Чёрт, а я же совсем забыла напомнить Катрин о том, что Стефану не помешало бы принять ванную, закусила губу девушка. Чёрт-чёрт-чёрт, как стыдно то! За всей этой работой и переживаниями она совсем запамятовала о данном бедному пареньку обещании. Судя по поведению Катрин, которая больше ни разу при разговоре с Элен не упоминала имени сына, на Стефана ей было глубоко наплевать. Эта холодная высокомерная женщина ни разу не спросила, не видел ли кто из домочадцев Стефана, не приболел ли он часом? Катрин вполне устраивало, что её умственно отсталый сын, стыд и позор семьи, постоянно прячется в бесчисленных комнатах огромного особняка и лишний раз не показывается на глаза. Странное поведение для женщины, которая называла Стефана «мой милый мальчик». Впрочем, как успела убедиться Элен, Катрин и на младших, очень даже здоровеньких и неглупых ребятишек, не особо обращала внимание.

— Так мы друзья? — Элен с теплотой в глазах смотрела на то, как светловолосый юноша, в поношенной измятой пижаме и сползающих с пяток грязных носках сидит за столом и задумчиво изучает расставленную у него перед носом посуду.

— Друзья, — Стефан поднял на неё голубые глаза и с совершенно серьёзным видом кивнул. — Мы друзья.

— Знаешь, ты самый разговорчивый из моих друзей, — рассмеялась Элен. — И уж точно единственный, кто видел меня голой! А вот это действительно привилегия только самых близких друзей…

Положа руку на сердце, Элен с полной уверенностью могла сказать всем и каждому, что настолько близких друзей у неё ещё не было. Никому не удавалось раньше увидеть ее, в чём мать родила. И нельзя сказать, что девушку это обстоятельство сильно расстраивало. Она была порядочной и целомудренной девушкой и считала, что до замужества ни один мужчина не должен видеть свою даму сердца нагишом. Тем более что у неё и смотреть то особо не на что. Элен сильно сомневалась, что кого-то сможет привлечь её большая задница.

— Кстати, а этот доктор Аткинс… — Элен, усевшись на свободный стул немного передохнуть, осторожно подбирала слова. — Этот доктор, что занимается твоим здоровьем… Он действительно лечит тебя, или же только вымогает у твоих родителей деньги, пичкая тебя пилюлями от бессонницы?

Поскольку Стефан ничего не ответил, Элен продолжила:

— Мне далеко не всё равно, что происходит с тобой, честно. И мне бы хотелось знать, приносит ли прописанное этим доктором лечение хоть какую-то пользу? Твоя мама так хорошо о нём отзывалась, якобы какой он замечательный врач и умнейший человек и насколько он успешно продвинулся в твоём лечении! Но знаешь ли, Стефан, за деньги можно взяться лечить любую болезнь. Я не думаю, что твоих родителей так легко облапошить, но когда дело касается болезни мозгов….

Элен запнулась, выжидательно глядя на юношу. Даже мысленно Элен не хотелось обижать его грубым и неосторожно оброненным словом. Но Стефан, словно застывший истукан, сидел, выпрямившись как жердь и глядя поверх её головы. Сомнительно, чтобы он осознавал, что Элен пытается ему сказать, и совершенно точно не сможет ответить ни на один из вопросов. Элен подумала, что вряд ли Стефана и доктора Аткинса связывают сколь-нибудь иные отношения, кроме сугубо профессиональных отношений лечащего врача и пациента. И ещё ей казалось, что это в корне неверный подход. Когда дело касается болезни, превращающей человека в ходящий овощ, когда голову окутывает безумие, превращающее в пускающего слюни идиота, традиционные медицинские приёмы перестают действовать. Как может врач вылечить такого больного, не сблизившись с ним, не пытаясь понять его, не стремясь стать ему другом? Элен невольно залилась краской, представив себя со стороны. М-да уж, та ещё картинка — девятнадцатилетняя деваха из Промышленных районов, работающая у богатых и важных людей няней, даёт советы опытнейшему доктору, мало того, директору самой Мерсифэйт! как лечить умственно отсталых пациентов. Умора, да и только! Элен самой стало смешно.

Заметив посетившую девушку улыбку, Стефан встрепенулся и радостно заухмылялся. Из уголка его рта как по заказу потекла тонкая струйка слюны. Юноша схватил со стола начищенный до зеркального блеска поднос и принялся рассматривать своё отражение, корча на редкость уморительные гримасы.

