Впрочем, достаточно было взглянуть в его темные беспощадные глаза и понять, что надеяться не на что.

- А Рат? Его ты уже списал заочно? - прошипела очнувшаяся от своего обычного оцепенения Ита.

Только одна мысль о том, что этот жуткий старик получит права на ее сына, доводила Риту до бешенства.

- Дарн - уже покойник, - известил девушку Франчинелли, кинув небрежный взгляд на часы. - Да, пожалуй, уже.

Маритта вздрогнула. Нет, она отказывалась в это верить. Но на всякий случай, чтобы выяснить, на что еще способен этот старик, решила уточнить:

- Ясура это ты грохнул?

Снисходительно улыбнувшись, Алонзо кивнул:

- Такие упрямые нынче молодые люди пошли. Ну, скажи, стоит ли какая-то грязь под ногами собственной жизни? А Мирэк? Он мог бы сейчас жить, если бы не развелся с Мирандой.

- Так это ты послал своих людей завалить нас в холодильнике там на скотобойне? - прошептала Маритта, ужасаясь все больше и больше тому, насколько сильной может быть жажда наживы у людей.

- Н-да, - покачал седой головой Алонзо, - не оплошай они тогда, тогда все было бы намного проще. А тут еще Миранда узнала, ну и уговорила меня отдать ей Дарна проиграться. Тут я ее понимаю: красивый мальчик. Сам обожаю все красивое. Дарнов сам виноват, что вырвался из ее цепких лапок. Так мне было проще его контролировать. Я предлагал ему усыновить вашего сына и воспитывать вместе с моей дочерью, но он отказался. Неважно, теперь у меня молодая жена. Она родит мне еще много наследников. А то, что мне нужно, я получу другим способом. Я всегда получаю то, что хочу. Ну, что еще тебя интересует? Спрашивай, пока я добрый. Я считаю, что каждый человек имеет право знать, почему он умирает.

- Если ты такой добрый, - взвилась Маритта, - то зачем привез меня сюда? Почему не приказал завалить по дороге?

- Зачем же такой красоте зря пропадать? - Франчинелли шагнул к ней и дотронулся до ее длинных золотистых волос.

Ита с трудом сдержалась, чтобы не отшатнуться. Находясь на грани отчаяния, девушка собрала всю свою смелость и решила без борьбы не сдаваться. Волна отвращения и ненависти захлестнула ее и она так злобно посмотрела на Алонзо, словно желала убить, изничтожить его этим в самым взглядом. Лицо ее под тяжелой копной светлых каштановых волос было бледно, а расширившиеся медовые глаза сверкали от мужественно удерживаемых слез.

Нет, она не покажет ему ни свой страх, ни свою слабость. Нельзя даже мысли допускать о том, что она осталась совсем одна. Один на один со своими врагами. И помощи ждать неоткуда. Нельзя даже думать об этом: иначе она погибла. Паника и отчаянье захватят ее целиком. Мирэк - он умный. Он, должно быть, все предусмотрел. Должен был предусмотреть. Не может быть, чтобы у Алонзо все получилось. Впрочем, девушка боялась за себя меньше всего. Она не зацикливалась на своей личной беде. Она боялась за сына. Только стоило ей представить, что до Мити доберется этот урод, ей сразу становилось плохо. Она обязана бороться. Бороться ради сына. Нужно только не терять мужества, а у нее мужества хватало.

За разговором с итальянцем Маритта пыталась тянуть время, надеясь, что помощь где-то рядом. И Дарн. Он же позаботиться о ребенке? А если они оба погибнут? Митя, Митя... Ита не могла больше думать ни о чем другом.

- Хочешь знать, как ты умрешь? - между тем продолжил Алонзо, выдергивая девушку из ее беспорядочных размышлений. - Ко мне приехал один знакомый, почти что друг семьи. Но вот не задача... Я не знаю, как его развлечь. У него.... Скажем так: особое отношение к женщинам. Когда он ко мне приезжает, Колобок всегда подкидывает для него девочек, которые не приносят особого дохода, которые не нужны. Знаешь почему? После ночи с моим другом те, как правило, не выживают. Так вот я и решил убить сразу двух зайцев (кажется у вас русских так говорят?) избавиться от тебя и порадовать моего бедного Германа. Ну, заодно, и сэкономить на шлюшках, за которых для такого рода развлечений Колобок просит баснословные деньги.

