- А ближайший дольмен обладает такими вот загадочными свойствами? – заинтересовалась Катя.

- Говорят, что все они обладают какими-нибудь свойствами, причем все разными. Наш дольмен чем-то особенным мне в душу не лег. То ли потому что он свой, и находится рядом, и посетителей там обычно много отчего он стал обыденным. Не знаю, но мне он не особенно интересен. Может, правда, я не знаю его особенностей.

- Но там все-таки есть на что посмотреть?

- Безусловно. Там и вид на море и степь и само сооружение. Надо просто придумать для туристов какую-нибудь легенду и там отбоя от посетителей не будет. Впрочем, все постояльцы отеля посещают его.

- Всё! Решено! Едим и отправляемся к дольмену. Берем плавки и купальник. Может покупаемся и позагораем там.

- Вопрос. Мы твоих алкоголиков берем или идем одни?

- Тебе они не понравились? – с сожалением спросила Катя.

- Да не то, чтобы не понравились. Просто мне с тобой наедине приятней находится, - оправдался я.

Хотя на самом деле я не хотел идти к дольмену с Иваном. Я был уверен, что он опять начнет разговор о политике, а о ней я говорить не очень хотел.

- Давай так поступим. Мне все равно нужно заходить в свой домик. Если они там, то мы скажем, что идем гулять далеко. Если они увяжутся за нами, то придется их взять, а если они сильно болеют, то мы их оставим, а сами уйдем.

- Положимся на случай, - резюмировал я.

- Ну, в общем, да.

- Что ж, договорились.

Мы не спеша закончили завтрак. Да и как можно спешить с приятным занятием. Знаете, в ресторанах для создания настроения поют и играют музыканты, сами помещения оформляются в различных стилях, то они в виде современного хай-тек, то в стиле эпохи возрождения, то они русские и, посетителей окружают расписные стены старорусских теремов, а официанты все сплошь в красных косоворотках. Наш «ресторан» на веранде моего дома был ничем не хуже. Интерьеры оформлялись самой природой и лишь немного строителями отеля. Листва с еще молодых деревьев зеленела и искрилась под лучами яркого солнца, тени от неё передвигались по столу и полу, по нашим лицам, рукам. Пение птиц, шум все той же листвы, далекие крики детворы заменяли нам пение лучших ресторанных лабухов.

Насытившись и напившись, наконец, я с большим удовольствием достал сигару и закурил. Благородный думок взвился над верандой. Катя втянула в себя аромат моей сигары.

- Странно, я не люблю запах сигарет, но запах сигар мне нравится, - сказала она.

- Мне тоже, - согласился я, выпуская очередное кольцо дыма.

- А почему ты вчера курил сигареты, а не сигары?

- Сигары созданы для благородного времяпровождения. Их курят после благородных напитков, употребляемых в небольших количествах. Водка не относиться к таковым. Они созданы для ощущения радости и беспечности, для поднятия себя в собственных глазах и глазах окружающих.

- Да ты сноб!

- Нет, я ценитель!

- Ты и кальян любишь?

- Ну, сказать, что люблю нельзя. Так, для прикола.

Я не докурил сигару до конца. Обычно на это уходило около получаса, но раз мы собрались идти к дольмену, то времени на благостное курение у нас не было. Через минут пять я затушил сигару в пепельнице и оставил в ней же. Встав из-за стола, я пошел в дом одеться для похода к дольмену. Катя осталась ждать меня на веранде. Откинувшись на спинку плетеного кресла, она закрыла глаза, сцепила руки за головой и, улыбаясь, отдалась пригожему дню. Остановившись в дверях, я посмотрел на нее. Странно, но я все никак не мог насмотреться на это чудное создание. Я все еще восхищался ее красотой и сказочным обаянием, словно она приворожила меня. Казалось несколько дней плюс совершённые акты любви должны были успокоить мое сердце. Но нет. Она будоражила мою кровь, как и в первый день и будто бы я все еще был молоденьким юношей, наивным и легко влюбляемым. Для меня это было еще в новинку. Моя юность и молодость остались уже позади. Это в те времена я готов был восхищаться женщиной и боготворить ее, но спустя годы мое сердце загрубело, так я думал, и божье создание противоположного пола уже не может меня восхитить. Катя пока восхищала. И от этого я чувствовал себя моложе и счастливее.

