Когда утром Вовка появился на работе, не успел он осмотреться, как к нему подскочила симпатичная светловолосая девушка.

— Мальчик, — требовательно обратилась она к нему, — это ты работал на моем станке в дневную смену?

— Какой я тебе мальчик, — буркнул Фомин, — у меня имя есть и отчество, Владимир Павлович, понятно?

Мужики, которые с любопытством наблюдали за их беседой, дружно заржали. Девушка метнула в их сторону вопросительный взгляд, и те сразу замолкли.

— Хорошо, — с непонятной улыбкой сообщила блондинка, — а почему у меня станок такой грязный, Владимир Павлович? Я уже узнавала, на нем после тебя никто не работал.

— Какой грязный? — удивился Вовка. — Вчера я его убирал.

— А это что? — девушка ткнула пальцем в поддон. — Разве не грязь?

Мужики уже вновь заливались смехом, а один даже повизгивал. Вовка наклонился, на чисто выметенном поддоне, куда указывал палец, лежала крохотная стружка, наверно размером с миллиметр.

— Вот видишь, — победно заявила девчонка, — разве так убирают механизм? И потом, почему станок не протерт тряпкой? В общем, я у тебя станок не принимаю, пока ты его не приведешь в порядок. Всё понятно?

— Да всё, всё, успокойся, сейчас уберу, — сказал Вовка и, взяв тряпку, стал протирать станок.

После того, как он закончил, девушка сказала:

— Ну вот, так уже лучше, хотя грязи еще много, и больше за этот станок не вставай, я только сменщика приучила к аккуратности, как тут ребенка на работу взяли, мне на голову.

Тут к ним подошел Семенов, оказывается, это он повизгивал от смеха, он и сейчас еще держался за живот.

— Ой, Валька, ты с утра насмешишь, даже живот заболел, — сказал он, всё ещё посмеиваясь.

— А я ничего смешного здесь не вижу, — вновь завелась девица, — вы тут все грязью заросли, а ты, Семенов, чему своего ученика учишь? Лучше бы научил для начала, что рабочее место должно содержаться в чистоте.

— Ладно, ладно, Валюша, научу, иди, ради бога, к мастеру, он там тебе заказ на гайки оставил, — сказал Толя и потянул Вовку за рукав к станку, за которым тот должен был работать с сегодняшнего дня.

— Слушай, Вовка, извини, забыл тебе сказать, что Силкина сегодня выйдет на работу. Ха, давно мы её воплей не слышали, она обоих сменщиков так выучила, они в конце смены станок только что не вылизывают. Ладно, ближе к делу, вчера вечером наладчики оба станка проверили индикатором, так что сегодня будет работа интересней. Вон, видишь, бронзовые втулки с литейки привезли. Будешь снаружи по размеру протачивать и внутри, но внутри потом я буду доделывать, там скользящая посадка нужна, ты пока до такой работы не дорос. А чтобы времени не тратить, будем со станка на станок переходить, понял? Токари-многостаночники, хе-хе. Так, давай за дело, вот тебе чертеж, смотри, я пока сбегаю за нутрометром и калибром.

Фомин посмотрел чертеж и начал устанавливать отливку в кулачки. Несколько минут размышлял, дожидаться ему возвращения Семенова или нет. Еще раз глянул в чертеж, установил резец, режим резания и приступил к работе. Когда запыхавшийся наставник пришел, то в станке уже желтела проточенная втулка.

— Ого, — сказал Семенов, — не стал меня дожидаться? — Тут же схватил штангенциркуль и начал измерять диаметр.

— Хм, все нормально, — сказал он, и из его голоса явно ушло напряжение. — Слушай, Фомин, ты уж в следующий раз дождись меня, а потом приступай к работе, — сказал он раздраженно, — ты хоть знаешь, сколько эта калабаха стоит?

Вовка, удивленно глядя на взволнованного учителя, сказал:

— Толя, так ты сам сказал, посмотри чертеж и за дело, я и решил, что надо начинать работать.

— Смотри, парень, ты мне больше сюрпризов не устраивай, пока всё делаешь только под моим контролем и никак иначе. Ну, сейчас гляди, как надо растачивать втулку изнутри. Вот видишь, растачиваешь под такой размер, миллиметр туда-сюда значения не имеет. А я уже потом окончательно протачиваю и буду сотки ловить под посадку.

