В конечном счете, союз рыцаря Гавейна и принцессы Рагнели – это доказательство того, что независимость и симпатия идут рука об руку. Зависимость и независимость – не отдельные состояния, а два разных полюса человеческой любви. Обнять ведьму в себе и в другом человеке – значит обрести возможность открыто выражать боль, гнев и слабость. Но выражение гнева вовсе не равнозначно взрыву неукротимой ярости, так же как проявление слабости – это не поток бесконечных жалоб; а скорее сочувственное отношение и стремление понять скрытый в этих чувствах смысл. Примирение с вытесненной фемининностью или матриархальной культурой означает признание одной простой истины: мы все зависим друг от друга. Внимание, которое мы проявляем к людям и окружающему миру, не должно управляться бессознательным и рутинными механизмами под воздействием страхов и желаний. Нельзя отмахиваться от проявления заботы, оставляя эту область человеческих отношений только женщинам. Голос ведьмы подсказывает нам, как выбраться из «лесной глуши», как избавиться от одиночества, присущего ведьме или быку. Проявление сочувствия к ведьме, поддержка ее ощущений и понимание ее страданий приведет к восстановлению близких отношений между супругами.

Теперь вернемся к Луизе и Ларри, чтобы понять, как в действительности происходит такое примирение в отношениях между партнерами.

После нескольких трудных сессий с Ларри, направленных на то, чтобы разрушить его рациональную защиту от подлинных эмоций Луизы, терапевтам удалось показать ему, насколько неправильной была его установка. Хотя наш клиент периодически требовал, чтобы ему сказали, что можно предпринять для того, чтобы жена перестала чувствовать себя несчастной, он сразу же браковал любую предложенную нами идею. Он все время отрицал значение чувственной сферы: «Я так совсем не думаю. Для меня это ничего не значит, и я просто не могу принять на веру ваши слова и ваш опыт, если они не соответствуют моим взглядам». Более того, он постоянно был недоволен тем, как Луиза воспитывает детей: «Она всегда пытается руководить детьми. Я не думаю, чтобы она могла провести с ними больше пятнадцати минут подряд. И ради всего святого, иногда ведь можно приготовить и настоящий обед, это потребует не так уж много времени. Мне так надоело питаться этими замороженными полуфабрикатами».

Несмотря на постоянное недовольство женой, Ларри даже не пытался хоть что-то предпринять: ничего не менялось в его повседневной жизни, ничто не указывало на то, что он хочет пересмотреть свой распорядок дня, чтобы научиться готовить еду, прибираться в доме и таким образом разделить эти обязанности с Луизой: «Что мне делать? Я целый день на работе. Неужели я должен готовить обед во время перерыва на ланч? Если я уйду с работы, нам придется голодать, потому что денег, которые зарабатывает она, не хватит, чтобы накормить и полчеловека, не говоря уже о семье из четырех человек». Ларри не хотел признавать, что для воспитания детей необходимы специальные навыки, но при этом постоянно возвращался к своему рациональному убеждению: «Если бы я только мог понять, что нужно, чтобы сделать Луизу счастливой, поверьте, я бы это сделал». С помощью терапевтов Ларри в конце концов осознал, что если он не изменится, Луиза, вероятно, расстанется с ним. Независимо от того, оставит ли она ему детей или возьмет их с собой, жизнь Ларри после ее ухода очень изменится. Он признал, что зависит от жены: «Вообще мне очень нравится, как ты занимаешься с детьми. Я не думаю, что они могли узнать так много в школе, без твоей помощи». И вот на очередной сессии, на которой было пролито много слез, Ларри, наконец, прямо взглянул на свой отказ признать в себе внутреннюю фемининность и на проекцию ответственности за свои чувства и творческую несостоятельность на Луизу: «Мне стыдно оттого, что я так мало уделял внимание своим друзьям, церкви и даже детям. Я не считаю себя хорошим отцом, но всегда был уверен, что ты позаботишься обо всем, что касается детей. Иногда я считаю себя полным неудачником – и на работе, и дома. Я не достиг того, что хотел, и усилия мои, в основном, не приносят никакого результата. И с тобой, и с детьми мы всегда ссоримся по пустякам: я знаю, что мне не следует это делать, но получается именно так».

