Хап постучал меня по плечу:

— Я отнесу этот чемодан в двенадцатый домик. А ты ступай по тропочке — там будет кабинет дяди Феликса. Уверен, ему не терпится тебя поприветствовать, волчонок.

Я вяло кивнул. Все мысли были только об утренней разминке.

Я спрыгнул с причала, а Хап удалился с моими вещами. Вопли дерущихся все еще звенели у меня в ушах, когда я шел по извилистой песчаной тропе. Она вела через густые заросли каких-то деревьев с гладкой корой. По другую сторону зарослей я увидел множество деревянных домиков, выстроившихся кругом. В центре круга темнело пятно погашенного костра. Множество маленьких черных птичек с острыми желтыми клювами бегали вокруг кострища, поклевывая что-то с земли.

Один из домиков был выше и больше остальных. На двери висела табличка: ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА. Я решил, что там, должно быть, и находится кабинет дяди Феликса.

Вошел. Учуял аромат свежезаваренного кофе. Увидел три двери, выстроившиеся в ряд вдоль длинного узкого коридора. На двери в центре было окошечко, под окошечком — надпись: ДЯДЯ ФЕЛИКС.

Я заглянул и увидел маленькую комнату ожидания с тремя складными креслами возле стены. И ни души.

Я открыл дверь и вошел в комнату. В передней ее части находилась дверь, ведущая в приемную. До меня донеслось покашливание и шелест разгребаемых бумаг.

Там, наверное, дядя Феликс.

Дверь была закрыта. А табличка на ней гласила: НЕ СТУЧАТЬ.

Так что я сел на одно из складных кресел, и ждал.

И ждал. И ждал.

Я слышал, как мужчина за дверью звучно прочищает горло и что-то бормочет себе под нос. Так что я тоже громко прочистил горло, дабы известить его о своем присутствии.

Я покосился на табличку НЕ СТУЧАТЬ, и еще подождал. И еще подождал.

Никто не вышел из кабинета. Никто даже не выглянул. Я вытащил из кармана телефон и немножко поиграл в «Angry Birds».

Наконец, дверь кабинета приоткрылась, и выглянул мужчина. По лысине и повязанной на шею красной бандане я сразу узнал дядю Феликса.

Он посмотрел на меня, прищурившись. Потом вошел в комнату ожидания.

— Ты Томми Фарелли? Меня дожидаешься? — голос у него оказался высокий, да еще и с присвистом.

— Да, — ответил я, пряча мобильник обратно в карман.

Он еще сильнее прищурился:

— А чего ж не стучал?

Я показал на табличку:

— Так написано же — не стучать.

Он нахмурился:

— Так, первое испытание провалил. Настоящего победителя какая-то жалкая табличка не остановит. Победитель делает все, что ему вздумается.

— Э… простите, — пробормотал я. А что еще я мог сказать?

Он приблизился еще на несколько шагов. Был он коротышка, всего на фут выше меня. Костлявый, с тощими руками без намека на мускулы, и ногами, которые торчали из синих шорт, как цыплячьи ножки.

Поверить не могу, что эдакий мозгляк заправляет лагерем для крутых, подумал я.

— Я — дядя Феликс, — сообщил он своим визгливым голосом. — Ты хотел меня видеть, верно, волчонок? Ну и нечего было читать таблички всякие.

Он положил руку мне на плечо и провел меня в офис. Одну из стен целиком покрывали фотографии ребят из лагеря, занимавшихся спортом. А еще там стоял широченный стол, на котором не было ничего, кроме телефона и блокнота.

Я уселся в кресло перед его столом. Дядя Феликс стоял за ним и изучал меня своими маленькими черными глазками.

— Уже познакомился с Учительницей, волчонок? — спросил он.

— С учительницей? Нет. — Я только что приехал, — ответил я. — Понимаю, я пропустил два дня, но папа сказал…

— Учительница тебе покажет, где раки зимуют, — прервал меня дядя Феликс. — Да, я знаю, ты пропустил два дня. Но она тебя мигом до ума доведет.

До ума доведет?!

Я тяжело вздохнул.

— Почему все здесь обращаются ко мне «волчонок»? — спросил я.

— Потому, что все здесь живут по волчьим законам, — ответил он. — Это ты быстро усвоишь. Это собачий мир: ешь, или будешь съеден. Человек человеку — волк.

Почему-то это меня рассмешило. Люди же не звери, чтобы пожирать друг друга, верно?

