- Да я ничего такого не думал, - промямлил я, удивляясь, как Катя читает мои мысли.

- Мы все готовы! – объявил Иван. – Веди нас Сусанин!

- Скорее – Данко, - отшутился я. – Идемте!

Мы спустились на дорожку и подождали Катю, которая немного задержалась, закрывая дверь на ключ. Потом она спустилась к нам, взяла меня под руку, и мы зашагали вон из отеля к морю, откуда к дольменам вела проселочная дорога. Две колеи, извиваясь и повторяя очертания морского залива, тянулись далеко к горизонту, пропадая в зелено-голубой дымке. Уже отцветшие в основной своей массе маки, кое-где ещё добавляли в эту довольно скучную картину немного алых пятен. От недавнего дождя не осталось никаких следов. Песчаная почва, быстро поглотив дождевую влагу, изливающуюся несколько дней, пылила под нежным ветерком, остужающим наши подмышки. Уже через сотню метров лицо Ивана взмокло и по нему побежали ручейки пота.

- Однако жарко! Надо было взять пивка с собой, - пробурчал мужчина, наверное, пожалевший о своем решении пойти с нами.

Все остальные путники шли молча, думая каждый о своем. Катя освободила свою руку из моей, но шла совсем близко, иногда касаясь меня локтем.

- Иван, - прервал я молчание, - надолго ли решили задержаться здесь?

- Пока не знаю, денька на два – три. Посмотрим.

- А вообще, куда собирались?

- Мы совмещаем отдых с работой. Были на острове. Там сделали дело. Вот возвращались с острова и получили сообщение от Кати. Решили заехать.

- Хм, а как вы получили сообщение? Интересно. Ведь насколько я знаю, у Кати нет телефона, - удивился я.

- У нас тоже нет телефонов, - спокойно ответил Иван.

- А как тогда вы получаете сообщения?

- Как говорит Катя – телепатией, - засмеялся мужчина.

- Нет, серьезно?! – не успокаивался я.

- Кать, ты ему еще ничего не рассказывала? – обратился Иван к моей девушке.

- Нет, - очень кратко отрезала Катя.

- Думаешь еще рано?

- Не знаю, просто пока повода не было.

- Ну, а сейчас не повод?

Катя молча пожала плечами. Я с недоумением смотрел то на девушку, то на Ивана, ничего не понимая.

- Ладно, сам потом поймет, - согласился мужчина.

- Слушайте! Что происходит? Чего я не знаю?! Катя! рассказывайте – потребовал я.

- Спокойно, Саша! Всё нормально! – похлопал меня по плечу Иван. – Ты, наверное, догадался, что мы не совсем простые обыватели?

- Нет, не догадался, - не согласился я. – Мы все не простые обыватели, каждый по-своему.

- Я хотел сказать, что у нас свое мировоззрение, отличное от основной массы людей.

- Допустим, что каждый человек особенный и его нельзя смешивать всех в один замес.

- Хорошо, оставим именно эту тему на потом. А с тем, что каждый человек находится под постоянным наблюдением ты согласен?

- Под чьим наблюдением? – не понял я.

- Правительства, налоговой, полиции, медиков, дорожных служб, ФСБ, таможенников, короче - государства!

- Ну, в общем согласен, - процедил я, немного подумав.

На самом деле я как букашка постоянно нахожусь под контролем. Я и раньше думал об этом. Рассуждая я пришел к выводу, что с самого рождения нам даются различные документы, потом нам присваиваются различные номера, по которым любого из нас легко отследить в любой точке страны и мира, было бы желание. Номер страхового полиса, медицинского, пенсионного, ИНН, паспорт, заграничный паспорт с моими биометрическими данными. Я открываю счет в банке и все данные обо мне становятся известны, меня фотографируют, фотографируют роговицу моего глаза. Получая пластиковую карту, я даю возможность проследить за собой и по ней. Не говоря уже о том, что вся информация о моих денежных поступлениях и расходах сразу же становится известной сначала банку, а через него и всем, кому я интересен. Я покупаю телефон, сим карту вставляю в него и с этого момента за мной устанавливается тотальная слежка, так называемый биллинг. Меня могут прослушать и даже увидеть, сообщить мои координату с точностью до метра. Я вхожу в интернет со своего либо компьютера, либо смартфона и интересующиеся мной люди уже знают где я, а прочитав мою переписку и прослушав мои разговоры они знают, что собираюсь делать. В нынешней жизни я постоянно нахожусь под чьим-нибудь неусыпным оком. Даже если я захочу исчезнуть, у меня это не получится.

