Сковороду не беспокоит будущее науки в том смысле, что он не сомневается в ее громадных потенциальных возможностях в раскрытии тайн природы и организма самого человека как части природы. Его только тревожит то, что познание так мало дает для понимания человека и не удовлетворяет стремления человека к счастью.

Науку о человеке и его счастье Сковорода считал главной и высшей из всех наук. С этих позиций он критиковал преувеличение роли и значения естествознания, наук о природе в обычном понимании. В одном из своих произведений он писал: «…мы в посторонних околичностях чересчур любопытны, рачительны и проницательны: измерили море, землю, воздух и небеса и обеспокоили брюхо земное ради металлов, размежевали планеты, доискались в Луне гор, рек п городов, нашлп закомплетных миров непсчетное множество, строим непонятные машины, засыпаем бездны, возвращаем п привлекаем стремления водные, что денно новые опыты и дикие изобретения… Но то горе, что при всем том кажется, что чего‑то великого пе достает. Нет того, чего и сказать не умеем: одно только знаем, что не достает чего‑то, а что оно такое, пе понимаем»[21] Об этом и должна сказать наука о человеческом счастье — «верховная наука». «Я, — писал философ–гуманист, — наук не хулю п самое последнее ремесло хвалю, одно то хулы достойно, что, на них надеясь, пренебрегаем верховнейшую науку, до которой всякому веку, стране и стати, полу п возрасту для того отворена дверь, что счастие всем без выбора есть нужное, чего, кроме нее, ни о какой науке сказать не можно» [22].

Непосредственным субъективным проявлением человеческого счастья Сковорода считает «внутренний мир, сердечное веселие, душевную крепость». Достичь его можно, только следуя велению своей внутренней натуры. При более конкретном рассмотрении проблемы оказывается, что этой внутренней натурой является сродство с определенным видом труда. Как выразитель интересов и умонастроений крестьянства, Сковорода смысл человеческого бытия видит в труде («жизнь и дело есть то же»), а истинное счастье — в свободном труде по призванию («душу веселит сродное делание»). В философии Сковороды мысль об определяющей роли «сродного труда» в обеспечении счастливой жизни впервые приобрела значение общего принципа в решении проблемы человеческого счастья и смысла человеческого бытия.

Благополучие общественной жизни людей основано на труде: «Откуда же уродится труд, если нет охоты и усердия? Где же возьмешь охоту без природы? Природа есть первоначальна всему причина и самодвижущаяся пружина. Она есть мать охоты… Охота сильнее неволи, по пословице. Она стремится к труду и радуется им, как сыном своим. Труд есть живой и неусыпный всей машины ход дотоль, поколь породит совершенное дело, соплетающее творцу своему венец радости. Кратко сказать, природа запаляет к делу и укрепляет в труде, делая труд сладким».[23]

В этом контексте принцип «познай себя» имеет своим содержанием познание своих природных склонностей к определенному виду деятельности, свое действительное признание. Эта склонность имеет природную основу и усовершенствуется соответствующим воспитанием, «наукой и практикой». Сродность, призвание и есть истинный «бог» в человеке: «С природою жить и с богом быть есть то же; жизнь и дело есть то же» [24].

Сковорода различает процесс труда и его результат. Результатом труда является продукт потребления, и он имеет своим назначением простое поддержание жизни. Наслаждение процессом потребления не является истинным человеческим наслаждением. Истинное удовольствие в наслаждении самим процессом труда, его приносит только «сродный труд»: «Прибыль не есть увеселение, но исполнение нужности телесной, а если увеселение, то не внутреннее; родное же увеселение сердечное обитает в делании сродном. Тем оно слаще, чем сроднее. Если бы блаженство в изобилии жило, то мало ли изобильных?» [25]Таким образом, в своей философской концепции сродного труда как основы человеческого счастья Сковорода со всей остротой ставит проблему преодоления отчужденности труда, превращения труда в первейшую потребность и в высшее наслаждение. На почве философского пантеизма он отстаивает взлелеянную в народе идею свободного труда по призванию, труда как внутренней потребности и высшего наслаждения.

В плане «сродного труда» рассматривает Сковорода и проблему равенства. Он признает лишь одно неизбежное неравенство — неравенство одаренности и призвания в одном и том же виде деятельности, неравенство не социального, а преимущественно природного происхождения. Отсюда его принцип «неравного равенства». «Бог, — писал он, — богатому подобен фонтану, наполняющему различные сосуды по их вместимости. Над фонтаном надпись сия: «Неравное всем равенство… Меньший сосуд менее имеет, но в том равен есть большему, что равно есть полный» [26].

Как крестьянский просветитель и сын своего времепи, Сковорода не мог подняться до понимания материальнопрактической обусловленности общественного разделения труда и его опосредованности отношениями собственности. Общественное разделение труда он стремится спроецировать на природные свойства человека. Отсюда критика социальных пороков направляется им не по линии требований революционных изменений существующей структуры разделения труда, а по линии их морального усовершенствования путем преодоления «несродного труда» во всех сферах общественной деятельности. «Несродный труд» — конечный источник всех общественных пороков. «Кто умерщвляет науки и художества? Несродность. Кто обеспечил чин священничнй и монашеский? Несродность. Она каждому званию внутреннейшпй яд и убийца. «Учитель, иду по тебе». Иди лучше паши землю или носи оружие, отправляй купеческое дело пли художество твое. Делай то, к чему рожден, будь справедливый и миролюбивый гражданин, и довлеет» [27].

Подобный подход содержит в себе вывод о вечности, неизбежности существующего общественного разделения труда. В этом историческая ограниченность взглядов Сковороды. Однако главный пафос его критики несродного труда направлен против паразитизма господствующих классов, против превращения человеческой деятельности в средство наживы, своекорыстия и эгоистических материальных интересов. Сковорода — один из первых великих критиков буржуазно–мещанского потребительского образа жизни с его культом обладания вещами.

Участие в «сродном труде», по мнению Сковороды, определяет меру реализации человеком собственного призвания и общественной пользы, ибо «мертва совсем душа человеческая, не отрешенная к природному своему делу, подобна мутной и смердящей воде, в тесноте заключенной»[28]. Сковорода признает несоответствующими природе страсть к наживе, сребролюбие, моральную развращенность, воровство, властолюбие, угнетение слабых, человекоубийство, тщеславие и карьеризм. Все это является отклонениями от прпроды, нарушением главного ее требования — меры.

0 том, что теория «сродного труда» явно направлена против социальных устремлений господствующих слоев, свидетельствует осуждение Сковородой домогательств панства: погони за наживой, прибылями, прибыльными должностями. «Если, по пословице, на должность мостишься, как коза на кровлю, для того, чтоб через нее вскочить на кучу изобильного тщеславия, видно, как в зеркале, что ты не к должности усерден, а посему и не рожден…»[29]. Поэтому Сковорода п защищает моральное преимущество таких видов труда, как землепашество, ремесло. Несоответствие природе философ считает огромнейшим злом, так как оно приводит к тому, что результаты труда превращаются в свою противоположность: «правление — в мучительство, судейство — в хпщепие, воинство — в грабление, а науки — в орудие злобы» [30].