Кино удостоверилась, что еда входит в стоимость номера. Затем наелась так, чтобы хватило на целый день.

С оттопыренным животом она вернулась в номер и ненадолго повалилась на кровать.

Когда солнцу поднялось высоко над горизонтом, Кино шлепком разбудила Гермеса, погрузила на него свой нехитрый скарб, и они покинули гостиницу. Следуя карте, они направились в ближайший соседний жилой район, который, как оказалось, был расположен в лесу — старом, разросшемся лесу, который прорезали множество журчащих ручьёв. В листве деревьев раздавалось птичье пение, воздух был влажным и освежающим. Широкая, мощёная улица вскоре сошла на нет, и Гермес с Кино оказались на узкой дорожке, покрытой гравием.

Время от времени они проезжали мимо домов, построенных в одном и том же стиле: вытянутые одноэтажные домики, упрятанные среди деревьев и расположенные на достаточном расстоянии друг от друга. Кино подумала, а не приблизиться ли к какому — нибудь, но ей не хотелось съезжать с дороги.

Они не встретили никого.

Кино остановила Гермеса недалеко от дома, расположенного рядом с дорогой. Дом выглядел заброшенным и чем — то отличался от других домов, но чем — Кино не могла точно сказать. От заброшенных домов всегда веяло холодом, от которого ей становилось одиноко и немного грустно, но этот дом был не такой. От него веяло теплом, он выглядел обжитым, как дома в других городах и странах.

Некоторое время они наблюдали за домом, но не заметили никаких признаков жизни. В конце концов, Кино решила, что это невежливо глазеть на него, если кто — то там есть, и бессмысленно, если там никого нет, а потому они отправились дальше.

Вскоре они достигли западной стены, некоторое время ехали вдоль неё, затем снова повернули к центру города. Лес сменился зданиями, дорога расширилась, снова стала мощёной, но они так и не повстречали ни единого человека, а единственная машина, которую они повстречали, снова оказалась автоматическим уборщиком улиц.

Доехав до так называемого Центрального правительственного района, Кино и Гермес поддались капризу, заехали в одно из высоких зданий и поднялись на лифте на площадку обозрения на верхнем этаже здания. Лифт был стеклянный и из него открывался захватывающий вид на город. Но в здании не было никого, кто мог бы насладиться этим видом.

С площадки наблюдения открылась ещё более поразительная перспектива: чистые, элегантные здания, зелень лугов и леса, а вдали — почти облачная белизна городских стен.

Кино повернулась в сторону соседнего здания. Через безукоризненно чистые окна было видно, как машины наводят порядок в пустующих офисах. Она достала оптический прицел из сумки на багажнике Гермеса. Изменяя увеличение, она исследовала дома на окраине леса.

«Это шпионство».

Так пробормотал Гермес.

Кино проигнорировала его, прижавшись глазом к прицелу. Она насупилась. Ей изменяло зрение или…

«Там кто — то есть!»

«Правда?»

«Да. Он стоит перед домом. Обычный человек. Выполняет упражнения. О! И ещё женщина средних лет, по — моему. Около другого здания. Делает… что — то делает в саду. Ах, зашла внутрь. И ещё один дом, в одной из комнат которого горит свет».

«Не видно, есть там кто внутри?»

«А, но ведь это шпионство, разве нет?»

Так сказала Кино, опустив прицел.

«Ха — ха. Очень смешно».

«Я же сказала, что там были люди».

Так сказала Кино, возвращая прицел в сумку.

«Ага, похоже, что так и должно было бы быть. В противном случае… я имею в виду, — в чём тут, собственно, дело — то? Почему мы их не видим?»

Так спросил Гермес.

«Не знаю. Сначала я подумала, что они просто не хотят видеть странников… или, может быть, даже боятся их. Но…»

Так сказала Кино, сев на одну из скамеек, установленных по периметру обзорной площадки.

«Но?»

«Если бы это было так, то можно было бы увидеть, как они что — то делают вместе. То есть, если благодаря машинам у них бесконечный отпуск, они же должны выходить хотя бы для того, чтобы поесть. Ходить на концерты, в кино…»

Так сказала Кино и пожала плечами.

