Мои переживания по поводу того, что местные ведьмы-ученицы причастны к возникновению этой грязи на моем сердце, растаяли после того, как я проанализировала лекцию по берегиням. Богданка Ярославовна была очень убедительна и категорична, когда говорила, что берегини видят и чувствуют темную магию, а значит, если бы кто-то из местных ведьмочек сделал мне что-то дурное, то они бы уже опознали, и, думаю, в стороне бы не остались. Вообще, любопытно, как они поступают в случае обнаружения Чернокнижниц. Не топят же… Хотя, в этом мире все возможно, даже самое невероятное. Но понимание того, что младший Покровский избежал участи быть битым из-за моих проблем, очень обрадовало. И вовсе не из-за Покровского, а из-за камня, который сдавливал сердце, пока я думала, что виновный где-то рядом… Что она или он улыбается мне каждое утро, здоровается, или просто находится рядом. Нет. Теперь жить среди ведьмочек и ведьмаков стало проще. Я зря дурно о них думала. Но вместе с этим умозаключением пришло другое — еще более неприятное. Чернота пришла из прошлого. Из той, моей, как мне казалось, нормальной жизни. Сердце от этих мыслей билось быстро-быстро, и каждый его удар отдавался в душе болью. Кто? Кто мог так поступить? За что? Ведь у меня и врагов-то, как таковых, никогда не было… А ведь берегини говорили что-то о том, что чернота эта не моя. Неужели, кто-то маме подлость сделал, а мне как дочери тоже досталось?
В очередной раз прокручивала эти мысли, когда выходила утром из своей комнаты и едва не наступила на небольшой букетик. Тяжело вздохнула. Рад не оставлял попыток завоевать мое внимание. Его прошлый букет я выбросила всего пару дней назад, когда все цветы потемнели, скукожились и начали источать уже совсем не приятный запах. Эти милые презенты пришлись мне по душе, но в то же время рождали в ней и новые страхи, и сомнения. «Не сметь давать слабину, — рычал разум на глупое сердце, — этот букет — одно из орудий коварного змея искусителя, один шаг на встречу, мысленное поползновение, и ты у него в плену». И я соглашалась с разумом, но цветы ведь не причем! И от мысли, что Рад сам где-то их собирает, специально для меня, старается угодить, порадовать, становилось тепло на душе, а на лице, пусть ненадолго расцветала улыбка. Правда, после получения первого букета поняла, что никакого языка цветов Рад явно не знает. В предпоследнем букете были цветы, означающие злость, которые соседствовали с теми, что дарили в знак нежной любви. Но все же букет я подняла, поставила в стакан и отправилась на урок по травоведению.
Из класса, где в прошлый раз проходило занятие, Алевтина Ивановна повела нас на улицу, а потом в один из дальних уголков территории, огороженной частоколом. Там раскинулся огромный, просто невероятных размеров огород. Среди девочек разнесся отчаянный стон, который тут же прервала учитель.
— Страдалицы, — усмехнулась женщина, — рано умирать собрались, работа на грядках начинается у учеников со второго курса, и не в учебное время. А мы идем в теплицы.
— А что в школе есть еще и отработка? — шепнула я, наклонившись к одной из одноклассниц.
— Конечно, — отозвалась Агния, странно глядя на меня, а потом на лице нарисовалось понимание, — а, чужачка же. Все работают тут, и за скотиной ухаживают. А как иначе? Кто ж тебя задарма кормить будет? У школы свое хозяйство, чтоб учеников прокормить.
Приплыли, называется. Я от удивления и шока даже притормозила, и нагнала всех тогда, когда все в большой теплице скрылись. И когда заходила, услышала громкий возмущенный голос Алевтины Ивановны.
— От выпоротки, ворюги бессовестные, от я их поймаю, все корешки повыдергиваю, заовинники несчастныя, опять влезли, поганцы, — охая и ахая, ругалась учительница на неизвестных. Всплеснула руками возле очередной бреши среди буйства красок, в которой виднелась черная земля, прошипела что-то сквозь зубы, смачно сплюнула и, наконец, вспомнила о нас. Обвела всех хмурым взглядом. От всегда радушной и доброй женщины не осталась и следа. Я уж подумала, что и нам сейчас достанется, но нет. Женщина взяла себя в руки и спокойно, несмотря на сверкающие от злости глаза, дала нам задание: — девочки, ваша задача на сегодня — отыскать здесь все известные вам безопасные растения, которые найдете. Трогать ничего категорически нельзя, — только на этом предложение ее выдержка дала сбой, послышалось шипение, но и оно растворилось уже в следующий момент, — смотрите, записываете, в конце урока список оставите мне.
