Глава 17. Рикошет сна

Днем меня отвлекают мелкие бытовые дела, поэтому ознакомление с записью сольных похождений Арчи на Той Стороне я откладываю на вечер перед самым сном. Ридер, с которым я обращаюсь второй раз в жизни, запускается быстро и послушно. Увы, он записал содержание сна ровно так, как видел его сам карнавалет — то есть его глазами. Мне бы в идеале хотелось иметь возможность переключать ракурс и по мере смены обстановки оценивать смену внешнего вида Арчи: возраста, походки, жестов, выражения лица… Увы, ридер в этом плане уступает даже самым элементарным играм из сферы виртуальной реальности.

Я оказываюсь на улице под протектным куполом. Вон он, над головой — прозрачный и чистый, но все равно дающий картинку не совсем естественного неба. Наличие купола особенно заметно, если сфокусировать взгляд на облаках: они кажутся чересчур плотскими, изображенными в манере гиперреализма.

Я радостно вбегаю с небольшой опрятный дом с чистейшими белеными стенами, чьи балконы и подоконники утопают в цветах всех оттенков радуги. Судя по тому, как изображен бег, Арчи сейчас находится не на осознанной миссии на Той Стороне, а в пределах обычного сна. Это абсолютно нормальное явление: все обитатели Ритрита сохраняют возможность смотреть обычные сны. Некоторые даже не ленятся тратить часы на то, чтобы растолковывать их по Фрейду или с помощью допотопных сонников, которыми пользовались еще их прапрабабушки на Большой Земле.

В доме светло и уютно. Нежное женское присутствие ощущается в каждой детали: в вышитых салфетках на столе, в расписных чайных чашках, в тапочках с мордочками забавных зверюшек, в глянцевых журналах на столике в гостиной, в розовых полотенцах в ванной. Примет же мужского присутствия нет совсем. На вешалке в прихожей не висят мужские куртки, в ванной нет мужской бритвы, в холодильнике нет сытной мужской еды.

Очень странно. Получается, Арчи живет только с мамой. Но куда же делся его папа? Родители на какое-то время расходились? Или мама сначала воспитывала Арчи одна, а потом вышла замуж — и тот папа, что погиб во время аварии с куполом, на самом деле доводился мальчику отчимом? Да, наверное, был отчимом. В воспитанных семьях не принято использовать это слово — а если новый мамин муж замечательно относился к усыновленному ребенку он, скорее всего, сам настаивал на том, чтоб его называли папой, безо всяких оговорок.

Еще у меня возникает сомнение, действительно ли это другой купол — а не тот, откуда полуживой Арчи слал мне сигнал SOS из Неподвластных Слоев. Да нет, точно другой — беглые взгляды в окна помогают мне удостовериться, что природа снаружи несколько иная. Судить по ней о взаимном расположении куполов невозможно — их флора и фауна зависят не от таких параметров, как север-юг, а от уникальной настройки подкупольного пространства. Здесь и сейчас все гораздо тоньше, светлее и свежее, чем те буреломы, через которые мы продирались с Арчи. Хотя, может быть, дело в том, что здешний купол еще цел и последствия аварии не дают о себе знать?

Арчи во сне бесцельно бродит по дому, и единственный вывод, который я могу сделать из этих кадров — это явное отсутствие отца. Но затем картинка неожиданно меняется.

В кадре появляется дядя Коарг и какие-то незнакомые мужчины. Их видно через узкую щелку, словно Арчи прячется от них в шкафу или за занавеской. Мужчины рассаживаются вокруг игрового стола на восемь персон и ждут, пока прислуга удалится. Дело происходит уже в совершенно другом доме, но я не могу понять, где это. Потом спохватываюсь: судя по отделке стене, это именно та гостиная, из которой Арчи совершил вынужденную телепортацию в Ритрит. Только тогда она была обставлена убого и бессистемно, словно почти всю мебель из нее вынесли и продали (а может, сожгли). Сейчас же дорогая обстановка свидетельствует о том, что зажиточные хозяева не привыкли экономить на интерьере и любят при случае покрасоваться перед гостями.

