— Все здесь оживает, — сказал он хриплым шепотом.

Мужчины обернулись, чтобы посмотреть на мешок. В нем что–то слегка шевелилось. Гольдман подбежал и схватил его, чтобы бросить в могилу. Внезапно рука скелета с когтями–бритвами прорезала ветхий мешок и схватила Гольдмана за запястье. Мешок разлетелся на куски, и обугленные кости Фредди обрели новую жизнь, превратившись в отвратительный неуклюжий скелет, вопящий от ярости.

— Это действительно ты, — все еще не веря своим глазам, произнес Томпсон.

Скелет повернулся и зловеще усмехнулся. Томпсон схватил кусок трубы и бросился на скелет с криком:

— Я отправлю тебя обратно в ад, где тебе надлежит быть!

Скелет не дрогнув встретил нападение Томпсона, отбросив трубу и сбив его с ног. С невероятной силой он кинул Томпсона в воздух, и тот врезался в «кадиллак». Затем он медленно сполз на землю и больше не двигался.

Гольдман схватил лопату и замахнулся на скелет. Тот увернулся, вырвал из рук Гольдмана лопату и свалил его в могилу. Отвратительно хохоча, он начал закидывать Гольдмана землей.

Вдруг скелет отбросил лопату в сторону, поднял вверх руки и издал ужасающий вопль.

Избитые и хромающие Томпсон, Кристен, Кинкайд и Джо вышли из котельной.

— Кристен, — спросила Томпсон, — можешь ты вытащить нас отсюда?

— Меня накачали снотворным, — ответила Кристен. — Придется торчать здесь, пока оно не перестанет действовать.

В поисках Уилла и Тарин они пошли дальше и вошли в комнату, полную манекенов и трехстворчатых зеркал. Внезапно перед одним из них появился прерывистый свет, а затем и сам Фредди.

— Простите, что заставил вас ждать, — сказал он. — Возможно, стоит позаботиться, чтоб меня было больше.

Фредди побежал по комнате, сопровождаемый рядами своих зеркальных отражений. Комнату наполнили десятки Фредди.

С боевым кличем Кинкайд врезался в толпу наступавших врагов, раскидывая их направо и налево. Боязливый Джо спрятался за манекенами.

Все больше Фредди врывались в комнату. Одна группа загнала в угол Томпсон.

Дрожа от волнения при виде своих друзей, отступающих под напором превосходящего врага, Джо открыл рот и издал невероятный, оглушительный вопль:

— Н–е–е–т!

Джо наконец–то осуществил то, что делал во сне.

Вдруг все зеркала стали превращаться в блестящие осколки, взрываясь один за другим. Томпсон, Кристен и Кинкайд закрыли уши, стараясь приглушить ужасный грохот вокруг них. Настоящий Фредди закричал, когда его зеркало завибрировало, деформировалось и наконец взорвалось.

На автокладбище скелет Фредди вдруг рухнул. Череп упал на край могилы и скатился вниз, остановившись около неподвижного тела Гольдмана.

В полном молчании Нэнси, Кристен и Кинкайд поднялись из этого хаоса потрясенные, но живые. Они с недоверием смотрели на Джо.

— Ух, — тихо сказал Джо, — я ведь это произнес?

— Да еще как, — бодро ответил Кинкайд. — Ты его сдул прочь!

Томпсон обняла Кристен.

— Все закончилось, — сказала она со слезами в голосе. — Все закончилось. Повернувшись, она увидела бегущего к ней отца. — Папочка!

— Я переступил порог, принцесса, — сказал он.

— Переступил порог.

— Я не мог уйти, не сказав тебе, как я сожалею обо всем, что я сделал. Я тебя люблю и всегда буду любить. До свидания, принцесса.

Томпсон обняла отца:

— Я всегда буду любить тебя, папочка. Она не закончила фразу, увидев, что лицо отца исчезает и появляется лицо Фредди. Его рука с когтями–бритвами готовилась нанести удар.

— Нил! — закричала она в отчаянии. Но было уже поздно.

Фредди повернулся к Кристен, когда Томпсон еще сползала на пол:

— Теперь ты, моя маленькая свинка!

Справившись с шоком, Кинкайд и Джо бросились к Кристен. Но дверь в котельную захлопнулась у них перед носом, отрезав мальчиков от остальной части помещения.

Фредди навис над Кристен. Он высоко поднял свою смертоносную руку, направив когти–бритвы на ее лицо. Он ухмылялся.

В этот момент на него сзади кинулась Томпсон, схватив его за руку.

