– Чьей смерти?

– Твоей.

– Я умер?!.

– Ну да. Сюда по другому не попадают. – Удивление соседа переросло в явное беспокойство.

– Я не умер. Что за чушь ты несешь. – Голос был тверд, однако предательница – память услужливо прокручивала события в обратном порядке. Путешествие на чудесном скакуне... Незнакомка... Нож, вонзающийся в грудь... Я судорожно вдохнул воздух... Нет. Не может быть. Даже, если бы я действительно умер, то не сидел бы среди толпы грязных, волосатых мужиков, пожирающих мясо, в месте, о существовании которого даже не слышал.

Внезапно я осознал, что никогда всерьез не задумывался о том, что ждет меня после смерти.

– Возможно, произошла ошибка, – задумчиво произнес Дмитрий. – Гудрун сказала, что ты умер с оружием в руках, призывая Одина. Вот мы и решили – один из тех редких экземпляров, что оказываются здесь по велению сердца.

– Я и правда кричал: «Одину слава». Кино тут на днях посмотрел – «Ярость викинга». Они там так орали, когда шли в бой.

– Сильный фильм? – вежливо поинтересовался Дмитрий.

– Еще бы. – Я натура легко увлекающаяся, и веду себя зачастую, как персонаж увиденного накануне боевика. Со мной такое бывает.

– Тогда понятно. Что ж, ты попал прямо в пункт назначения, яростный викинг.

Волосатый невозмутимо принялся за еду, не обращая на мое замешательство никакого внимания.

Викинг... Викинги... Это слово заставило меня взглянуть на происходящее под новым углом. Здоровые волосатые мужики со шрамами в плетенных из стальных колец рубашках. Не очень напоминают красиво подстриженных героев фильма, но определенное сходство есть.

Мда. Насмотрелся кино, получил в грудь нож, схватил клиническую смерть – вот и брежу, пока доктора там надо мной колдуют. А волосатый москвич Дмитрий, что-то вроде проводника предоставленного подсознанием. Как кролик. Или скорее Чеширский кот из Алисы. Или кастанедовский койот. Возможно, он сможет объяснить, что происходит.

– Что такое Вальхалла?

Дмитрий нехотя отвлекся от мяса. – Скандинавский рай, в который попадают эйнхерии – избранные воины Одина. Герои, погибшие в битве с оружием в руках. Тут они пьют мед и едят вволю мяса, а также развлекаются разными другими способами... – Собеседник несколько смутился.

Что и требовалось доказать. Вот до чего доводит увлечение кинематографом, помноженное на манию величия. А про скандинавский рай читал где-нибудь. А может, в фильме что-нибудь было. Я же его только на раз посмотрел, на волне драйва мог и не отразить. Вот и объяснение. Не очень разумное, но все же лучше, чем ничего. Главное, что все это временно.

Дышать и жить, в смысле галлюцинировать, стало немного легче.

– Ну что, успокоился. – Дмитрий заметил изменения в моем состоянии. – Есть хочешь? – Не дожидаясь ответа, – Гудрун! – За плечом возникла недавняя знакомая. – Накорми гостя.

Улыбаясь, по ее мнению мило (у меня от ее улыбки желудок скручивало), Гудрун водрузила на стол тяжелое блюдо с мясом и богато украшенный кубок с мутным желтоватым напитком.

– А вилка?

– Извини, но здесь, как ты уже, наверное, заметил с сервисом из рук вон. Можешь воспользоваться моим ножом. – Дмитрий протянул широкий массивный клинок, больше напоминающий маленький меч.

Я осторожно отрезал кусок. Вроде бы свинина. Вся палитра вкусовых ощущений настигла через несколько секунд.

– Аргх-кха! Это что мексиканская кухня? – с трудом просипел я напрочь сожженным ртом.

Волосатый довольно расхохотался.

– Я поначалу тоже думал, что пища будет постной. Все-таки север. А потом понял, что в их жизни со специями были большие проблемы, даже соль и ту зачастую заменяла зола. Поэтому мясо здесь готовят максимально острым. Так сказать, наверстывают упущенное. На, запей. – Дмитрий с подозрительной угодливостью пододвинул кубок.

Надо было сразу догадаться, что здесь какой-то подвох.

Кашель продолжался еще дольше. Удивляюсь, как не выхаркал легкие, да и желудок заодно.

– Что за ...?

