– Я слушаю, Дамир.

Третий, присутствующий в комнате – невысокий жгучий брюнет, лет тридцати, обладатель запавших черных глаз и ястребиного профиля негромко заговорил:

– Как я уже говорил – именно я был дежурным магом и именно я сопровождал Уршана, когда он приперся в «Империум», арестовывать северян. – Брюнет сделал паузу. – Так вот… – никаких признаков наличия и использования магии ни у одного, ни у другого.

– Ты уверен?! – бросил на него яростный взгляд Талион, но наткнулся на такой ответный, что был вынужден тут же извиниться: – Прости… нервы…

– Ничего, – бесстрастно отреагировал маг.

– И все же… что его, – Талион небрежно кивнул в сторону Тита, – так напугало на набережной? – начальник особой стражи дернулся, но смолчал. – И что так напугало этого старого шакала, что он не только не арестовал северных варваров, а убрался из гостиницы, как побитая собака? Ведь в тот момент Уршан не знал, что консула убили…

– Пока не обнаружен его труп… – Маг без всякого стеснения перебил могущественного хозяина кабинета, – Гильдия предлагает использовать термин: пропал безвести.

Тишина воцарившаяся в комнате, наглядно продемонстрировала, кто на самом деле является хозяином положения в роскошном кабинете могущественного политика. И не важно, что Дож платит магу деньги, а не наоборот, неважно, что никакой политической власти у Гильдии нет, но Гильдия близко – в Бакаре, а Братство Света далеко – в столице, да и связываться с Братством, зачастую, себе дороже – ну, не любят Светлые Братья, когда их тревожат по пустякам, а уж что они сочтут пустяком, а что нет – одному Творцу известно.

Провинциальные эмиссары, присланные Братством в Бакар, давно уже прикормлены Гильдией, живут с ней душа в душу, а на жалобщиков смотрят, как солдат на вошь – то есть очень неодобрительно, а бескорыстные паладины короля Артара остались только в легендах. Нет, конечно, если маги где-нибудь перегнут палку и это станет достоянием гласности – то есть дойдет до ушей Императора, или кого-нибудь из его приближенных сановников, то вся боевая мощь Братства обрушится на мерзавцев и пойдут клочки по закоулочкам, но, если есть хоть какая-то возможность не портить отношения с Гильдией, то, грубо говоря – лучше и не портить, а мягко говоря – лучше всего с нею дружить. Причем трепетно и нежно.

Оба Ардена, и отец и сын, внутренне передернулись от такой наглой бесцеремонности Искусника, но, конечно же, ничем своих чувств не выдали. Ссориться с магом, который худо-бедно, но стоял на страже интересов семьи, не безвозмездно, разумеется, отнюдь не безвозмездно, но стоял, нельзя был ни в коем случае. Но Дож Талион Арден трусом никогда не был и отступать дальше определенной границы не собирался – в его душе была проведена черта, переступить которую он мог только перестав себя уважать, чего делать решительно не собирался, поэтому он продолжил будто не заметив, что его перебили:

– … полицмейстер не знал, что консула убили при помощи магии, – повторил Талион, правда нисколько не акцентируясь на слове: «убили». С другой стороны и Дамир ничуть не был дураком, а вовсе наоборот – был умным человеком, поэтому и он предпочел не заметить, что его мягкое замечание проигнорировано. Правда он ничем не рисковал: если представить невозможное – что слова Талиона Ардена дойдут до Председателя, то с него взятки гладки: Протокол был соблюден – он позицию Гильдии озвучил, а остальное его не касается – он в осведомители, чтобы докладывать о нарушении бесталанными Протокола не нанимался – не его уровень! – пусть этим занимаются шавки Председателя. А Дож между тем продолжил: – И поэтому в тот момент лучших кандидатов, чтобы свалить на них преступление, не было. Но он этого не сделал. Почему? Непонятно… Мы все хорошо знаем Уршана – его никогда не интересуют истинные виновники – его всегда интересуют только свои интересы: если выгодно найти вора – он его найдет, если выгодно не найти – он найдет того, на кого можно все списать. Так вот – северные варвары на тот момент, были идеальными жертвенными баранами… но что-то его так напугало во время разговора с ними, что он от мысли об их аресте отказался. Что его так напугало?.. И пока я досконально не разберусь, как этот… как его… – он нетерпеливо пощелкал пальцами, – Лорд Арамис, – вспомнил Дож, – напугал тебя, а Лорд Атос – Уршана, никакого вызова не будет. – Талион тяжело взглянул на сына, приготовившегося было бурно протестовать, но ничего из этой затеи у него не вышло – под отцовским взглядом он был вынужден молча проглотить заготовленный спич. Поэтому весь протест Тита свелся лишь к тому, что он угрюмо уставился в окно, перестав разглядывать пол. И лишь судорожно сжимавшиеся и разжимавшиеся кулаки говорили о том, как трудно командиру особой стражи контролировать душивший его гнев. – Пойми сын! – внезапно смягчился Дож, – и у Уршана и у тебя недостатков хватает, все мы люди… – он усмехнулся каким-то своим мыслям, но сразу же снова посторожел, – однако, ни тебя, ни его нельзя обвинить в трусости… однако вы испугались… оба… и это странно. А любая странность опасна. Ты согласен?