— Стефан, ты просто клоун, — обречённо покачала головой Элен, улыбаясь ещё шире.

— Стефан хороший мальчик, — немедленно возразил юный Гиллрой, явно несогласный с мнением девушки. — Стефан милый… Доктор Аткинс друг Стефана!

Элен удивлённо вскинула густые чёрные брови. В кои-то веки Стефан выдал вполне осмысленную фразу. Любопытно. Получается, что этот врач-психиатр всё же имеет достаточный вес в глазах паренька. Элен, положив руки на прикрытые подолом платья коленки, спросила:

— Доктор Аткинс твой друг? Уверен?

— Ага! — Стефан бурно закивал головой. Белокурые засмоктанные волосы упали ему на лоб, закрывая глаза. — Стефан друг Элен. Доктор Аткинс друг Стефана!

Судя по всему, парнишка пытался доступными ему фразами выразить своё отношение к няне двойнят и доктору. Из чего Элен сделала вывод, что в понимании Стефана она и директор Мерсифэйт стоят примерно на одной ступени. Сомнительная честь, однако! Элен, как и любая другая девушка из Промышленных районов была наслышана о знаменитой на весь город закрытой лечебнице для душевнобольных. Людская молва традиционно приписывала этому месту воистину дурную славу. Со слов всезнающих кумушек выходило, что за неприступными стенами крепости-больницы творятся настолько страшные и жуткие вещи, что попади туда хоть самый здоровый человек в мире, не пройдёт и нескольких дней, как он превратится в законченного идиота. Что ж, если даже малейшая часть этих слухов соответствует истине, то не мудрено, почему Катрин до сих пор не отдала сына на принудительное лечение, ограничась частными и наверняка очень дорогостоящими визитами доктора Аткинса. По крайней мере, главврач больницы лично принимал участие в лечении Стефана, не перекладывая эту обязанность на плечи штатных сотрудников. Вероятно, семью Гиллроев и доктора связывали более тесные и дружественные отношения, чем могли бы подумать со стороны.

— Надеюсь, мы с ним поладим, — подмигнула Стефану Элен.

Юноша, не уловив иронии, важно кивнул, чем вызвал очередную улыбку Элен. Но улыбка, не успев расцвести на её губах, тут же завяла. Элен услышала приближающиеся по коридору шаги. Степенная размеренная поступь. Дворецкий. Элен торопливо поднялась и взяла в руки разделочный нож. Подтверждая её предположения, в кухню вошёл Шатнер.

Окинув потупившуюся девушку подозрительным взором, высокий старик сказал:

— Я за детьми, мисс Харт. Мне удалось починить паромобиль. Впрочем, вам это вряд ли интересно. Постарайтесь приготовить к нашему возвращению обед для Тома и Сью.

Коротко, ясно и предельно лаконично. По-другому Шатнер никогда не изъяснялся. Во всяком случае, Элен не слышала. Старик всегда был собран, сосредоточен и чопорен. Тёмно серый длиннополый сюртук безукоризненно отглажен, лакированные носки туфель сверкают, на руках белоснежные перчатки, которые никогда не пачкались. Он передвигался по дому с настолько постным и надменным выражением на сухощавом гладко выбритом лице, что у девушки при нечаянной встрече с ним всегда сводило живот. Почему-то дворецкий пугал его. Он казался Элен каким-то неживым. Ни одной лишней эмоции, ни малейшей теплоты в голосе, ни намёка на сострадание. Элен сомневалась, а может ли он улыбаться? Уильям Шатнер напоминал девушке бездушного манекена, человека, лишённого сердца. Была ли у него семья, те, кому он способен подарить хоть немного чувств? Любит ли он кого-нибудь, кроме работы?..

Скрытый пенсне болотистого цвета глаз дворецкого прищурился, когда он посмотрел на пускающего слюни Стефана.

— И приглядывайте за молодым господином. Миссис Гиллрой скоро вернётся и отдаст вам соответствующие распоряжения насчёт мистера Стефана.

— Да-да, я всё поняла, сэр, — торопливо сказала Элен и тут же у неё неосознанно вырвалось: — Соответствующие распоряжения?

— Вы не ослышались, мисс Харт, — в голосе старика сквозила стужа. Да они все в этом доме какие-то ледяные и бесчувственные, в сердцах подумал Элен. Все, кроме самых младших. — Мадам Катрин лично вас проинструктирует. Могу лишь намекнуть, что вам предстоит позаботиться о внешности мистера Стефана. Его следует привести в надлежащий вид.