Ведьмы разбрелись по огромной, просто ошеломляющей своими размерами, теплице. Глаза разбегались от буйства красок, рот открывался от удивления, когда я видела цветы, которые должны были отцвести еще пару месяцев назад. В воздухе разливался одуряющий запах цветов, настолько насыщенный, что хотелось прикрыть нос. И только легкий ветерок, который врывался через открытую дверь, приносил облегчение. Вдохнула свежий воздух, принесенный им, схватила с полочки у входа листок и поплелась вдоль грядок, скользя взглядом по многочисленным растениям.
Клевер: красный и полевой, одуванчики, их желтые махровые шапки виднелись издалека, подорожник, чьи широкие лапы-листы виднелись то тут, то там, бузина, чьи темные ягоды уже налились… Карандаш выводил одно название за другим, пока я медленно изучала теплицу. Трав было много, как и цветов, иногда встречались и ягодные кустарники, которые предпочитали теплый и влажный климат. Полевой чеснок, синие цветы цикория… Проплешина среди этого куста явно говорила о том, что расхититель сокровищницы Алевтины Ивановны позаимствовал несколько цветков. Лилейник, спаржа — почти все это можно употреблять в пищу. Многое — даже сырым. Лес богат, никогда не оставит голодным того, кто знает, что искать. Лишь зимой укрывает снежным покрывалом свои дары, но не для того, чтобы спрятать, а для того чтобы сохранить от трескучих морозов. Иван-чай, мелисса… Как много здесь собрано всего, просто удивительно, как удается содержать их в одном месте. В дальнем уголке, в отдельной, накрытой стеклянным куполом грядке цвели яркие, потрясающе красивые цветы ультрамаринового цвета. Настолько же красивые, насколько и ядовитые. От одного вида, когда я поняла, что это за растение, содрогнулась. Теперь понятно, почему Алевтина Ивановна строго-настрого запретила прикасаться к чему-либо. Если здесь рос даже такой беспощадный убийца, как Аконит. Бабушка называла его голубым лютиком и говорила, что даже его запах ядовит. Я видела его только на картинках, но прелестные цветы хорошо врезались в память. Оглядевшись, заметила, что еще несколько грядок были плотно накрыты куполами. Да уж, теперь понятна причина такой ярости учителя. Ведь, не имеющий понятия о последствиях ученик, мог пострадать, присвоив себе неизвестное растение.
Теперь я с большим интересом глазела по сторонам. И занятие затянуло, даже тревожные мысли отошли на второй план. Ненадолго. Но и этой передышки было достаточно, чтобы выдернуть себя из плена сомнений и волнений.
Листы на выходе забирала Алевтина Ивановна. Она за время занятия тоже успокоилась и уже не препарировала взглядом все вокруг. Отдала ей лист с внушительным списком. Она пробежалась по нему глазами, одобрительно взглянула на меня и кивком отпустила.
Я поспешила на очередное занятие. Учеба! Мама и Ядвига Петровна говорили, что я должна учиться, что это необходимо, и только сейчас я осознала, насколько хорошо это помогает. Стоит только сосредоточиться, увлечься и от дурных мыслей остается лишь легкий флер и немного подрагивающее в нервном биении сердце.
Завернула за угол одного из «мужских» домов, которые находились на противоположной стороне от наших, и носом уткнулась в темную рубашку. Руки встреченного парня тут же обхватили меня за плечи. Стоило только вдохнуть, как обладатель сего элемента одежды сразу стал ясен. И хоть глаза не поднимай! Мысленно ругнулась сначала на судьбу, потом на удачу, а потом и на себя, снова вдохнула. Глубоко. Обреченно. Приятный, кстати, запах. Головокружительный. Или дело в том, что в теплице надышалась? Или Рад приворотным зельем душится? Или природный афродизиак использует? Надо об этом подумать на досуге, может, привлекательность Покровских в этом заключается? Мысли пронеслись молниеносно. И тут же над головой прозвучал веселый голос: