Охранники не изменили своих мест. Как мы и видели на экране, один из них сидел на кровати, накрывшись с головой одеялом. Второй все-таки нашел укромное местечко под кроватью и лежал, почти врастая в стену. Третий же каким-то чудом влез в шкаф, но не смог закрыть за собой дверь и так стоял, пытаясь убедить всех, в том числе и себя, что он хорошо спрятался.

- О, Господи! – вырвалось у Кати.

Иван мгновенно отреагировал и, взяв девушку под локоть, вывел её из помещения на воздух. Павел, быстро пришедший в себя, стал доставать человека из шкафа и связывать его словно барана, непонимающего, что с ним делают. Парень из его группы последовал примеру начальника и занялся человеком под одеялом, который тоже все ещё не приходил в сознание.

Я не смог побороть себя и стоял не в силах что-либо сделать. Вернулся Иван, окинув всех суровым взглядом, он молча приступил к обезвреживанию человека под кроватью.

Через пять минут всё было сделано. Охранники сидели на более-менее чистой кровати, не замоченной страхом, связанные и с заклеенными скотчем ртами, постепенно приходящие в сознание, но еще с трудом понимающие, что с ними и вокруг них происходит.

- Ну, здесь всё! – выдохнул Иван.

- Слава Богу! – сказал Павел.

- Пошли к сейфу? – нетерпеливо спросил я.

- Уходим, - скомандовал Иван и мы по одному стали выходить из проклятого помещения. Страх и ужас так и не растворились в нем окончательно.

Катя ждала нас во дворе, недалеко от двери стояла лавочка и она на ней курила. Я подошел к ней и сер рядом.

- Там всё… - тихо сказал я.

Она промолчала. Затянулась, потом, почти сразу ещё, ещё, выпуская дым в небо. Потом внезапно повернулась ко мне и посмотрела мне в глаза.

- Зачем ты пошел с нами?! – как-то очень зло, шипя, как змея, спросила она.

- Не с вами, а с тобой, - аккуратно поправил я.

- Тебе этого в жизни не хватало?

- Нет.

- Ты хотел острых ощущений?

- Да, нет же! – воскликнул я, пытаясь заставить ее услышать меня.

- Тогда зачем?! Разве мы не становимся животными, превращая себе подобных в скот?! Разве можно унижая человека, превозносить его?! Они же перестали быть людьми! Мы из них сделали безмозглый скот! А для чего?! Ради чего?! Ради какой-то спорной человеколюбивой идеи?! Почему мы обрекли на такие страдания невинных?

- Всегда страдают именно невинные! Ты должна это была знать! – сзади к нам незаметно подошел Иван. – Эту истину не изменить ни тебе, ни мне, никому. Но разве достижение благой цели не окупит страдание этих невинных? Разве где-нибудь там, на небесах не зачтется им страдание? Даже Христос страдал безвинно. Все христианское учение учит терпеть и страдать ради вечного божественного царства! Но всем страждущим и невинно страдавшим по уверению Христа воздастся на небесах. А чем отличается наш случай? Разве цель наша не принести счастье людям? Но коли на пути к счастью стоят пусть даже невиновные люди, они будут страдать. От этого никуда не денешься!

Он тоже закурил и также, как и Катя делал большие затяжки. Я видел, что он ошеломлен не меньше нашего, но усиленно пытается это скрыть от нас, да и от самого себя. На несколько минут воцарилась тишина. Потом Иван затушил половину сигареты, бросил кривой окурок в стоящую рядом урну.

- Ну, и потом, - продолжил он уже довольно примирительным тоном, - мы ведь не знали каков будет эффект от этого дьявольского прибора! Это страшное оружие! Не дай бог с ним столкнуться на поле боя!

Подошел Павел, за ним его помощник, еще один стоял у двери, а двое других по плану остались в комнате отдыха, контролировать связанных охранников. Вроде все, но кого-то не хватало. Я встал и оглянулся. Эрнест сидел на корточках, прислонившись к стене. Его глаза были закрыты, а кожа лица показалась мне мертвенно бледной.

- Его только что стошнило, - сказал Павел, поймав мой взгляд. – Что говорить, все мы не были готовы к такому! Мы же не профессионалы, нам свойственны слабости. Но, мы пришли сюда с конкретной целью и если её не достигнем, то к чему всё то, что мы пережили?!