- Жил на свете жадный Билли. Люди Билли не любили, - едко прокомментировала его Маритта.

- Смешно? Похвальная храбрость, - пожал плечами Франчинелли. Страшная улыбка заиграла на его бесцветных старческих губах. - Возможно, оно поможет тебе продержаться какое-то время. Будет жаль, если веселье быстро закончиться. А теперь отдыхай, - мужчина направился к двери. - Силы тебе тоже пригодятся.

Отдыхать Маритта и не подумала. Как только за Алонзо закрылась дверь, она подбежала к кровати и принялась ее осматривать. Как и предполагала девушка, конструкция была старая и расшатанная. Болты держались слабо. И можно было попытаться их выкрутить. Нащупав в кармане ветровки маленькую пилочку для ногтей, Маритта принялась за работу. Она торопилась, ломая ногти и обдирая пальцы. То и дело оглядываясь на дверь. Тот самый друг семьи с замашками маньяка мог появиться в любую минуту.

Наконец, Ита сумела отвинтить от кровати ножку. Очень вовремя, так как за дверью послышались чье-то шаги.

Набрав в грудь побольше воздуха, девушка судорожно сжала пальцы на своем импровизированном орудии самозащиты и притаилась у входа. Семь бед - один ответ. Удары по голове у нее обычно выходили неплохо. Так зачем же изобретать велосипед?

Дверь приоткрылась и в нее просунулась голова в бейсболке с большим козырьком. Мужчина был высокого роста и крепко сложен, успела заметить Ита. "Была не была", - прошептала она про себя, сглотнула ком в горле и посильнее замахнулась.

Однако, кусок железа намеченной цели не достиг. Мужик оказался проворней, моментально среагировал и перехватил руку девушки за запястье, резко вывернув так, чтобы она выпустила из судорожно сомкнутых пальцев оружие.

От острой нестерпимой боли в глазах у Иты потемнело, и она пронзительно завизжала.

Глава 18.

Последующим порывистым движением мужчина привлек девушку к себе и стиснул в объятиях с такой силой, что она едва не задохнулась.

- Итка, Иточка, - он поднял ее безвольно повисшую вдоль тела руку и зашептал, дуя на нее и перемежая слова поцелуями. - Больно, да? Извини, я не хотел. Чисто на уровне подсознания среагировал, не подумав. Ну, а ты: что за дурацкой привычкой обзавелась: все время бить по голове?

Маритта почувствовала слабость в коленях, ее ноги подкосились. Она держалась в вертикальном положении только потому, что все еще была плотно прижата к мощному мужскому телу.

- Тоша, - выдохнула она ослабевшим голосом, здоровой рукой скидывая с него кепку, - Тошенька.

- Ничего, - продолжал он, как будто не замечая состояния девушки, - сейчас в машину сядем, я тебе повязку наложу. Ит, ты чего?

Глаза Маритты закатились, голова запрокинулась, и она обмякла на руках у Антона. Ослабленной болезнью организм не выдержал продолжительного нервного напряжения и сильного потрясения. Ита, побледневшая, как полотно, погрузилась в глубокий обморок.

Она очнулась уже в машине от боли в запястье. Тоха сосредоточенно обматывал его эластичным бинтом. Похудевший еще больше, он имел сильно замученный, безумно усталый и какой-то потрепанный вид.

- Тоша, живой, - снова шепотом повторила Ита, все еще не веря своим глазам, полагая, что он ей чудиться во сне или в галлюцинациях, вызванных острым стрессом.

- Ну да, - Антон, похоже, удивился: "А что, может быть по-другому?" - Но чувствую себя, как покойник...

- Покойники ничего не чувствуют, - вдруг взвизгнула Маритта, - и ты сейчас им обзавидуешься...

Она попыталась свободной рукой отвесить ему затрещину, но Тоха опять предупредил ее действие, отпустив поврежденное запястье и ухватив ее за другое, несильно сжал его. Тогда девушка попыталась его пнуть, а когда и эта ее попытка была блокирована, то - укусить.