— Клуб — это вроде как наследие. От отца к сыну. Мой отец не был в клубе. Я же говорил, что он служил на флоте. — Даллас пристально посмотрел на меня и прошептал, показывая себе за спину: — Они все как одна большая семья. Посмотри. Они здесь ради Наны Уокер, а она им никто по крови.

Хм. Наверное, он прав.

— И тебе не хотелось бы стать членом клуба?

Даллас покачал головой.

— Я не знаю никого из этих парней всю жизнь, за исключением дяди и Трипа. Для меня все иначе. У меня много друзей на флоте. Я ничего не теряю.

— А у тебя когда-нибудь был мотоцикл? — прищурившись, поинтересовалась я.

Он рассмеялся и помотал головой.

— Нет. Я предпочитаю автомобили.

— Ну и правильно, — усмехнулась я.

— На самом деле мотоциклы — это не мое.

Я не собиралась флиртовать с ним, черт возьми. Я не собиралась делать это.

— А тебе вообще что-то нравится?

— Нравится. Мне очень нравится… — Даллас замолчал и покраснел.

Мы пристально посмотрели друг на друга.

И одновременно рассмеялись.

— Я не хотел, чтобы это так прозвучало. — Его хриплый смех поразил мое меня в самое сердце.

— Я знаю. Я тоже. Я просто подшучиваю над тобой, — сказала я, касаясь обожжённой рукой его ладони.

Мы снова с улыбкой посмотрели друг на друга. И в этот момент я почувствовала между нами такую связь, которую никогда и ни с кем не ощущала.

Боже, помоги мне.

Я безумно влюблена в Далласа.

Внезапно передо мной кто-то бросил тарелку, вынуждая нас оторвать взгляд друг от друга. Это был Джексон. Джексон, который уже отодвинул стул и с беззаботным видом плюхнулся на него. Мне не нужно было смотреть на Далласа, чтобы понять, что он напряжен. Даллас опустил руку мне на спину, будто успокаивая, и, развернувшись, уставился на брата.

— Где ты был? — первое, о чем спросил он.

Его младший брат взял вилку и нацепил на нее бобы. У Джексона было лицо человека, который явно был маленьким засранцем в детстве и нисколько не изменился во взрослом возрасте.

— Там и тут, — неопределенно пробурчал он.

Мужчина, который несколько секунд назад был расслабленным со мной, наклонился вперед; его рука не сдвинулась ни на сантиметр с моей спины.

— Я звонил тебе раз десять, — сделав глубокий вдох, произнес Даллас.

— Я знаю.

Я почувствовала, что Даллас находится на грани.

— И все? Ты исчез после пожара и даже не мог ответить на телефон? — зарычал обычно спокойный мужчина.

Его лицо становилось краснее с каждой секундой.

Джексон воткнул вилку в еду и уставился перед собой.

— Почему ты ведешь себя так, будто тебе не все равно?

Даллас, тяжело дыша, склонил голову на бок. Я никогда не видела, чтобы он так реагировал, но, опять-таки, братья всегда знают, как ударить побольнее.

— Ты когда-нибудь забудешь об этом? Прошло уже двадцать лет, а ты до сих пор постоянно напоминаешь мне об этом.

О, нет.

Джексон покачал головой и уставился в тарелку. После чего поднял взгляд на Далласа, зло запихнул еду в рот и начал жевать ее с полуоткрытым ртом. Он пытался вести себя как полный придурок. И правда пытался. Что, черт возьми, не так с этим мужчиной? Краем глаза я видела, как напряжены мышцы на руке Далласа, которая лежала на столе, и как он сжал челюсть. Мне не нравилось это. Даллас был самым приятным мужчиной из всех, кого я знала, и он совершенно беспричинно жил с дурацким чувством вины. Все из-за этого идиота.

Будто почувствовав мое осуждение, Джексон раздраженно посмотрел на меня.

— Что? Хочешь что-нибудь сказать?

Рука на моей спине переместилась на плечо. Даллас предупреждающе сжал его. Проблема в том, что мне было наплевать.

— Да. Ты ведешь себя как мудак.

Джексон отпрянул, будто я удивила его или обидела.

— Да пошла ты. Ты не знаешь меня.

Даллас сжал мое плечо сильнее и напрягся.

— Не смей разговаривать с ней подобным…

Я не дала ему закончить фразу.

— Сам пошел. Я рада, что не знаю тебя. Ты взрослый мужчина, а ведешь себя как маленький ребенок.

Когда Джексон бросил вилку и, схватившись за края стола, наклонился, я даже не дрогнула.