В разговоре Феликс строил из себя крутого. А с виду — сморчок, дунь-плюнь — нету.

Он поправил свою красную бандану.

— Ну что ж, удачи, — сказал он. — Ступай в домик «Ж».

Я начал подниматься… и тут же плюхнулся обратно в кресло.

— Домик «Ж»? Но Хап же сказал, что отнесет мои вещи в двенадцатый.

Дядя Феликс перегнулся через стол:

— Кто сказал? И никакого двенадцатого домика у нас нет. У нас домики называются по буквам алфавита.

— Но… но… — выдавил я, — Хап сказал, что…

— Хап? Какой такой Хап? — спросил Феликс. — Никакой Хап у меня не работает.

Он немного помолчал. Я видел, что он напряженно думает.

— Хотя постой, — сказал он тихо. — Постой. Я понял. Хап. Да. А он хохмач, этот парень. Хап.

— Остряк? — не понял я.

Он покачал головой:

— Прости, Томми, но вещички твои попросту ХАПНУЛ какой-то жулик.

Я бродил по острову в поисках своего домика. Я все время думал о словах в брошюре: «Приезжаете вы неудачником…».

Ну, это точно про меня.

Меня обокрал человек, назвавшийся ХАПОМ! В первые же минуты на острове я лишился всего багажа. Как же так?

На прощание дядя Феликс похлопал меня по плечу.

— Ты выучил свой первый урок, Томми, — сказал он. — Никому не доверяй.

У меня слегка кружилась голова. Кишки завязались в узел. Солнце жгло глаза, и в его ослепительном свете все вокруг казалось мне слишком ярким.

Даже зубной щетки не оставил, гад.

Я опять достал телефон. У меня мелькнула отчаянная надежда, что мне удастся позвонить родителям и попросить, чтобы они прислали мне новые вещи.

Но связи, разумеется, не было. Ни связи. Ни вай-фая. Я запихнул телефон обратно в карман.

Впереди, остервенело гавкая друг на друга, пронеслись две поджарые желтые псины. Я чуть не врезался в них.

Это собачий мир.

Они промчались по золе и обугленным головешкам кострища и исчезли среди деревьев.

С игрового поля доносились крики. Вокруг моей головы с жужжанием кружились насекомые. Отмахиваясь от них, я искал дорогу к домикам мальчиков.

Я не нашел ни малейшего намека, куда мне идти. Возможно, это еще одно испытание. Найди свой домик без посторонней помощи.

Что я вообще здесь делаю?

Этот вопрос не шел из головы. Я двинулся по песчаной тропинке в лес. Но завершилась она тупиком. Птицы подняли гвалт. Я все еще слышал, как где-то неподалеку лают собаки.

— Какой же я неудачник, — пробормотал я вслух. — Даже домик свой найти не могу.

Я попробовал другую тропинку, которая, извиваясь, уходила от места собраний, и вскоре обнаружил, что поднимаюсь на небольшой пологий холм. На вершине стояли маленькие белые домики.

Вниз по склону быстрым шагом спускалась девочка в красной лагерной футболке и синих шортах. У нее были темные глаза и короткие вьющиеся каштановые волосы под красной бейсболкой. На ходу она помахивала руками.

Завидев меня, она остановилась и с мгновение пристально смотрела на меня.

— Заплутал? — спросила она.

Я кивнул.

— А как ты узнала?

Она ткнула большим пальцем себе за спину:

— А там домики девочек.

— Заблудился конкретно, — сказал я. — Я тут совсем недавно.

— Ты опоздал на два дня, — сказала она, смахнув муху с коленки. — Плохи твои дела.

— Тебе нравится в этом лагере? — выпалил вдруг я.

Она пожала плечами.

— Наверное, мне хотелось бы побеждать. Но… — она остановилась на полуслове и огляделась вокруг. Закусила нижнюю губу. Словно что-то ее внезапно встревожило. — Кстати, я — Софи, — представилась она.

— Томми, — представился я. — Я… ищу домик «Ж».

— Чего? — она моргнула. — Нет тут никакого домика «Ж». Все домики пронумерованы.

Я уставился на нее. Неужели это было еще одно испытание от дяди Феликса?

— Ты новенький, так? — сказала Софи. — Тогда тебе в двенадцатый. — Она указала куда-то за служебное здание. — Мальчики живут на другой стороне. Во-о-он по той тропочке.