К а р п С е м е н ы ч. Вот надену костюм новый – и в магазин!

Т а н я. Зачем в магазин?

К а р п С е м е н ы ч. А куда еще?!

Б у б л я. На той неделе выставка будет...

Т а н я. Какая выставка?

Б у б л я. Открытки начала века. Тебе, как почтовому работнику, хорошо бы взглянуть...

Т а н я. Конечно, хорошо! Пойдем непременно! И Карпа Семеныча возьмем. В новом костюме.

К а р п С е м е н ы ч. Не, я не пойду.

Т а н я. Почему?

К а р п С е м е н ы ч. А, видел сто раз. У нас целая гора этих открыток была. Не выкидывали, вот и скопилось. Я из них шторку соорудил.

Б у б л я. Какую шторку? Для ванной?

К а р п С е м е н ы ч. Декоративную. На скрепках. Танюш, там, в прихожей лежит. Принеси, пожалуйста.

Таня уходит, через минуту возвращается с пакетом. Бубля помогает развернуть штору.

Т а н я. Ой, красота! А чего под столом? Давайте повесим!

К а р п С е м е н ы ч. Куда?

Т а н я. Надо подумать...

К а р п С е м е н ы ч. На дверь – не дам.

Т а н я. Но ведь смысл в том, чтобы в проеме висела! Она дверь загораживать не будет, вот увидите!

К а р п С е м е н ы ч. Не хочу я ничего видеть! Не дам и все!

Т а н я. Какой вы, право, несговорчивый!

К а р п С е м е н ы ч. Не дам!

Т а н я. Хорошо, тогда подарите ее мне!

К а р п С е м е н ы ч. Зачем?

Т а н я. На память.

К а р п С е м е н ы ч. Ой! На память! Да забирай на здоровье.

Таня сворачивает штору, убирает в пакет.

Б у б л я. Спасибо за чай. И варенье. Я пойду.

К а р п С е м е н ы ч. Пожалуйста!

Т а н я. Я тоже пойду. Спокойной ночи!

К а р п С е м е н ы ч. Ну, разом все! А со стола – я опять? Ладно, идите, бессовестные.

Уходят каждый к себе. Карп Семеныч собирает со стола, затем садится, склеивает пару конвертов, аккуратно снимает пиджак и ложится спать. Затемнение. Свет зажигается, и мы видим Таню в домашнем халате и бигудях. Она шьет. Карп Семеныч напряженно наблюдает.

К а р п С е м е н ы ч. Видел сегодня... случайно... барышня в окне стояла. Блондинка молодая в завитушках вся. Горничная ваша?

Т а н я. Где?

К а р п С е м е н ы ч. У тебя в комнате! Да, может, и привиделось! Сослепу-то чего не покажется... У меня зрение минус десять.

Т а н я. Тогда зачем вам дверь? Вы же ничего не видите!

К а р п С е м е н ы ч. А дверь я вижу, очень даже вижу! Ручку и вообще...

Т а н я. Детали! Витраж готический!

К а р п С е м е н ы ч. Если близко – вижу!

Входит Бубля.

Б у б л я. Доброе утро всем! Танечка, очень хочу сказать два слова. Выйдем на лестницу.

Т а н я. А мы где?

Б у б л я. Фу, ты! Забыл. Тогда на улицу.

К а р п С е м е н ы ч. Пойду воздухом подышу, чай куплю... (уходит).

Б у б л я. А ты сегодня не в платье?

Т а н я. Платье отдыхает. Просило не беспокоить.

Б у б л я. А другого нет?

Т а н я. Есть.

Б у б л я. Тогда одна маленькая просьба...

Т а н я. Смотря, какая.

Б у б л я. Надень, пожалуйста, то платье, которое есть.

Т а н я. Зачем?

Б у б л я. Очень надо!

Т а н я. Что-то произойдет?

Б у б л я. Да, обязательно произойдет!

Т а н я. Хорошо. (уходит, возвращается в желтом платье). Годится?

Б у б л я. Желтое платье?

Т а н я. А что, плохо мне, да?

Б у б л я. Нет, нет! Тебе идет. Просто я не люблю желтого... Но это не важно! Очень, очень хорошо. Отлично! Ты такая красивая! Кажется, первый раз я сказал об этом, хотя, думаю постоянно. Помнишь, как мы танцевали вчера? Я написал стихи. Может, мы еще потанцуем, и я тебе почитаю?

Т а н я (язвительно). Бубля, а ты Музе, обычно, где стелешь – на коврике? А ест она у тебя как – из кормушки?

Б у б л я. Ты смеешься надо мной?

Т а н я. Нисколько!

Б у б л я. Смеешься. Потешаешься...