— Джексон, успокойся сейчас же, — зарычал Даллас, отодвигая стул.

Мы с Джексоном продолжали смотреть друг на друга.

— Джек, — властным голосом повторил Даллас, вставая.

Младший Уокер не сдвинулся ни на сантиметр. Судя по лицу, ему очень хотелось ударить меня. Я видела такое же выражение на лице другого мужчины и точно знала, что оно означает. Насилие. Злость. Вот только теперь я была другим человеком. Теперь мне был не безразличен человек, которому этот придурок постоянно причинял боль. Даллас чувствует себя виноватым по отношению к брату, поэтому боится ранить его, но я не боялась.

— Ты ничего не знаешь, мексиканская сучка, — выплюнул мужчина. Его глаза были так похожи и одновременно не похожи на глаза Далласа.

— Еще слово, и я выбью из тебя всю дурь. — Голос Далласа был таким хриплым, что на секунду застал меня врасплох.

Я изогнула бровь и задрала подбородок повыше.

— Мой брат умер два года назад. Я бы сделала все, чтобы вернуть его. Твой брат находится рядом, он любит тебя и мирится с твоим заскоками, хотя ты и не заслуживаешь этого, придурок. Я скучаю по своему брату каждый день. Надеюсь, когда-нибудь ты пожалеешь о том, что отталкивал его из-за того, что произошло двадцать лет назад. Из-за того, что даже не требует прощения.

Его глаза говорили о том, что злость этого мужчина достигла своего предела. Поэтому я оказалась не готова к тому, что Джексон фыркнул и, опустившись на свое место, откинулся на спинку стула, продолжая сверлить меня взглядом.

— Убирайся, — прорычал ему Даллас. — Сейчас же.

Как и большинство младших братьев, он не послушался.

— И как умер твой брат? — фыркнул Джексон. — Обожрался тако и сдох?

Будучи в спокойном состоянии, мы понимаем, что иногда люди говорят не то, что думают. Я же находилась в шаге от того, чтобы схватить нож и воткнуть его в определенного человека. Отголоском мелькнула мысль о том, что Джексон ничего не знает обо мне и моей семье.

Краем глаза я уловила, что Даллас схватился за край стола.

— Джек, — нечеловеческим голосом прокричал он. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Даллас был на грани. Только исключительная братская любовь могла сдержать человека в подобной ситуации. Я не могла винить Далласа за это. Он любил Джексона, придурок тот или нет.

Однако за последние несколько лет я поняла, что единственный человек, который может защитить меня — это я сама. Возможно, я пожалею потом об этом… Я погладила тыльной стороной обожженной ладони руку Далласа и схватила стакан Джексона с чем-то красным и со льдом. На мгновение мы с Далласом встретились взглядами, после чего я повернулась к Джеку и выплеснула красную жидкость ему в лицо. Она потекла по лицу, по ушам, шее и рубашке. У него отвисла челюсть, будто он не мог поверить в то, что сделала.

Господи.

— У него была черепно-мозговая травма, мудак, — процедила я, мечтая об еще одном стакане с красной жидкостью, которую можно было бы выплеснуть в это козлиное лицо. — Он поскользнулся на льду, упал и ударился головой. Вот так он умер. Никаких тако, урод.

Я еще никогда не была настолько злой: мышцы и руки были напряжены, внутри все сжалось.

— Диана, пойдем проверим, что делает Джинни, — раздался голос за моей спиной, и на мои плечи опустились две руки, практически заставляя меня отпрянуть от стола. — Я займусь ею, Даллас, а ты — Джексоном, — произнес Трип рядом с моим ухом.

Я в полном оцепенении шла за другом сквозь толпу, которая наблюдала за произошедшим. Мне не нравилось быть в центре внимания, но если бы мне пришлось сделать это еще раз, то я бы сделала. Черт, да я и сейчас была не против все повторить.

Только на полпути к салону я осознала, что у меня дико болит обожженная рука, которой я схватилась за стакан.

— Черт, — прошипела я, встряхивая ее, будто это могло облегчить боль.

— Ты в порядке, милая? — поинтересовался Трип, глядя на мою ладонь.

— Я воспользовалось не той рукой. — Я снова встряхнула ее и сжала запястье здоровой рукой. — О-ой.

— Что, черт возьми, произошло? — спросил Трип. — То ты сидишь с Далласом и хихикаешь как девочка, а в следующий момент ты стоишь, кричишь на Джексона и выливаешь гавайский пунш ему в лицо.