— Итак, судя по накладным, мы перевозим зерно, — полувопросительно произносит один из гостей. Его руки лежат на коробке с игровыми принадлежностями, но он даже не пытается открыть ее — как и все остальные собравшиеся.

Зерно, зерно… Точно! Зерно — это последний, четвертый элемент из той мозаики, что сложилась на столе во время партии в удди-лронг с участием Арчи, после посыпания карт и фигур преображающей пылью. С остальными элементами — мертвым королем, выросшим и качественно изменившимся доходом и пулей — я вроде как разобралась.

— Да, зерно, — в знак подтверждения Коарг делает глубокий глоток виски. — Это самый надежный и безотказный способ. На контейнерах указано, что вскрытие навсегда испортит содержимое ящиков. Якобы зерна настолько чувствительны к параметрам влажности, освещения и насыщенности воздуха различными газами, что извлекать их из ящика дозволяется только в ангарах со специализированным микроклиматом — но никак не на таможне. Поверхностные сканеры же покажут, что ящики действительно наполнены зерном — заряды преображающих потенциалов почти не отличаются от зерна ни по форме, ни по размеру, ни по весу, ни по плотности.

— Да они же внаглую занимаются контрабандой! — по-тигриному рычит Грабабайт. — Вот бессовестные!

— Почему бы не настроить ворота так, чтобы избежать наземной перевозки? — спрашивает еще один из присутствующих.

— Идея столь же прекрасная, сколь и не новая, — откликается его сосед по столу. — Вот скажи мне, как ты это сделаешь? Мы пробовали десятки раз, но ворота работают только там, где они работают — и точка.

— А я вам говорил десятки раз, что идея намеренного разрушения протектного купола под видом катастрофы меня совершенно не устраивает, — продолжает бубнить тот, кто спрашивал про ворота. — Очевидно, что мы при этом мы потеряем пригодное для жилья и во всех отношениях удобное пространство. Но приобретем ли мы выгоду — это еще неизвестно. Отстроить купол заново не такая уж и большая проблема.

— Да, естественно — если на пути строителей не встанут дополнительные энергоэкологические преграды, — хихикает самый пожилой из собравшихся. — А они встанут, это я вам обещаю. Мои подчиненные уже разработали суррогатную имитацию радиационного заражения, которую мы разместим и будем поддерживать на территории, ранее находившейся под куполом — прежде всего по его периметру. Это будет простой, дешевый и эффективный способ отпугнуть от интересующей нас зоны нежелательных сторонних наблюдателей и удерживать на солидной дистанции не только их самих, но и все их приборы и инструменты.

— Какова вероятность того, что независимая экспертиза установит — как бы так выразиться — неподлинность радиационного поля?

— Нулевая, — категорически отрезает старичок. — Ты пытаешься исходить из того, что все люди в мире мыслят, как карнавалеты. А они совершенно не такие, пойми. Им свойственно видит в любом объекте только буквальность и тождество самому себе. Пластичность и переменчивость материи видится им парадоксом, исключением из правил, статистической погрешностью. Узнав о существовании радиоактивного слоя, они будут интересоваться не проверкой факта его подлинности, а его свойствами и качествами. Ни с каким другим подходом у не-карнавалетов я за всю свою жизнь не встречался, точка.

Удивительно, но я не ощущаю в Коарге той родственной связи с Арчи, которую чувствовала во время своего невидимого визита на Ту Сторону, когда он обвинил племянника в шулерстве. Сейчас на проекции я наблюдаю просто некоего негодяя, который в силу случайных обстоятельств пересекся на жизненном пути с моим юным другом. Это смущает меня и тормозит скорость течения мысли.

— Сказалось ли на нашей цепочке поставок то, что в ней перестал присутствовать покойник? — равнодушно спрашивает джентльмен, сидящий к Арчи спиной.

— Абсолютно никак, — Коарг тянется к бутылке виски, чтоб плеснуть себе еще чуть-чуть. — Он выполнил свою часть миссии: обеспечил нашему делу облик, благоприятный в глазах общественности. Его чрезмерные восторги по поводу возможностей, которые открывает конверсия, несомненно, раздражали всех нас — но этого стоило потерпеть ради того, чтобы теперь мы не слышали от регулирующих органов ни единой нотки негатива в наш адрес.