- Ты, прав Павел! – твердо произнес Иван. – Хватит соплей! Надо закончить поскорее с этим дельцем! Идемте!

Все поднялись и не пошли, а побрели, понуро опустив плечи и головы, к главному входу в особняк. В отличие от невзрачной двери в комнату отдыха, он выделялся красивым навесом и кованными решетками на стеклянных дверях.

Красивые входные двери оказались беспечно незапертыми. Мы вошли в холл особняка. Внутренняя архитектура здания сразу впечатлила. Потолки были очень высокими. Огромная лестница вела на второй этаж, словно в старинном дворянском доме. Хрустальная люстра свисала над нашими головами, поражая своими размерами, но приглядевшись я понял, что до нее не допрыгнуть, так как хоть она и была большой, но до нее от пола было не меньше пяти метров. На мраморном полу лежали ковры. У стен стояли кожаные кресла и диваны. Стены холла были окрашены в бежевый цвет, а у самого потолка переходили в лепной плинтус, причем явно бросалось в глаза, что он был не из пенопласта, а точно из гипса ручной работы. В общем даже «прихожая» « скромной хаты чиновника» впечатляла и сразу же говорила о богатстве всего дома.

- Где спальня? – обратился Иван к Эрнесту.

- Прямо на второй этаж, потом направо по коридору, третья дверь.

- Вперед, - тихо скомандовал Иван. И мы стали подниматься по красному ковру, укрывавшему гранитные ступеньки.

ГЛАВА 13.

Перед дверью, ведущей в спальню хозяина все остановились, понимая, что здесь шуметь нельзя, мы старались даже дышать не полной грудью. Иван молча стал отдавать предварительные распоряжения. Пальцем он указал на место оставшегося с нами «шестого» помощника Павла. Поднеся два пальца к глазам, а потом указательным тыкнув в помощника, Иван исчерпывающе объяснил тому его задачу. Он должен был караулить в коридоре перед дверью. Павлу и «седьмому» он приказал достать оружие и держать его наготове, производя устрашение всех, кто окажется в спальне. Сам тоже вытащил оружие. Эрнесту он приказал отслеживать всю обстановку наблюдая за всеми камерами, установленными в особняке и вокруг. Жест, указывающий на ноутбук и поднятый палец, мог трактоваться только так. Нам с Катей никаких указаний дано не было. Катя и без того знала, что ей предстоит, а я был на подхвате.

Подготовив таким образом группу захвата, Иван подошел к двери, перекрестился и рванул ее на себя. Дверь отворилась и мы, как один ввалились в спальную комнату.

То, что я увидел произвело на меня, не скрою, глубокое впечатление. Ну, во-первых, две шкуры зебр лежали на входе и возле кровати, прикрывая бесстыдно дорогой пол, блестящий и играющий под падающим из окна матовым светом утра, занавешенного тонким и явно баснословно дорогим тюлем. Несколько кресел времен Людовика 14, оббитых красным плюшем, совсем не протертым, и отражающих своим золотом спинок, подлокотников и ножек наши лица в масках. В глубине комнаты возвышалась кровать тех же времен, что и кресла, с балдахином, словно предназначенная для короля-солнца. Потолки спальни были расписаны фресками сцен охоты эпохи возрождения. Причем они были нарисованы, а не наклеены. Огромный зеркальный шкаф то ли старинный, то ли под старину, скривил свои позолоченные низкие ножки у стены, противоположной окну. Площадь комнаты была никак не меньше тридцати-сорока метров. В целом меня поразило не богатство комнаты, а ее совершенное безвкусие, китч и неприкрытая показуха. Я подумал, что хозяин специально водил гостей в спальню, чтобы показать им свое богатство. В довершение ко всему описанному, когда я обводил взглядом комнату я увидел сзади себя, на стене с дверью несколько картин. Я не тонкий ценитель живописи, мне они либо нравятся, либо нет. И уже после того, как я понимаю, что картина мне приглянулась, я начинаю интересоваться ею и автором, подарившим миру шедевр. Те картины были, наверное, кистей художников кубистов. Яркие геометрические фигуры, кляксы и полосы, об этом не скрывая свидетельствовали.