Поля цветами распещрены!
Ах долины, яры,
Круглы могилы, бугры!
Ах вы, вод потоки чисты!
Ах вы, берега трависты!
Ах ваши волоса,
Вы, кудрявые леса!
Жаворонок меж полями,
Соловейко меж садами;
Тот, выспрь летя, сверчит,
А сей на ветвях свистит.
А когда взошла денница,
Свищет в тот час всяка птица,
Музыкою воздух
Растворенный шумит вокруг.
Только солнце выникает,
Пастух овцы выгоняет
И на свою свирель
Выдает дрожливу трель.
Пропадайте, думы трудны,
Города премноголюдны!
А я с хлеба куском
Умру на месте таком.
Песнь 18–я[51]
Господь гордым противится, смиренным же дает
благодать.
Ой ты, птичко желтобоко,
Не клади гнезда высоко!
Клади на зеленой травке,
На молоденькой муравке.
Вот ястреб над головою
Висит, хочет ухватить,
Вашею живет он кровью,
Вот, вот когти он острит!
Стоит явор над горою,
Все кивает головою.
Буйны ветры повевают,
Руки явору ломают.
А вербочки шумят низко,
Волокут меня до сна.
Тут течет поточек близко;
Видно воду аж до дна.
На что ж мне замышляти,
Что в селе родила мати?
Нехай у тех мозок[52] рвется,
Кто высоко в гору дмется[53],
А я буду себе тихо
Коротати милый век.
Так минет меня все лихо,
Счастлив буду человек.
Песнь 21–я[54]
В конец сего: Возвестил мне, его же возлюбила душа
моя; где пасешь, где почиваешь в полудни?
Счастие, где ты живешь? Горлицы, скажите!
В поле ли овцы пасешь? Голубы, взвестите!
О счастие, наш ясный свет,
О счастие, наш красный цвет!
Ты мать и дом, появися, покажися!
Счастие! Где ты живешь? Мудрые, скажите!
В небе ли ты пиво пьешь? Книжники, взвестите!
О счастие, наш ясный свет,
О счастие, наш красный цвет!
Ты мать и дом, появися, покажися!
Книжники се все молчат, птицы тож все немы,
Не говорят, где есть мать, мы же все не вемы[55].
О счастие,., и прочее.
Счастия нет на земле, счастия нет в небе,
Не заключилось в угле, инде искать требе [56].
О счастие,., и прочее.
Небо, земля и луна, звезды все — прощайте!
Все вы мне — гавапь дурна, впредь пе ожидайте.
О счастие,., и прочее.
Все я минул небеса, пускай вдаль обрящу,
И преисподняя вся, пускай его срящу[57]
О счастие,., и прочее.
Се мой любезный прескор [58], скачет младой олень,
Выше небес, выше гор; крын [59] мой — чист, нов, зелен.
О счастие, мой свет ясный!
О счастие, мой цвет красный!
Ты мать и дом, ныне вижу, ныне слышу!
Сладость его есть гортань, очи голубины,
Весь есть любовь и Харрань [60], руки кристаллины.
О счастие,., и прочее.
Не прикасайся ко мне, тотчас меня срящешь,
Не обретай меня извне, тотчас обрящешь.
О счастие,., и прочее.
Ах! Обрати мне твой взор: он меня воскрыляет,
Выше стихий, выше гор он меня оперяет.
О счастие,., и прочее.
Сядем себе, брате мои, сядем для беседы.
Сладок твой глагол живой, чистит мне все беды.
О счастие, мой свет ясный!
О счастие, мой цвет красный!
Ты мать и дом, днесь тебя вижу, днесь тебя слышу.
В полдень ты спишь на горах, стадо пасешь
в крынах,
Не в Гергесенских полях [61] и не в их долинах.
О счастие,., и прочее.
Песнь 22–я
Помни последнее твое, и не согрешишь (Спрах).
Есть путьу мнящийся быть прав, последнее же его — ад (Притчи).
Распростри вдаль взор твой и разумны лучи,
И конец последний поминай [62].
Всех твоих дел в какую меть стрела улучит,
Наблюдая всех желаний край,
На каких вещах основал ты дом?
Если камень, то дом соблюдет,
Если ж на песке твоих стать хором,
От лица земли вихрь разметет.
Всяка плоть песок есть и мирска вся слава,
И его вся омерзеет сласть.
Возлюби путь узкий, бегай обща нрава;
Будь твоя, господь, с Давидом часть[63],
Если нужно вернуться в Сион[64][65]
То зачем тебе в мир снисхождать?
Путь опасен есть во Иерихон[66][67],
Живи в граде, он всех нас мать.
Если ж пустился ты в сию дорогу,
Бог скорее путь да преградит,
Ибо знаешь, что снийшовши в бездну многу,
То ум в бездне зол наш не радит.
О ты, кто все дух тот же есть
И число твоих не скудеет лет,
Ты, разбойничьи в нас духи смеси!
Пусть твоя сокрушит буря сеть1
Песнь 23–я
Из сего: Исчезли в суете дни… Покупая время…
Упразднитесь и уразумейте.
О дражайше жизни время,
Коль тебя мы не щадим!
Коль так, как излишне бремя,
Всюду мечем, не глядим!