– Мед, – открыто наслаждаясь моим замешательством, пояснил Дмитрий.

– Мед?

– В смысле хмельной мед. Алкогольный напиток, получаемый путем...

– Да понял уж, что не пчелиный. – Мед был противным. От него нездорово воняло дрожжами, а сам он имел сладковато-приторный привкус брожения.

– Ты еще не пробовал местное пиво. Здесь считают, что, чем напиток калорийней, тем он вкуснее и полезнее для организма. Поэтому пиво не отцеживают, а иногда специально еще добавляют чего-нибудь для большей плотности. Но тебе лучше пить и есть что дают. Свинина и мед – хороший местный обычай. Другой еды не будет, да и выпивки тоже. Так что постарайся получить удовольствие.

Я добавил к свеже обнаруженной мании величия явные садомазохистские наклонности. А еще серьезные знания по истории, чего за мной, вроде бы, не водилось. Хотя, с другой стороны, на всякую околонаучную литературу я чрезвычайно падок. Видимо, в памяти и отложилось. Слышал, такое бывает.

Преодолевая себя, попытался поесть. Нож напрочь завяз в плохо прожаренном мясе.

– Хороши же тут у вас удовольствия, – в сердцах выругался я.

– Ты еще о других пунктах местной культурной программы не знаешь. – Улыбнулся Дмитрий. – Так что, пей мед. От него пьянеют. Бери пример с Сигурда.

Сосед справа с довольным чавканьем разгрыз кабанью кость, запил ее изрядным глотком пойла, после чего повернул довольное лицо ко мне и ободряюще улыбнулся. Вам когда-нибудь ободряюще улыбался бородатый гигант с чудовищными шрамами через все лицо?

Резко захотелось меда. Дмитрий говорил, что от него пьянеют. Несмотря на устойчивый рвотный рефлекс, четверть кубка я в себя все-таки влил.

В голове глухо зашумело, и ситуация сразу же стала восприниматься значительно проще. Обычный бред. Скоро он кончится. Очнусь в больнице, а еще лучше – дома. Вальхалла. Как же.

На каком-то этапе я смог настолько убедить себя в нереальности происходящего, что даже решился поглумиться над волосатым. Я не Алиса, чтобы вежливо разговаривать со всякими там Чеширскими котами. Пусть объяснит, что коренной москвич, делает в скандинавском раю. Начать я решил издалека.

– Слушай, ты сказал, что Вальхалла – это скандинавский рай? – Дмитрий, вздохнув, отставил кубок. Кажется, это пойло его совсем не брало. – То есть в него попадают только скандинавы?

– Далеко не все скандинавы. Вальхалла – это воинский рай. Рай викингов.

– А что здесь делаем мы? Ты? Я? Или ты тоже викинг?

Кажется, мне удалось смутить его.

– Как бы это объяснить. Большая часть присутствующих очутилась здесь, если так можно выразиться, по собственной воле. Когда-то, сотни лет назад, они ради этого почетного права искали славной смерти с оружием в руках. И находили. С этим тогда проблем не было. Но потом мир изменился. Видишь, половина зала пустует? – Действительно, люди сидели на лавках вольготно, совершенно не теснясь. – Тогда казалось, что так будет вечно. Длинные ладьи будут бороздить моря. В святилищах будут приносить жертвы Одину, а другие народы будут стенать и молить господа избавить от ярости норманнов. Никто не думал, что все закончится так быстро. Каких-то несколько сотен лет. Потом христианство – иная религия, иная мораль. Желающих, отвечающих всем требованиям, больше не стало, а к последней битве надо готовиться. Вот сюда и стали забирать кого ни попадя. Лишь бы было восприятие. Хотя бы внешнее.

А тут как раз по всему миру среди молодежи полезла мода на скандинавскую мифологию. Можно сказать новое возрождение. Северный ренессанс, блин. – Дмитрий криво оскаблился. – Разные экзальтированные личности мечтают попасть после смерти в Вальхаллу. Некоторые, уж совсем экзальтированные, добиваются исполнения желаний, совершая что-нибудь несовместимое с продолжением жизнедеятельности. Не удивлюсь, если узнаю, что к поветрию приложил руку хозяин этого места. – Волосатый кивнул в сторону массивного кресла, возвышающегося в центре зала. – Старикан весьма хитер и интересный собеседник, но боюсь, увидишь ты его не скоро. Все в делах: мотается по свету, ищет свежее мясо.