========== Падение ==========
========== Падение ==========
Декстриллазовый прозрачный шар качался на волнах. В такую погоду прогулки по морю были непопулярным развлечением, и россыпь сверкающих кругляшей, прицепленных к прокатной базе, казалась икрой инопланетного чудища. Ману закинула руки за голову и стала смотреть на хмурое предгрозовое небо. Морской воздух с запахом озона проникал через вакуумный фильтр шара и наполнял его свежестью. Вдалеке море бушевало, сливаясь с низкими облаками. За волнорезом же было спокойно, лишь мягкая зыбь заставляла шар медленно колыхаться, приближаясь к границе безопасности.
“Пожалуйста, не заплывайте за границу волнореза. Это небезопасно. Пожалуйста, не заплывайте…”
Ману улыбнулась и села.
“Правила, нормы… Пусть это будет моей маленькой местью олигофренам из приемной комиссии… Недобор массы, как же! Можно подумать, пилот крейсера должен весить, как десантник в полном обмундировании!”
Махнув рукой, она направила шар прямо в пляшущие серые волны.
На Земле все были просто помешаны на безопасности. Проверить, на что ты способен, можно было лишь в космосе, на дальних рубежах галактической республики, а родная планета человечества окончательно превратились в заповедник ленивой интеллигенции, тихий, безопасный и неимоверно скучный.
Нет, на Земле по-прежнему существовала преступность и врачи нового поколения все еще сражались с остатками смертельных болезней. Однако по сравнению с опасным величием бесконечных миров Космоса эти мелкие проблемы были игрушечными, чем-то вроде страшных сказок, призванных вызвать лишь приятный холодок в волосах.
Ману мечтала улететь отсюда, улететь далеко, и желательно, навсегда. Родителей у нее не было, Ману являлась плодом одной из программ искусственного повышения демографии, коих в последние десятилетия запускалось множество.
Она всегда любила риск, любила находить свои границы и преодолевать их. Ману было тесно в рамках сытой и мирной Земли. Гонки на минибордах все детство, сотни падений, тысячи ссадин и бессчетное количество синяков. Призовые места на соревнованиях по экстремальному вождению эйрскутеров. Тестирование новых моделей давало Ману возможность зарабатывать на жизнь во время учебы. Стать пилотом космического корабля было ее мечтой, ее призванием, а курс в военной летной учебке стоил намного меньше, чем в академии гражданской космоавиации.
Годы напряженного труда остались позади, и что же? Несмотря на выдающиеся оценки, в космос ее не пустили. Когда Ману прошла первый отборочный тур, ей было четырнадцать. Согласно прогнозу казенного диагноста, к двадцати годам она должна была стать годной к космической службе. На пределе, по минимуму — но годной. В подобных оценках погрешность существовала всегда, но кто знал, что эти проценты через несколько лет пребольно ударят именно ее, Ману Имачири?
И теперь вместо нее Академия отослала на стажировку Амину Лонг из параллельного потока, которая и на симуляции-то умудрялась подорвать крейсер два раза из десяти! Зато соотношение веса и роста соответствовало прокрустову ложу космических норм. А Ману выдали бесполезный диплом и сказали приходить через год-два. То, что за это время сгорят все наработанные на симуляторе летные часы — никого не волновало.
“К черту все. Надо начать лопать плайсбургеры и пить газировку”.
Вот только и это не могло гарантировать успеха. Обращаться за медицинской помощью Ману не могла — любые вмешательства в организм строго регистрировались и всячески ограничивались, время самолечения и доступных лекарств прошло. Само слово “аптека” можно было встретить лишь на страницах древних исторических трудов. Ввод гормонов роста, и уж тем более генные модификации совершались лишь по серьезным медицинским показаниям. Вдребезги разбитая мечта двадцатилетней Ману таковым не являлась.
***
Пенные потоки стекали по гладким бокам, стабилизатор едва справлялся с резкими перепадами высоты. Ману жадно смотрела на грозную стихию, когда-то топившую огромные суда, а теперь не способную справиться с мелким пузырьком, пляшущим в эпицентре шторма.
Когда прогулочное суденышко, облепленное клоками водорослей, вернулось на базу проката, работники высыпали на террасу, взволнованно переговариваясь и разглядывая Ману, невозмутимо оплачивающую в старомодной кассе штраф за выход из безопасной зоны. На волне все разрастающейся танатофобии* подобный поступок был нонсенсом.