— Ты ее не получишь! — кричала она.

Гольдман открыл глаза, услышав крик Нэнси. Едва способный двигаться, он выбрался из могилы, смел туда все кости Фредди и начал возиться с бутылкой со святой водой, пытаясь отвинтить пробку одной здоровой рукой.

— Молю тебя, Боже, — хрипло шептал он, — ради детей, ради Нэнси.

Наконец Гольдман отвинтил пробку и направил струю святой воды на кости.

Фредди вырвал свою руку у Томпсон и теперь преследовал Кристен. Томпсон отчаянно пыталась задержать его, борясь за каждый дюйм.

Вдруг Фредди выгнулся всем телом назад и заорал. Целые россыпи дырок появились на его теле. В них возникли яркие языки пламени, сменившиеся затем детскими лицами — это были души его жертв, ставших наконец свободными.

Дырки все расширялись, пожирая тело Фредди, крик которого потряс это царство сновидений. Столбы огня слились в один раскаленный шар, взорвавшийся с оглушительным грохотом.

Фредди больше не было.

Кристен баюкала Томпсон в своих руках. Девушка умирала.

— Его больше нет, — сказала Кристен. — Все закончилось. Пожалуйста, не умирай, Нэнси. Пожалуйста.

— Я горжусь всеми вами, — прошептала Томпсон. — Скажи Нилу, что я… — Она скончалась на руках Кристен.

— Я не позволю тебе умереть, — сквозь слезы сказала Кристен. — Нет, не позволю. Я превращу тебя в прекрасный сон, который будет всегда. — Она закрыла глаза и крепко обняла тело Томпсон.

Несколько дней спустя Гольдман и подростки стояли у могилы Томпсон. Он обнял их, когда ее гроб опускали в землю.

В этот миг Гольдман заметил движение на вершине холма. Это была монахиня. Она повернулась и пошла прочь, исчезая из вида.

Гольдман отошел от могилы и направился вверх по холму. Добравшись до дерева, где он впервые встретился с ней, Гольдман мельком увидел, как она исчезла за часовней:

— Подождите, сестра!

Он обошел часовню. Монахини нигде не было видно. На краю поля стоял простой надгробный камень.

Гольдман подошел ближе и прочитал надпись:

ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ АМАНДА КРЮГЕР

ЕЕ ИМЯ ВО ХРИСТЕ

СЕСТРА МАРИЯ ХЕЛЕНА

РОДИЛАСЬ В 1907 Г. — УМЕРЛА В 1968 Г.

— Ты была его матерью!

Глава 8

Наступило другое время года. Покрывало свежевыпавшего снега окутало дом Гольдмана.

Вместе с Кристен он заканчивал свой ужин. Волосы Кристен стали короче, а Гольдман выглядел похудевшим и чуточку усталым.

— Я рад, что у тебя так сложились дела, — сказал он.

— Я думаю, Нью–Йорк — это именно то, что мне нужно, — ответила Кристен. Там много людей. Я никогда не чувствую себя одинокой.

Гольдман улыбнулся:

— Что ты будешь делать теперь?

— Не знаю. Я занята в школе. Новые друзья. Но я никогда не забуду старых.

Гольдман проводил Кристен до двери.

— Чудесно, что я тебя повидал, — сказал он. — Я рад, что ты заглянула. Кристен неуверенно спросила:

— Вы все еще видите друг друга?

— Да, — ответил Гольдман, быстро усмехнувшись. — Я собираюсь увидеть ее сегодня вечером. Думаю, поэтому мне так хочется поскорее лечь спать.

Кристен улыбнулась:

— До свидания.

— Спокойной ночи, Кристен.

Гольдман закрыл дверь и выключил свет. Потом он медленно поднялся вверх по лестнице и приготовился ко сну.

Ему не понадобилось много времени, чтобы погрузиться в мирный сон.

Домик из папье–маше с улицы Вязов стоял на его письменном столе. Он выглядел сейчас совсем по–другому — чистым, опрятным и приветливым.

Вдруг в одном из его окон зажегся свет. Они были там вместе.

1

Деревья на улице Вязов уже стояли голые. Сильный ветер раскачивал обнаженные деревья и гнал сухие листья по тротуарам.

Кристен, красивая, немного задумчивая белокурая девушка, медленно шла к дому на улице Вязов. Хотя было видно, что она чего–то опасается, походка её была уверенной. Кристен остановилась, чтобы посмотреть на симпатичную маленькую девочку, рисовавшую мелом на тротуаре дом Фредди.