Вскоре оба с головой ушли в работу. Работа шла вроде неплохо, но как Толя ни старался, а две заготовки он запорол, и когда проверял испорченную втулку калибром, его маты разносились по всему участку и были хорошо слышны, несмотря на грохот и шум станков.

Силкина, стоявшая за соседним станком, молча крутила свои гайки и только ехидно улыбалась, слыша цветистые выражения Семенова.

Обед прошел под ругань Семенова, который все прикидывал, сколько у него вычтут из получки, ругал Ковшова, который якобы не дает ему сложной работы, из-за этого падает квалификация, а в результате он начинает гнать брак. Потом он все же успокоился и даже начал улыбаться.

— Видишь, хорошо, что калибры взял, а то повез бы втулки на ОТК, там бы это дело на весь цех разошлось, а так ладно, бронзу обратно в литейку увезут, на следующей неделе недостающие втулки сделаем, — сообщил он Вовке.

Когда они пришли на участок, там, как всегда, за столом хлопали костяшками домино. Но Фомин не успел даже посмотреть, кто там играет, как в дверях бытовки появился Ковшов.

— Володя, зайди, с тобой физорг хочет поговорить, — крикнул он.

Когда Вовка взял трубку и сообщил, что он слушает, в ней жизнерадостно раздался голос Юрия Александровича.

— Ну что, пацан, здравствуй, медвежья болезнь еще не началась? Да ладно, шучу, давай двигай в заводоуправление. Партком уже два часа как работает, скоро и до нас очередь дойдет. Я тебе с запасом позвонил, но ты, смотри, не задерживайся. В кабинет не заходи, я сам выйду, тебя приглашу, усек?

— Усек, — сказал Фомин, но в трубке уже были короткие гудки.

Он положил трубку и повернулся к мастеру.

— Да слышал я всё, — сказал тот, — ты, парень, растешь не по дням, а по часам, скоро будем гордиться, что с тобой на одном участке работали. Ладно, иди, переодевайся и шуруй на партком, все равно уже до трех не успеешь вернуться.

Через полчаса Вовка шагал по коридору заводоуправления, где после шумного цеха, казалось, царила полная тишина. Кабинет, где располагался партийный комитет, он обнаружил без труда и уселся на стул рядом с дверями, сжимая в руках клеенчатую тетрадку. Оттуда доносились голоса, тянуло махоркой, но разобрать, что говорилось там, не было никакой возможности.

А говорилось там следующее:

— Товарищи коммунисты, — начал парторг завода, сидевший во главе стола, справа от него сидел директор, а слева главный инженер, ну а дальше все члены комитета сидели в том порядке, в каком они удосужились сесть, — вроде все основные производственные вопросы мы обговорили, новые инструкции я довел до вашего сведения. А сейчас заслушаем нашего физорга Лукина Юрия Александровича. Пожалуйста, Юрий Александрович, докладывайте.

Юрий Александрович встал и начал деловито рассказывать о спортивной работе, проводимой на заводе. Слушали его довольно внимательно. Но вот он перешел к вопросу, который очень волновал Фомина.

— Товарищи, хочу вам доложить, что в этом году нам наконец удалось создать юношескую футбольную команду. Как вы знаете, наш завод идет в авангарде спортивных достижений области и заслуженно гордится участием в создании футбольной команды, которая сейчас принимает участие в чемпионате Советского Союза. Однако мы в своей работе забыли о главном, о привлечении молодежи к спорту. Но наша партия в лице ее вождя товарища Иосифа Виссарионовича Сталина четко и своевременно указала нам на недостатки в работе, и, руководствуясь этими указаниями, спортивная организация быстро исправила этот недостаток, и сейчас у нас на заводе трудятся двадцать два молодых человека в качестве учеников токарей, слесарей и других специальностей. С помощью дирекции удалось организовать их регулярные тренировки, снабжение формой и дополнительным питанием. К сожалению, сейчас остро стоит вопрос с тренером. Дело в том, что те два преподавателя, с которыми я имел разговор о принятии на работу, сейчас устроились тренерами в ДЮСШ, которая начала работу этим летом в городе. И таким образом, на данный момент ребята, собственно, тренируются самостоятельно. Но я обещаю, что в ближайшую неделю этот вопрос решу.