Либби отошла от колонны, у которой стояла все это время.

— Как доклад?

— Неплохо, — ответил Лухан, позволив себе облегченно вздохнуть. — Рад, что все закончилось. — Он внимательно посмотрел на женщину. — Но ты же хочешь поговорить не об этом, верно?

— Да, — Мозес оглянулась. Из зала заседаний хлынул поток, грозящий затопить холл. — В этом здании есть место, где можно спокойно поговорить?

На втором этаже было полно свободных комнат, в которых обычно заседали различные комитеты и комиссии. Лухан повел Либби в одну из них в самом конце крыла.

— Это подойдет?

Мозес огляделась.

— Вполне.

Они уселись за длинным столом друг напротив друга.

— Сегодня после опроса я встречалась с Дарси и Тристаном. Мне пришлось отложить эти беседы. Тристану они больше не по силам.

— Вот потому-то я и просил, чтобы ты присутствовала при этом, — напомнил Лухан. — И просил также сообщать мне, если что-то пойдет не так.

— Вот я и говорю тебе, что прекратила беседы. Из-за них задерживается выздоровление Тристана. Его снова мучают кошмары. Подскочило давление. Он перестал набирать вес. И не надо быть особым специалистом, чтобы увидеть в его глазах страх. У него прекрасная, почти голографическая память, — продолжала Мозес. — Я провела несколько тестов после того, как он в ответ на какой-то вопрос воспроизвел весьма подробную схему. — Она открыла папку с грифом «СЕКРЕТНО» и вынула пару листков. — Вот расположение Командного пункта на Исселе-2. — На стол перед адмиралом лег первый листок. — Подозреваю, что и масштаб соблюден. Все указано. Правописание безошибочно. А вот второй. Это шахтенный комплекс Малин Пойнт со всеми уровнями, включая грузовой отсек по приему шаттлов. Опять же обрати внимание, насколько все подробно.

Лухан взял оба листка. По мере изучения схем удивление его росло.

— Да, даже голографические аппараты не дали бы нам такой точности!

— Верно, — кивнула Мозес. — То же самое с кампусом Академии в Айри-Сити. А вид на Санабрию из окна его комнаты на Исселе! Аналитики, изучив его рисунок, смогли точно установить, в каком именно здании держали Триса. При этом они пользовались тем, что даже отдельные дома оказались узнаваемыми.

— Возможно, что в будущем эта способность поможет ему в карьере.

— Да. Но сейчас это просто проклятие. Трис не может забыть того, что видел и слышал, как бы он ни хотел этого. И заставлять его копаться в этом — значит причинять новые болезненные раны.

— Понимаю, — кивнул Лухан.

— Но дело не только в Тристане. — Мозес убрала листки в папку и проверила замок. — Дарси тоже трудно. Во-первых, напряжение от постоянных бесед, копания в прошлом. Во-вторых, она с трудом адаптируется к новой обстановке. И в-третьих, беспокойство за Тристана, неулаженность отношений с тобой, недостаточно быстрый, а точнее, остановившийся процесс выздоровления, что связано, прежде всего, с недостатком отдыха… В общем, она близка к отчаянию.

— Знаю. — Лухан опустил голову. — Мы говорили об этом прошлой ночью. И даже спорили.

— Хорош медовый месяц, а?

Адмирал бросил на нее мрачный взгляд. Мозес вздохнула и покачала головой.

— Этого следовало ожидать, Лухан. Вы же теперь совсем не те, какими были двадцать пять лет назад. Нельзя ожидать, что все будет так же, как много лет назад. Нужно заново строить отношения.

— Я все понимаю, — сказал Лухан. Наклонившись вперед, он сидел, не поднимая головы, и рассматривая узор на ковре.

Доктор Мозес дотронулась до его руки.

— Потенциал этих новых отношений, которые только зарождаются, очень велик, но над ним нужно работать вам обоим. Вы повзрослели, разлука дала возможность более точно и глубоко оценить то, что вам нравилось раньше. Тем более, что вы оба снова хотите влюбиться друг в друга.

Лухан удивленно поднял голову. Мозес улыбалась.

— Это видно и не специалисту. — Доктор помолчала. — У вас всегда было одно очень ценное качество. Оно уже тогда помогало вам решать самые сложные проблемы. Какое? Вы могли ВСЕ ОБГОВОРИТЬ, ОБСУДИТЬ. Сейчас это важно вдвойне. А уж тем для разговоров предостаточно!