Будто прожитый час возвратится назад,
Будто реки до своих повернутся ключей,
Будто в наших руках лет до прибавки взять,
Будто наш из бесчисленных составленный век дней.
Для чего ж мы жить желаем
Лет на свете восемьсот,
Ежели мы их теряем
На всяких безделиц род?
Лучше час честно жить, чем скверно целый день.
Лучше один день свят от безбожного года,
Лучше один год чист, чем десяток сквернен,
Лучше в пользе десять лет, чем весь век без плода.
Брось, любезный друг, безделья,
Пресечи толпкпй вред,
Сей момент прпмись за дело:
Вот, вот, время уплывет!
Не наше то уже, что прошло мимо нас,
Не наше то, что породит будуща пора,
Днешний день только наш, а не утренний час.
Не знаем, что принесет вечерняя заря.
Если ж пе умеешь жить,
Так учись фигуре сей!
Ах, не может всяк вместить
Разум хитрости тоей.
Знаю, что наша жизнь полна суетных врак,
Знаю, что преглупая тварь в свете человек,
Знаю, что чем живет, тем горший он дурак,
Знаю, что слеп тот, кто закладает себе век.
Песнь 24–я[69]
Римского пророка Горацпя, претолкована малороссийским диалектом в 1765 году.
Она начинается так:
Otium diuos го gat in patenti…[70] и пр.
Содержит же благое наставление к спокойной жизни.
О покой наш небесный!
Где ты скрылся с наших глаз?
Ты нам обще всем любезный, в разный путь разбил ты нас.
За тобою‑то ветрила простирают в кораблях,
51
Эту песню Сковорода называет «старинной малорусской»; что, по–видимому, означает, что она является изложением какой‑то книжной песни XVIII в. — 60.
52
Мозок — мозг (укр.). — 61.
53
Т. е. возносится. — 61.
54
Тема счастья — одна из основных тем художественного творчества и философского учения Сковороды. Показательно, что уже в этой песне иоэт–фплософ четко осознает, какие стороны жизни препятствуют достижению счастья. Счастье связывается им с чистой совестью и высокими порывами к истине и правде. — 61.
55
Мы же все не вемы — мы же все не знаем. — 61.
56
Инде искать требе — в другом месте искать нужно. — 61.
57
Обрящу — найду; срящу — встречу, найду. — 61.
58
Прескор — прескорый, очень быстрый. — 61.
59
Крьгн — лилия (цветок). — 61.
60
Харранъ. — город в Месопотамии, один из центров вавилонской культуры, прославился богатством и благополучием. — 62.
61
Гергесинские поля (земля) — так в Евангелии от Матфея (гл. 8, ст. 28) названа область Палестины, где Иисус якобы совершил одно из своих чудес: он изгнал бесов из двух больных и вселил их в стадо свиней, которое бросилось с крутизны в море. Поэтому образы «гергесинская земля», «гергесинские вепри» выступают у Сковороды как символы низменных, плотских, необузданных стремлений. — 62.
62
Призывая читателя постигать предел желании и размышлять над тем, к чему ведут поступки, Сковорода напоминает о необходимости строить свое счастье не на стремлении к славе, а на побуждениях доброй воли. — 62.
63
«Часть моя ты, господи…» «Боже сердца моего и часть моя, боже, вовеки».
64
Сион — слово еврейское. Значит то же, что по–эллински — κύριος σχοπία, рим. — specula. Так назывался Иерусалимский замок; по–славянски — зор, стража, горница.
65
Сион — так в Библии именуется крепость вблизи Иерусалима, которую взял царь Давид со своим войском (Вторая книга Царств, гл. 5). С образом Сиона Сковорода связывает представление о нравственно возвышенном образе жизни истинного человека. — 63.
66
Иерихон — город, есть образ суетного мира сего и лестного. Он широкий, спречь роскошным путем водит юных в разбойники, то есть в челюсти змшшы и гидрины, в смертные грехи. Quaenam maxima peccatoribus poena? Ipsum peccatum. — Ничто не есть злее греха и жала, ибо его ничто же ни в сем, ни в оном веке мучительнее. «Жало смерти — грех». «Грехопадение, кто разумеет? Блажен тот один, кто разумеет». «Блажен муж, который на пути грешных не стоит». «Открой очи мои…»
67
Иерихон — один из городов Палестины, подвергшийся нападению израильтян на их пути в обетованную землю. Его неприступные стены, по преданию, пали от звуков священных труб, и город был разрушен. Согласно Библии, бог повелел не брать ничего из иерихонского добра, но один из израильтян нарушил этот запрет, за что бог и наказал израильтян (Ветхий завет. Книга Иисуса Навииа, гл. 6—7). В произведениях Сковороды образ Иерихона символизирует низменные, плотские стремления человека. — 63.
68
«Некий философ, которого спросили, что он считает самым ценным, ответил: время» (лат.). — 64.
69
Показательным для понимания Сковороды здесь является то, что стихотворение «римского пророка Горация» включается в контекст «священных эпиграфов» других песен Сковороды. Уподобление поэта библейским пророкам, как и языческой мифологии христианским легендам, представляет собой характерную особенность воззрений Сковороды. — 64.
70
«Покоя просит у богов в открытом… [море]» (лат.). — 64.