Т а н я. Да нет же! Не обращай внимания! Это настроение у меня такое, игривое. Давай стихи. Мне никогда не читали стихов в танце... Вниз головой – было...

Б у б л я. Я не могу. Извини.

Т а н я. Почему?

Б у б л я. Ты несерьезно относишься.

Т а н я. Очень даже серьезно!

Б у б л я. Легкомысленно!

Т а н я. Все, все! Я больше не буду. Обещаю!

Б у б л я (протягивает конверт). Возьми!

Т а н я. Что это?

Б у б л я. Стихи. Прочти.

Т а н я. Но ведь ты говорил – в танце.

Б у б л я. А ты представь, что это танец...

Т а н я (берет конверт, читает, танцует под музыку. Бубля восторженно наблюдает). Выйдешь в ночь – заблудиться несложно,

потому что на улице снежно,

потому что за окнами вьюжно.

Я люблю тебя больше, чем можно,

я люблю тебя больше, чем нежно,

я люблю тебя больше, чем нужно.

Так люблю – и сгораю бездымно,

без печали, без горького слова.

Не надеясь, что это взаимно,

что само по себе и не ново.*

Такое ощущение, что я это уже слышала...

Б у б л я. Да. Потому что я всю жизнь пишу один стих. И не только я. Многие художники делают так же. Вуди Аллен, например, всю жизнь снимает один фильм. Кто-то пишет одну картину...

Т а н я. Но, Вуди Аллен, тем не менее, снял уже больше тридцати фильмов!

Б у б л я. Это внешние обстоятельства, а по внутреннему ощущению все намного сложнее. (пауза). Или проще.

Т а н я. Ты странный.

Б у б л я. А еще какой?

Т а н я. Совсем странный.

Б у б л я. Ты повторила это сто пятьдесят раз. Хочется еще чего-то услышать.

Т а н я. Например?

Б у б л я. Например, что ты думаешь про нас?

Т а н я. Про кого?

Б у б л я. Про меня, про Карпа Семеныча...

Т а н я. Не знаю... Ну, вообще-то вы отличаетесь.

Б у б л я. Чем же?

Т а н я. Всем. Это, конечно, вопрос тонкий... Карп Семеныч – человек симпатичный, добрый, но ему нужна внешность, в смысле – то, что снаружи. Красивая дверь, или костюм на заказ. А ты...

Б у б л я. Не надо.

Т а н я. Почему?

Б у б л я. Боюсь.

Т а н я. Но я не собираюсь тебя обидеть. Я хотела сказать про внутреннее содержание, которое для тебя очень важно. Вот и все.

Входит Карп Семеныч. На нем мокрый плащ.

К а р п С е м е н ы ч. Зонтик забыл... Промок...

Т а н я. Вам нужен горячий чай!

Б у б л я. Да, хорошая идея, Карп Семеныч! Давайте пить чай!

Т а н я. Я быстро! (накрывает на стол).

К а р п С е м е н ы ч (снимает плащ, вытирает голову полотенцем). Ох, главное, не простудиться!

Т а н я. Не дадим! (разливает чай). Малина, лимон, мед – и в постель.

К а р п С е м е н ы ч. Не, я днем не сплю.

Т а н я. И не надо! Просто полежите, и все.

К а р п С е м е н ы ч (чихает). Надо же, все-таки, простудился!

Б у б л я. Ерунда, пройдет! Я в детстве в ледяной воде искупался, и ничего!

К а р п С е м е н ы ч. Провалились, что ли?

Б у б л я. Ага. Рыбу в пруду ловил.

К а р п С е м е н ы ч. Ну, так то в детстве! Да еще стресс от неожиданности. Вот и не заболели.

Т а н я. Я схожу в аптеку (уходит).

Б у б л я. Спасибо, Карп Семеныч!

К а р п С е м е н ы ч (чихает). За что?

Б у б л я. Вы ушли в дождь, а мы танцевали...

К а р п С е м е н ы ч. Пустяки! Надеюсь, все хорошо?

Б у б л я. Да. Но получается, что я изменяю своим чувствам?

К а р п С е м е н ы ч. Почему?

Б у б л я. Ведь я люблю Таню Гулитани, а пишу почтальонше. Зачем?

К а р п С е м е н ы ч. Наверное, она ближе... Да и вообще... всегда хочется иметь то, чего нет. И редко – то, чем ты уже обладаешь.

Б у б л я. И так – во всем?

К а р п С е м е н ы ч. Конечно... (чихает). Закон природы.

Б у б л я. Но я пока что ничем не обладаю... Я только вспоминаю... (пауза). Мы познакомились двадцать второго декабря... Вы знаете, что это за день?

К а р п С е м е н ы ч. День вашего рождения. (чихает.) Вы говорили.