***
Ману лениво перебирала контакты однокурсников. Как назло, все были либо заняты подготовкой к стажировке, либо разлетелись на каникулы. Остался лишь вечно хихикающий Стэн и молчаливый придурок Мартино, за весь курс не сказавший никому и двух слов.
“Придется брать Яэль”.
С Яэль Ману познакомилась как-то раз, протаранив ее джет своим скутером. Яэль случайно отключила автопилот и, не справившись с капризным управлением, вылетела на перекресток. Ману вовремя заметила угрозу и сбила ее с курса, прижав джет к стене здания. Яэль благодарила свою спасительницу со слезами на глазах.
С тех пор она поклонялась Ману, как божеству, неизменно приглашая на праздники и посылая милые аугментированные открыточки по ретро почте. После десятой Ману просто перестала открывать ботам дверь.
Яэль была классической куколкой с длинными ресницами, с которой можно было обсудить лишь моду на косой подол, цвет новой синтелиновой помады с эффектом бархата или прошедшую выставку щенков альхиозавра. Рядом с ней Ману всегда казалась себе немного мужиковатой, хотя объективно это было не так. Хрупкая низенькая Яэль терялась на фоне Ману, обладавшей гораздо более внушительными формами, на которые подчас сворачивали шеи не только ее однокурсники, но и суровые опытные летчики — преподаватели практических дисциплин.
Сейчас Ману нужен был спутник, улетая далеко, она любила поболтать за рулем, комментируя то, что видит вокруг. Конечно, Яэль не сможет поддержать интересную беседу, но хотя бы сделает вид, что слушает…
“Яэль, ты где? Хочу проветриться, одной скучно”.
“Я дома! Прилетай, Ману! Мне тоже скучно, родители уехали, а до ночного техноданса еще целая вечность. Скидываю координаты”.
Дом Яэль находился в квартале, расположенном на крыше огромного торгового центра. В переполненном мегаполисе рационально использовался каждый уголок, и все поверхности, находящиеся ниже двух тысяч метров над уровнем моря были застроены частными домами и засажены парками и садами.
— Да у вас здесь настоящий лес, — заметила Ману, проводя пальцами по голубой коре высокой сосны.
Посадочная площадка была завалена опавшей хвоей, как и крыша домика. По углу бетонопластовой стены с текстурой кирпича поднимался вьюнок.
— Эти деревья сажал мой отец, — отозвалась Яэль.
— Он ведь генный программист?
Девушка кивнула.
— Работает в Министерстве Экологии. Какой-то исследовательский центр…
Она пожала плечами.
— Папа принес мне первый виокактус еще до того, как они появились в магазинах. Я страшно боялась, что он выберется из горшка и сожрет меня, — рассмеялась Яэль, — поэтому держала его в силовом шаре.
Ману похлопала по заднему сидению скутера, приглашая садиться. Яэль со страхом посмотрела на золотистое суденышко.
— Может, все же возьмем мой джет? Так безопаснее… Конечно, если ты поведешь, — поспешно добавила она.
— Ну уж нет! — тряхнула темными волосами Ману, — когда ты в последний раз ездила верхом? Давай, садись, трусишка, с тобой дипломированный пилот военного крейсера!
Ману надела шлем. Яэль со вздохом взяла второй и запрыгнула на узкое сиденье, обхватив подругу за талию. Ману тотчас сорвалась с места, и заложив крутой вираж, вывела скутер на верхний уровень северозападного воздушного шоссе.
Сверкающие башни города остались позади. Проплывающий внизу ландшафт был покрыт гигантскими чешуйчатыми теплицами, чьи поляризующие экраны поворачивались вслед за солнцем, а чуть южнее — нарезан на аккуратные ломти пышных вспаханных полей. Берег океана сверкал вдалеке слепящей глаза линией. Над лесополосой, рябой от теней проплывающих облаков, парили разноцветные прогулочные тарелки — гравидроны. Каждая несла на себе несколько десятков отдыхающих. Некоторые круги имели в середине бассейны с ажурными краями контрастного цвета, превращающие гравидрон в подобие яркого цветка.