Две квартиры располагались очень далеко от центра, едва ли не впритык к горам. Третья была милой и подходила по всем пунктам, но стоила дорого. Четвёртая и пятая выглядели идеально, да и хозяева обоих, кажется, ничего не имели против кандидатуры Эрики. С жильём предлагалось хорошее расположение, освещение, отопление, балкон (!) и – бонусом – изящная посуда, годная для сервировки Локвудских «экспозиций». В принципе, шестую квартиру можно было сразу отмести, а выбрать сейчас, но девушка привыкла действовать по-журналистски дотошно и обстоятельно. Раз нашла – то обязательно увидит, и потом, неразобранный почти полностью чемодан потерпит.

Она даже успела отыскать адреса нескольких режиссёров в Интернете и переслать им текст пьесы, подписавшись при этом как «мистер Рубинштейн». Проверенный приём, всегда спасавший в трудных ситуациях – лучше незнакомым читателям представляться мужчиной, дабы избежать предвзятого отношения. Эрика надеялась, что слова Виктора о развитой культуре оправдают себя, и удастся закрепиться здесь, в Эйвери-маунтин, не боясь возвращения в Нью-Йорк. Пускай уж Бродвей остаётся запасным аэродромом.

Интересно, а как её творчество выглядит со стороны? В случае успеха любой человек в толпе может оказаться потенциальным зрителем или критиком. Что бы они сказали, попав на спектакль? Эрика, выйдя из вагона метро, огляделась, ища среди спешивших по лестнице тех, кого имело смысл к театралам. Что бы сказал вон тот мужчина, аж с тремя журналами в руках? Интеллектуал, наверняка следит за культурной жизнью… Что бы сказала леди в полушубке, встряхивавшая мелированными волосами? Или обогнавшая изящно и легко женщина в белом пальто? Последняя, будто почувствовав, что стала объектом чужих мыслей, ускорила шаг и вдруг, споткнувшись, растянулась на лестнице, прямо на влажных грязных ступенях.

- О Господи! Вам помочь? – Эрика и ещё несколько человек бросились к упавшей. Та, пару мгновений пребывая в шоке, попыталась подняться и кое-как отряхнуться.

- Что случилось?

- Кому-то нужна помощь?

- Вы не пострадали?

- Оставьте меня! – женщина отмахнулась от чужих рук, осматривая себя и силясь убрать с лица длинные тёмные волосы. Судя по дрожащему голосу, она готова была вот-вот расплакаться, не то от неожиданности, не то от боли. Эрика, привыкшая никогда и ни с чем не тянуть долго, первой шагнула ближе.

- Позвольте всё-таки помочь…

- Спасибо, не нужно. Я в порядке, - незнакомка хотела, было, пройти дальше, но тот час пошатнулась. Эрика, машинально ухватив её за локоть, перевела взгляд вниз.

- Уверены? У вас каблук отлетел, обе ладони в грязи и колготки разодраны.

- Чёрт, и правда… И синяк, кажется, на коленке будет…, - протянула пострадавшая, наконец-то отбрасывая волосы назад. Перед Эрикой стояла совсем молодая девушка, едва ли старше её самой, с удивительно располагающим миловидным лицом и взглядом человека, успевшего за секунду разочароваться в жизни.

Небольшое скопление народа вокруг, посчитав ситуацию исчерпанной и неопасной, начало рассасываться. Никто не умер и не получил тяжких телесных, хотя Эрика была куда менее легкомысленной. При виде её незнакомка смущённо улыбнулась. Мисс Рубинштейн включила всё своё обаяние, улыбаясь в ответ:

- Нам по пути? Предложение помочь ещё в силе

* * *

- Извини, зря я накинулась на тебя в метро, просто это всё так… унизительно, что ли?

По улице медленно и осторожно шли две девушки: одна в чёрном, другая – в белом. Эрика поддерживала спутницу за локоть, пока та, балансируя, как балерина, пыталась не оскальзываться в испорченном сапоге.

- Брось, думаю, каждый хоть раз в жизни падал. Иногда удачно, иногда – не очень.

- «Не очень» – как раз про белое пальто и слякоть, когда к тебе спешат окружающие. А то, бывает, ждёшь помощи с чем-то – и ноль внимания.

- Разве? Мне показалось, тут очень отзывчивые люди: я второй день в городе, а прохожие легко идут на контакт и всё такое…

Темноволосая девушка указала на ближайший поворот и, прихрамывая, с интересом взглянула на спутницу.

- Надо же, я бы уверена, что ты из местных. Акцента вроде не слышно…

- Из Нью-Йорка. Кстати, я – Эрика.

- Ох, прости, совсем ушла в себя… Мелс, но можно Мелли. Мы почти добрались, вон тот серый дом – мой.

Эрика, увидев здание, кивнула.

- Мелли – это сокращение или полный вариант?

- Сокращение, предпочитаю именно его. А то люди, когда слышат фамилию Гамильтон, сразу начинают неадекватно реагировать и спрашивать, читала ли я «Унесённых ветром».

- Так ты – Мелани Гамильтон, как в романе? – Эрика, охнув, сама едва не споткнулась. - Слушай, ну тогда всеобщий энтузиазм понятен! Здорово напрягает, наверное?

- Есть немного… друзья и приятели порой подкалывают. А твоя фамилия?

- Рубинштейн. Не литературно, но тоже броско.

- Рубинштейн, Рубинштейн… Где-то я слышала её недавно. Звучит и вправду броско.

Аккуратно обогнув одну из многочисленных луж, обе девушки, поравнялись, наконец, с нужным домом.

- Что ж, моя миссия завершена, - сказала Эрика, убедившись, что новая знакомая уверенно, хоть и шатко стоит на ногах, - как говорят в таких случаях, «может, ещё увидимся».

- Спасибо тебе, большое и искреннее, - Мелли, погладив девушку по руке, внезапно замялась, а потом кивнула на двери, - кстати… ты не хочешь зайти? Я могла бы угостить тебя чаем или кофе, если, конечно, не торопишься.

- Ох, это как-то…, - Эрика не планировала лишних визитов, однако до просмотра квартиры-номер-шесть, судя по часам, ещё было время. И несчастная пострадавшая, недавно резкая, выглядела сейчас мило и признательно. Пускай малость перепачкано. И для закрепления в городе требовались элементарные знакомства… Всё вместе заставило передумать и улыбнуться, - думаю, это было бы неплохо.

А потом они вместе поднялись на седьмой этаж – лифт, к счастью, находился в полной исправности, и двойного прихрамывания по ступенькам удалось избежать. Первое, о чём подумала Эрика, перешагнув порог – свет. Квартира была просторной, по-праздничному изящной и очень светлой, точно аккуратный слой глазури. Точно миниатюрные съедобные жемчужинки на торте. Линолеум блистал, содержимое полок радовало минимализмом, а в воздухе осел аромат приятного ненавязчивого парфюма.