Одевшись по погоде, а стояла жара и солнце не собиралось скрываться за облаками, которых практически не наблюдалось на голубом небосводе, я вернулся на веранду.

- Я готов! Идем к тебе, - предложил я.

- Так быстро? – удивилась Катя. – Ну, пойдем.

Мы спустились на дорожку и зашуршали к ее номеру. Народу в отеле не было, по всей видимости все загорали у моря, не боясь обгореть, как обычно это делают наши соотечественники в любой точке мира. От тишины и отсутствия людей отель казался заброшенным и безжизненным. Таким он обычно бывал глубокой осенью. Странно, но в эти дни никто не лежал у бассейна. Он тихонько шуршал перегоняемой водой и никого не привлекал. Хотя обычно и у его маленького блюдца лежали отдыхающие, коим лень было пройти пятьдесят метров к морю.

Уже подходя к Катиному домику, мое настроение стало портиться. Я заметил, что дверь, ведущая в дом, приоткрыта. На веранде на столе стоят бутылка с водой, стаканы и полная окурков пепельница. Значит, Иван и Елена были там. И было совсем не важно пришли они утром или остались с вечера. У меня оставалась маленькая надежда на то, что после вчерашней пьянки они не захотят куда-то идти, а предпочтут тихонько в полудреме восстанавливать свои силы.

- Может они не захотят идти далеко, - сказала Катя, словно прочитав мои мысли.

- Может быть, но чую, что пойдут, - предположил я.

- Ну, а вдруг их вообще там нет, - парировала девушка.

- Давай не будем гадать. Сейчас все выяснится.

Мы поднялись на веранду и, не заходя внутрь дома, словно это не Катя там жила, я позвал Ивана.

- Мы здесь! Заходите! – бодро отозвался двойной гость, отчего у меня настроение еще больше ухудшилось. Двойным я его мысленно назвал потому, что он был гостем отеля и гостем домика номер тринадцать.

В комнате все еще стоял тяжелый запах попойки. Табачный дым осел, но не выветрился. Столик все также был завален вчерашними закусками и остатками еды. Смятая постель говорила о том, что наши собутыльники так никуда и не уходили. Иван лежал в одних трусах на кровати и попивал пиво из горлышка бутылки.

- Не хотите опохмелиться? Вон там внизу еще есть пару бутылочек. Холодненькое, - отрыгнул он, махнув головой в направлении минибара.

- Нет, спасибо, мы уже вылечились, - отказалась Катя за нас обоих.

- Что вы хотите сейчас делать? – спросил Иван.

- Да вот собрались прогуляться к дольмену, - скучающим и безразличным тоном ответила Катя.

- Да? А что здесь есть дольмены? Далеко? – удивился Иван, показав при этом, что он знает, что такое эти дольмены.

- Относительно. Километра два вдоль берега, - уточнил я.

- Лена! – крикнул Иван, приподнявшись и сев на кровати.

- Что?! – отозвалась женщина из ванной комнаты.

- Одевайся! Пойдем гулять! Нас приглашают на прогулку к дольменам!

- А что это?!

- Одевайся! Все узнаешь!

- Сейчас! – крикнула Елена и через несколько секунд мы услышали шум смываемой воды.

Иван же тем временем встал с кровати и стал искать свою одежду. Она оказалась брошенной на полу почти под кроватью. Он натянул джинсы, и стал застегивать мятую и не очень свежую рубашку. Вскоре из ванной вышла Елена, она была уже одета.

- Можно и я переоденусь, - сказала Катя и удалилась в ванную комнату.

Пока ее не было Иван надел носки и допил бутылку пива. Потом он достал другую и, открыв ее, протянул жене. Елена взяла ее и также, как Иван стала пить из горлышка.

- Далеко идти? – спросила она, оторвавшись от важного занятия.

- Да, нет, с пару километров, - успокоил ее муж.

Вышла Катя. На ней был непривычной для моего глаза легкий летний сарафан, изящно выделяющий молодую женщину из всех окружающих её женщин.

- Да, у меня есть и другая одежда, - засмеялась Катя, заметив мое удивление и поняв его причину. – Елена вчера принесла мою сумку, которую я забыла у них в машине.