- Так вы считаете, что если у вас нет телефонов, то вы стали невидимыми для этих органов? Это же наивно! – продолжил я.

- Нет, мы не имеем не только телефонов. У нас нет компьютеров, мы не входим в сеть, у нас нет счетов в банках, нет паспортов, нет медицинских страховок. Нет никаких ИНН. Мы лишены удобств безналичного расчета. У нас нет почтовых адресов. Практически мы живем в средневековье. Мы, можно сказать, не существуем для государства! Кроме того, мы не подвержены зомбированию. Мы не смотрим ТВ, не читаем газет, избегаем любых пропагандистских технологий.

- Ну с последним я согласен. Я тоже не смотрю ТВ. Считаю его орудием оболванивания народа. Но в остальном - это же какое-то сумасшествие! Зачем?! – не понял я. – Что это вам дает? Какой смысл в лишении себя благ цивилизации?!

- Будущее!

- Не понял?

- Мы боремся за будущее страны.

- Простите, каким образом? – съехидничал я. – Скрываясь от государственных органов?

- Нет. Это только образ жизни, так сказать, меры безопасности. Наша борьба состоит в другом. Если тебе будет интересно, я готов немного рассказать о нашей организации, наших целях, методах борьбы. Но если тебе это не интересно, то и нагружать лишней информацией не буду. Я, возможно, вообще не стал бы с тобой говорить, если бы ни Катя. Кроме того, я вижу, что ты человек думающий и разумный. Кроме того, ты из прошлого времени. Ты не родился в настоящем, значит можешь сделать сравнительный анализ. Да, и еще надо признаться, что нашей организации нужны такие люди.

- Спасибо за доверие. Я подумаю.

За разговором мы подошли к живописному холму, на котором и находился пресловутый дольмен. Дорога плавно огибала заросшую ковылем и отцветшими маками возвышенность. Нам же нужно было идти прямо, благо наверх вела тропа, проложенная тысячами ног пытливых российских туристов. Мы сошли с дороги и полезли вверх. На середине пути к вершине холма над ним появились кроны трех деревьев, которые, как я знал, росли возле каменного сооружения. Местные всегда клялись и божились, что никогда и никто не сажал специально эти деревья, что они, мол, сами взялись неоткуда. Странно было то, что в радиусе десяти километров растительный мир был широко представлен только травами и кустарниками и нигде не росли никакие деревья. Эти исполины флоры являлись немыми и косвенными свидетелями уникальности самого сооружения и места его нахождения.

- Это здесь? – спросила Катя, буксуя на песке при подъеме на холм.

- Да, наверху, - подтвердил я, пристроившись сзади неё и начав подталкивать девушку снизу-вверх.

Иван же стал помогать подниматься Елене. Миновав трудный участок пути, мы, наконец, оказались на вершине. Площадь песчаной горки была около ста метров. Ничего кроме дольмена и трех деревьев на вершине не наблюдалось. Сам дольмен чем-то напоминал мавзолей на Красной площади. Вокруг него росли три дерева, кроме него и этих деревьев ничего выше полуметра не существовало. Этим визуальным доминированием древнее сооружение невольно притягивало взгляды всех посетителей места.

Именно этот дольмен неподготовленного человека мог разочаровать. Ожидая чего-то грандиозного, люди, увидев его, в большинстве своем жалели о том, что потратили время на посещение «туристического трюка». И вправду первым, что приходило на ум при осмотре дольмена, это его сходство с каменным сараем или даже собачьей будкой. Стены и крыша сооружения были сложены из цельных каменных плит. Размер дольмена не превышал пары квадратных метров и высоты полтора, от силы два метра. Но больше всего сходство с собачей будкой придавал вход в дольмен. Круглое отверстие никак не могло служить входом для человека. Если дольмен повесить на дерево, он бы напоминал скворечник, а на земле являлся настоящим добротным домиком для домашнего питомца. Поэтому меня не удивила реакция Ивана на увиденное.