— Проблема лишь в недостатке времени.

— У тебя больше нет причин оставаться трудоголиком, Лухан, — серьезно заметила Мозес. — Напротив, сейчас ты просто не можешь позволить себе этого! Все, что нужно, это увезти отсюда Дарси и Тристана. Возьми их с собой на Топаву и проведи там столько времени, сколько сможешь.

Лухан положил руки на стол.

— Именно так я и хотел сделать, но эта война…

— Но ведь сейчас нет военных действий. Ты имеешь такое же право на отпуск, как и твои войска. — Она посмотрела ему в глаза. — Тебе НУЖЕН отпуск, Лухан. По тебе это видно. У тебя давно болит голова?

— С прошлого вечера, — раздраженно ответил он. — Пара пластырей, и все пройдет.

— Нет, тебе нужен настоящий отдых. — Мозес снова вздохнула. — Если не хочешь сделать это для себя, сделай для семьи. Возможно, это единственный шанс на выздоровление твоего сына.

— Послушай, Хэмп, кто такой этот премьер-министр Ремарк, требующий срочного созыва заседания?

Хэмптон Иштван, исселианский министр межпланетных сообщений, отвернулся от затемненной панели обзора правительственного скиммера ровно настолько, чтобы взглянуть на своего спутника.

— Еще несколько лет назад Сулейман Ремарк был премьер-министром в кабинете губернатора Реньера. Потом у них возникли разногласия, и губернатор уволил его. Мне почему-то казалось, что Ремарк уже умер. Ему ведь далеко за сто стандартных лет.

— Значит, БЫВШИЙ премьер-министр? — Ни- оро Энн Борит, министр обороны, вскинул брови. — Но какой у него сейчас пост? Не понимаю, зачем ты так торопишься на незапланированную встречу с БЫВШИМ премьер-министром?

— Ремарк был ментором Реньера в самом начале его карьеры, — сказал Иштаван. — Вообще- то, он занимал различные посты во многих правительствах на протяжении нескольких десятков лет. — Он хмуро усмехнулся. — Когда министр Ремарк обращается с просьбой, умные люди не задают вопросов. Они просто подчиняются.

Борит вспомнил, что слышал такое заявление и раньше. С чем это было связано? Министр поджал губы, пытаясь вызвать в памяти обстоятельства того давнего разговора.

В зеркальной поверхности панели отражались тонкие черты его лица. Санабрия была городом цилиндрических серых башен, большая часть которых строилась из одинакового материала по одному и тому же проекту. Единственное оживление в жизнь города вносили протестующие студенты, расхаживающие по улицам с флагами и плакатами. Но протестанты, как известно, склонны бросаться не только гневными словами обличений, но также камнями и прочим хламом, а потому пилот скиммера выбрал обходной маршрут, оставив в стороне три университета и два парка. Впереди виднелось Здание Правительства.

Борита несколько удивляло то, что протестанты по-прежнему находились на своих местах, учитывая нависшую над планетой угрозу. После первых двух предупредительных сигналов улицы затихли на два-три дня. Даже студенты скрылись в ближайших помещениях. Но когда сирены замолкли, все повылезали из убежищ и занялись обычными делами.

Скиммер свернул с городской улицы, где серые башни расступались перед площадью, и опустился на трап, ведущий к парковочной стоянке под Зданием Правительства, чьи залы и холлы украшали колонны и портики, придавая ему сходство с древним храмом. Сложенное из бело-золотистого мрамора, оно сияло среди серых башен, как пробившийся сквозь тучи луч солнца.

Сканер, установленный в конце трапа, идентифицировал скиммер и отдал приказ поднять решетчатый барьер. Иштван и Борит вышли из машины и молча направились к ближайшему лифту. Кабина медленно поползла вверх. Когда она остановилась, пассажиры переглянулись и мрачно кивнули друг другу.

Они вышли в просторный холл с золотистым ковром на полу и мраморными с золотистыми прожилками стенами. Личный кабинет губернатора находился за массивными двойными дверями. Борит исподлобья вопросительно посмотрел на своего спутника, но тот сделал вид, что ничего не заметил.