться сил, и более ничего.

Так и вышло. Я проснулся через два часа от голодных позывов в животе.

– Где мой сок? – я заспешил на кухню, открыл дверцу холодильника и остолбенел: кроме соков там появилось две баночки фруктового пюре. Я недоуменно уставился на них, пытаясь вспомнить, видел я их раньше или нет. Не получилось. Может быть, я их просто не заметил, а может, какой-нибудь добрый демократический американский подсыл, воспользовавшись тем, что я крепко сплю и ничего не слышу, подбросил их мне на прокорм.

Спустя полминуты я перестал таращиться на фруктовое чудо, материализованное сквозь плотно закрытые входные двери, и вновь ублажил свой организм соком. Я бы с удовольствием съел сейчас телячью ногу, но нельзя! Я собирался жить долго и счастливо, так что нужно потерпеть.

Следующим моим шагом по выходу из голодания должно стать фруктовое пюре, но его я оставлю на завтра. А только ближе к вечеру следующего дня можно думать о чем-то более существенном!

– Сок – это отлично! Сок – это то, что нужно! – конечно, слова, обращенные к самому себе, больше всего напоминали аутотренинг, но в них был глубокий (и даже глубинный) смысл. Поскольку только смыслом (что есть субстанция нематериальная, и достаточного количества энергетической ценности она не несет) мне предстояло питаться в ближайшие энное количество часов.

– И в дополнение к соку, – я по привычке покрутил шеей направо-налево, – мне необходима поддержка никотина, который даст мне силы пережить голодные годы. Вперед за сигаретами, а, может, они где-то затерялись у меня в кармане? – я кинулся обшаривать одежду (все мои вещи, в которых я несколько дней назад отправился на свидание к Лене, висели в шкафу), но понятно, ничего не нашел.

– И почему я совсем не удивлен? – действительно, принимая во внимание, какую нечеловеческую нелюбовь испытывают мои новые знакомые к сигаретам, было бы очень странно обнаружить их там. – Пойду-ка я на вылазку, заодно и ноги промну!

Я быстро собрался и выскочил на улицу. До ближайшего ларька было пять минут ходьбы. – Бр! – холодно, на мое самочувствие накладывалось вынужденное голодание, термобаланс был нарушен, в общем – промозгло и мерзко!

– Срочно домой! – я втянул голову в плечи, быстро кинул деньги продавщице, схватил заветные четыре пачки «Кента» и рванул обратно – под одеяло отсыпаться. – Всё, сегодня я больше из дома ни ногой! Поэтому имею право залезть под горячую воду и плавать в ней, пока не станет хорошо!

Я так и сделал, но сначала выкурил парочку сигарет, голова моментально поехала, в животе стало немного тяжеловато, но зато настроение поднялось, и я радостно забрался в миниатюрную ванну и стал поливать себя из душа. Я просидел в ванной с полчаса, переполнился паром и намок даже изнутри, зато вышел разгоряченный, прогретый и убил время, которого все еще оставалось слишком много до возвращения к нормальному режиму питания.

– Кстати, а где мой мобильник? – тишина и отсутствие суеты в квартире начинали действовать мне на нервы: за последний десяток лет (и даже больше) я совсем отвык от уединенности, вокруг меня постоянно кто-то был, что-то делал и мелькал перед глазами. Поэтому сейчас я чувствовал себя не в своей тарелке: вроде как никому не нужен, и умрешь – никто и не вспомнит!

Мобильник нашелся в сумке, с которой я обычно езжу на работу. Странно: я помнил, что перекладывал его в пиджак, для чего его нужно было оттуда вынимать – вот загадка. С другой стороны: кто-то же перенес меня сюда и, вообще, распорядился моей жизнью без моего участия, поэтому нет ничего удивительного, что он сделал все так, как посчитал нужным.

Само собой, телефон был отключен. Кончился заряд. Я сунул шнур в розетку и ввел пин-код. Телефон – ниточка, связывающая меня с миром, поэтому разрывать ее не следует, а то я тут совсем одичаю в тишине и одиночестве!

Мне захотелось с кем-нибудь поговорить. Позвонить что ли родителям и сообщить, что убежал от жены, зато чудом остался жив, выскользнув из лап таинственных колдунов? Боюсь, такие новости не слишком обрадуют маму и папу! Кому еще можно позвонить? Я сел и стал думать. Друзья-приятели, конечно, у меня были, но плакаться им о своей горькой судьбе (дескать, мне скучно и одиноко) я считал ниже своего достоинства.