– Да… – нехотя выдавил начальник особой стражи.

– Если ты испугаешься во время поединка – ты труп! Согласен?

– Да.

– Значит вызывать Лорда Арамиса на смертельный поединок до того, как Дамир разберется с опасными странностями этих северных Лордов –Тьма с ними обоими – это самоубийство! Согласен?

– Да… – немного поколебавшись выдавил Тит.

Добившись от сына согласия со своей позицией, Талион облегченно вздохнул. Правда про себя – внешне его радость никак не проявилась. Навыки и умения приобретенные и развитые в бесчисленных битвах на заседаниях Совета Дожей пригодились в очередной раз. Дож Арден славился среди своих многомудрух и хитрожопых коллег умением навязать оппоненту свою точку зрения и вот это умение еще раз пригодилось – теперь при общении с собственным упрямым отпрыском.

Тишину нарушил Дамир:

– Если мы все обсудили, – заговорил маг, – то я ухожу – много дел. – Дож внутренне скривился, но… только внутренне. Юридически, маг был наемным работником, слугой, который получал деньги за свою службу и был обязан проявлять хотя бы показную почтительность по отношению к… не будем говорить «хозяину» – это был бы перебор, но к работодателю, хотя бы. Но Дамир себя этим не обременял. Ему было плевать на чувства Дожа Талиона Ардена, впрочем в своей позиции он был не одинок – практически всем Искусникам было плевать на бесталанных, тем более на их чувства.

Фактически, каждый маг, номинально работающий на кого-то из «сильных мира сего», все время невербально давал понять «хозяину», что его главенство – это миф, мыльный пузырь, и что на самом деле сильные мира сего – это они – маги! Если «юридически сильные» и маги были в достаточной степени умны, корректны и толерантны по отношению друг к другу, то плодотворное сотрудничество могло длится очень долго, в противном случае вмешивалось Братство Света, а это мало кому нравилось, как среди магов, так и среди «юридически сильных», поэтому открытые конфликты случались нечасто… но все же случались. Дамир и Талион взаимодействовали уже много лет, притерлись к друг к другу, но взаимное раздражение все же нет-нет, да проскакивало. Правда в контролируемых дозах – как между супругами, дожившими до золотой свадьбы.

– Дамир, я тебя очень прошу, – Талион выделил голосом слово: «очень», – разберись с северянами как можно быстрее – на кону честь семьи. Тит не может бесконечно тянуть с вызовом, а у них явно есть змеи в рукавах. – Маг молча выслушал Дожа, молча кивнул и также молча покинул кабинет.

Когда Ардены остались вдвоем, старший подошел к окну, сцепил руки за спиной и не оборачиваясь спросил:

– Скажи, за каким когтем нечистого ты ввязался в это дело? Ты же никак не связан с Высоким Престолом… или связан? – он повернулся к Титу, по-прежнему сидевшему в кресле.

– Ни с кем я не связан. – После продолжительного молчания, по-прежнему не глядя на отца, начал командир особой стражи. – Просто… – Тит замолчал, а потом будто плотину прорвало: он заговорил быстро и несколько даже сумбурно: – Мы сидели у меня в кабинете… с ней… с Люсеной… и тут адъютант начинает биться в дверь: мол срочнейшее дело!.. Ладно… входит этот тип и начинает: «Высокий пир!.. кроме тебя никто… защити невинных… консул похищен!..» И она смотрит… А когда выходили, он незаметно кошель с золотом сунул… большой… А дальше ты знаешь – я уже говорил.