Ларри признал свое тайное желание иметь совершенную отзывчивую мать, которая молча и с радостью могла бы выполнять каждую его прихоть. У него также проявились ранее скрытые чувства печали, гнева и стыда, связанные с его мыслями о неудачной карьере и о своей роли взрослого мужчины в семье. В конце концов, согласившись с предположением терапевтов, Ларри признал, что в глубине души ожидал от жены и детей полного подчинения. Он втайне был уверен, что они должны быть благодарны ему за то, что он обеспечивает им все, что считает нужным, независимо от того, насколько его мнение в этом отношении совпадает с их потребностями.

После того, как Ларри признал себя неудачником и осознал, что ощущает потребность в зависимости от других, он обратился к Луизе за поддержкой. Та быстро, открыто и позитивно среагировала на проявление мужем своей уязвимости. Она предложила ему больше участвовать в семейной жизни. Впоследствии Ларри взял на себя некоторые домашние обязанности, которые сначала выполняла Луиза, и научился неплохо готовить. После того, как он стал по-другому относиться к простым житейским обязанностям, он открыл для себя новый смысл семейной жизни и узнал, что дети стремятся идеализировать его и очень хотят его слушаться.

С нашей помощью Луиза постепенно поверила в себя и научилась находить подходящие ответы (кроме своего привычного «Я не знаю») на рациональные выпады Ларри. Она признала важность выражения эмоций и попросила время от времени оставлять их с Ларри наедине, чтобы они могли рассказать друг другу о своих внутренних переживаниях. Мы попросили Луизу провести часть наших сессий и показать нам, чего она хочет от мужа. В процессе интерпретации иррационального общения она поняла, что обладает собственной компетентностью и влиянием. Как в ходе сессии, так и за ее пределами, Луиза стала больше доверять своей женской интуиции и новым инсайтам, возникающим по поводу ее отношений с Ларри и ее собственной жизни. На сессии мы поддерживали и развивали мысли, высказанные нашей клиенткой, чтобы укрепить в ней ощущение ее собственной значимости.

В конечном счете, признание своей значимости, знаний и умений привело Луизу к депрессии из-за «утраченных возможностей». Женщина заговорила о своей глупости, о недостатке образования и о своем страхе конкурировать с другими там, где существует хотя бы малейшая возможность конфликта. Во время этих бесед мы старались обратить внимание Луизы на ее сильные стороны, подчеркивали ее успехи в общении с людьми и стремились побудить ее более позитивно рассматривать образ ее матери, которую она считала слабой и зависимой. Наконец, Луиза начала задумываться о своих собственных потребностях, особенно о своем желании сексуальной близости. Она была разочарована в своей сексуальной жизни и хотела быть более активной и чувственной в отношениях с Ларри. В этом Луиза проявляла большой энтузиазм, и мы поддерживали ее инициативу. Она рассказала о том, что испытывала сильное сексуальное возбуждение в период ухаживания, и мы предложили ей вернуться на прежний уровень сексуального общения. Социальные ограничения, существующие для жениха и невесты и вынуждающие их обниматься в потаенных уголках и ласкать друг друга, не снимая одежды, освобождали ее подавленную сексуальность. Возвращение к некоторым таинствам периода влюбленности в конечном счете привело Луизу к отторжению своего собственного тела: «Я его ненавижу».

Работа Луизы над принятием своего тела и своей сексуальности стала ключевым компонентом последней стадии терапии. Женщина признала свой страх перед надвигающейся старостью и свое стремление к совершенству: «Я глупая, но продолжаю думать о том, какая морщинистая у меня кожа и какие толстые бедра». Процесс восстановления женской красоты при увядающем теле является очень трудным, но вдохновляющим. И терапевты, и Ларри были поражены, с какой силой Луиза ненавидела себя. Крепко засевшая внутренняя убежденность женщины в том, что она толстая и безобразная, была почти непроницаема для внешнего ободрения или поощрения. В конце концов Луиза смогла это понять. Полностью отрицая притягательность своей внешности, она тем не менее вынуждала других постоянно ее хвалить и делать ей комплименты. Но позитивная оценка окружающими людьми ее внешнего вида была лишь каплей в море ее самоуничижения: Луиза яростно цеплялась за унизительные представления о себе. Ей следовало изменить отношение к себе и просто перестать говорить о том, что ее стареющее тело не может быть прекрасным или сильным. Разглядывая фотографии обнаженных женщин своего возраста и проникаясь эмпатией к женщине-терапевту, Луиза по-другому начала относиться к своему телу. Наконец она снова стала испытывать радость и удовольствие при выборе одежды, осознав, что цветовая гамма и силуэт также способны выразить уникальность ее личности.