«Но у меня создаётся впечатление, что люди не покидают своих домов. Они полностью изолированы друг от друга».

Кино снова посмотрела на чистые, аккуратные улицы города. Это была одна из самых развитых стран из всех, что она видела, и самая прекрасная.

«Почему?»

Так она прошептала.

Спустившись обратно на улицу, Кино и Гермес направились в промышленный район.

Экскурсовод, который сопровождал их во время путешествия по автоматической сборочной линии, сам был машиной. Кино стало интересно, не является ли он сам продуктом этого завода, сошедшем со сборочной линии в самом конце этого длинного, низкого здания. Она не задала вопрос, чувствуя, что это было бы несколько бестактно. Однако она спросила, почему в этом городе не видно ни одного человека. Робот не выказал ни обиды, ни раздражения, он просто сделал вид, что не услышал вопроса.

Перед закатом Кино и Гермес вернулись в гостиницу, где провели предыдущую ночь. Они могли бы поискать и другую, но Кино настаивала на том, что они должны вернуться к восточным воротам. Когда ей был задан вопрос о причине, она что — то пробормотала о вкусном завтраке — фуршете, но на самом деле она чувствовала необходимость увидеть что — нибудь знакомое.

На следующее утро Кино снова на завтрак съела слишком много, ну, по крайней мере, таково было мнение Гермеса. Затем, заправив бак и пополнив запасы провизии, они направились на запад, через центр города по кратчайшему пути к западным воротам.

Звук двигателя Гермеса разносился эхом по утреннему лесу, когда они ехали через жилой район. Кино не хотела создавать слишком много шума, но это было настолько тихо, насколько вообще был способен Гермес. Они ехали медленно, стараясь не слишком шуметь.

Каждый раз, когда они проезжали мимо дома, Кино внимательно всматривалась, пытаясь увидеть жителей, но так никого и не увидела.

Лесная дорога пересекала небольшой холм. На вершине холма Кино выключила двигатель Гермеса, и они поехали вниз под уклон. Съехав в самый низ, они ещё немного проехали по инерции, прежде чем Гермес остановился.

Кино уже собиралась снова запустить двигатель, когда лязгающий звук заставил её осмотреться по сторонам.

Недалеко от дороги был газон с аккуратно постриженной травой. В центре газона сидел человек и пытался починить небольшую машину. Вероятно, он был так занят ремонтом, что не заметил приближения Кино и Гермеса.

«О, человек! И так близко!»

Так приглушенно воскликнул Гермес, словно только что обнаружил представителя вымирающего вида.

Толкая Гермеса, Кино тихо приблизилась. Она несколько мгновений смотрела, как человек ковыряется в машине, а затем сказала:

«Доброе утро!»

«Ай!»

Так воскликнул человек, вскочил и, развернувшись, уставился на Кино и Гермеса.

Ему было около тридцати, и он носил чёрные очки в роговой оправе. На его лице застыло выражение полного ужаса, словно он повстречал призрака.

«К — к–к — к–к — к–к! К — к–к — к–к… К — к–к…»

Так он произнёс, не в силах выговорить следующую букву.

«С вами всё в порядке? Я не собиралась напугать вас».

Так сказала Кино, понизив голос.

«К — к–к — кто — о–о — о–о… К — к–к — к–ко — о–о — ог — гд — д–д — д–да…»

«Кино, может он говорит на другом языке? Может быть, он хочет представиться? Может быть его имя „Оо — Гдд“?»

Так прошептал Гермес.

«Я уверена, что это не так».

«В — в–вы…»

Так наконец выдавил из себя человек.

«О! Так он может говорить».

Так заметил Гермес. Человек схватился руками за голову:

«В — в–вы не знаете, о чём я думаю?»

«Что?»

Так спросил Гермес, сбитый с толку.

«Я не понимаю…»

Так сказала Кино, покачав головой.

Человек немного успокоился и теперь смотрел скорее с облегчением, чем с испугом, и, если Гермес правильно понял выражение его лица, — с изумлением.